Андрей Мурай - Письма к незнакомцу. Книга 5. Красота

Перст судьбы указал на Иоганна в 1748 году. Его пригласили в небольшой городок Нотниц (близь Дрездена) для работы библиотекарем у графа Генриха фон Бюнау, большого знатока истории Германии и Священной Римской империи. Совсем рядом столица Саксонии и город могущественных меценатов – Дрезден.

В дрезденских кабинетах и галереях Иоганн увидел античные статуи и застыл от восхищения. «Благородная простота и спокойное величие» 20 20 Из работы Винкельмана «Мысли о подражании греческим произведениям живописи и скульптуры». античности пленили впечатлительного молодого человека. Очертания статуй, их выверенные образы попали в душу, свежераспаханную латинскими и греческими текстами.

Много лет пытаясь разобраться, что же было причиной постигшего его если не озарения, то громадного впечатления, пытливый ум учёного пришёл к выводу: красота.

О ней Винкельман писал:

«Существует только одна красота, имеющая вневременное значение, так как она заложена в самой природе и реализуется ею там, где счастливо совпадают милость небес, благотворное воздействие политической свободы и национального характера, например, у греков времен Фидия и

Праксителя».

Как и где черпал вдохновение Пракситель 21 21 Пракситель (390 г. до н.э. – 330г до н.э.), древнегреческий скульптор. Автор знаменитых скульптур и композиций. поведаю чуть позже, а вот про Фидия 22 22 Фидий (490 до н.э. – 430 до н.э.), древнегреческий скульптор, архитектор, один из величайших художников периода высокой классики. провидец Цицерон писал: «Когда он создавал Афину и Зевса, перед ним не было земного оригинала, которым он мог воспользоваться. Но в его душе жил тот праобраз красоты, который и воплощён им в материи. Недаром говорят о Фидии, что он творил в порыве вдохновения, который возносит дух надо всем земным, в котором непосредственно виден божественный дух – этот небесный гость, по выражению Платона».

Обделённому праобразом Фидию приходилось ждать небесного гостя, тогда как у «счастливых» советских скульпторов сталинской эпохи был земной Хозяин, им за праобразом высоко взлетать было не надо.

А что же творилось на феодальной земле Германии? Тут бушевал архитектурный стиль барокко, который Винкельман, уже усвоивший для себя иные принципы, критиковал нещадно: и за подражательность, и за манерность, и за ложную помпезность. Многие его гневные слова и обороты могли бы использовать в своих нападках на барокко «сталинские соколы» от архитектуры. Они не любили барокко за то, что веет от него ложным дворцовым величием (так не нюхайте!), писали, что объекты барокко не для пролетариата. Но в середине восемнадцатого века никто не знал, что в этом мире всё – для пролетариата. Тем не менее Иоганн Винкельман смотрел на объекты барокко, как красные командиры смотрели в своё время на врагов народа.

Кстати, о красных командирах. Выступая перед ними в 1935 году товарищ Сталин сказал: «Вот почему упор должен быть сделан теперь на людях, на кадрах, на работниках, овладевших техникой. Вот почему старый лозунг «техника решает все», являющийся отражением уже пройденного периода, когда у нас был голод в области техники, должен быть теперь заменён новым лозунгом, лозунгом о том, что «кадры решают всё».

Легко догадаться, винкельмановское время – середина восемнадцатого века – не было перенасыщено техникой. Были только кадры, и лозунг, провозглашённый громогласно Иосифом Виссарионовичем в годы первых пятилеток, был в Священной Римской империи ещё более актуален…

В упомянутом труде «Винкельман и его время» Гёте писал:

«Природа дала ему всё, что необходимо мужчине, и всё, что может его украсить».

В другом переводе эта же фраза звучит так:

«Природa вложилa в него всё, что создaёт мужa и укрaшaет его».

И в том, и в другом случае природа не оплошала.

Вдобавок к приятной наружности Иоганн был исполнителен, благовоспитан, образован. Он располагал к себе. Его охотно приближали и неохотно с ним расставались. Стоит ли нам удивляться тому, что столь «ценный кадр» не остался незамеченным. На него обратил внимание папский посланник. Иоганн поведал в личной беседе высокопоставленному католику о своей высокой мечте – о Риме.

«Вечный город распахнёт перед вами ворота, – сказал прелат, но…»

Рим стоил мессы 23 23 Если верить преданию, слова «Париж стоит мессы» произнёс Генрих Наваррский, когда ему для получения французского престола пришлось перейти из протестанства в католичество. . Винкельману пришлось отрёчься от лютеранства и принять католичество, что равносильно переходу из партии меньшевиков в партию Ленина-Сталина ВКП (б).

На этом, беспартийный Серкидон, закончилась первая, подготовительная часть жизни Иоганна Иохима Винкельмана, на этом разрешите закончить своё письмо.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-4-

Приветствую Вас, Серкидон!

Итак, мы уже с Вами определили, что главным потребителем красоты в подлунном мире является человеческая душа. А главный «поставщик»? Конечно, природа. Только ли природа? Нет! С первобытных времён (вспомним наскальную живопись) поставлять красоту во внешний мир приноровились люди с художественными дарованиями. Они обречены и на поклонение природе, и на особые отношения с ней. Так, во всяком случае, было в прошлом. И о чём нам свидетельствуют поэты прошлого.

«Северный Орфей» 24 24 Определение А.С.Пушкина. В.А. Жуковский:

Что наш язык земной

Пред дивною природой?

С какой небрежною и лёгкою свободой

Она рассыпала повсюду красоту

И разновидное с единством согласила!

Но где, какая кисть её изобразила?

Поэт и переводчик В.Г. Бенедиктов 25 25 Бенедиктов Владимир Григорьевич (1807-1873), русский поэт и переводчик. :

Повсюду прелести, везде живые краски.

Для всех природы длань исполнена даров.

Любуйся дивною, пей девственные ласки,

Но целомудренно храни её покров!

Композитороподобный А.А.Фет:

Есть в природе бесконечной

Тайные мечты,

Осеняемые вечной

Силой красоты.

Есть волшебного эфира

Тени и огни,

Не от мира, но для мира

Родились они.

И бессильны перед ними

Кисти и резцы.

Но созвучьями живыми

Вечные певцы

Уловляют их и вносят

На скрижаль веком

И не свеет, и не скосит

Время этих снов.

Наверное, хватило бы процитировать одного Фета, но уж, если написал лишнего чуток, чёркать не буду.

Продолжим описывать «чудесные деяния» Иоганна Винкельмана, и его, винкельмановские, воззрения на красоту. Он вторит приведённым после него написанным стихам, утверждая:

«Природа есть для человека неисчерпаемый источник красоты. А для художника она и подсказчик, и учитель, но красота природы многообразна, поэтому художник, прежде чем браться за создание произведения искусства, должен составить своё суждение о красоте. Что же касается акта творчества, то он есть обобщение тех красот природы, которые наиболее резонансы и близки душе художника. Только в этом случае он является не жалким копиистом подсмотренного, но воистину творцом».