Виталий Дюпон - Игра джокера

Отец Нурали сидел, как глава клана, в ВИП-ложе со своими земляками. По всему было видно, что гости, находившиеся в ложе отца Нурали, были людьми непростыми и он пригласил их на безусловный триумф сына.

В углу Артёма были секундант и друг Сергей, такой же боец, как и он. Сергей втирал в разбитую бровь Артёма медицинский вазелин.

– Что, брат, как себя чувствуешь? – спросил он.

– Всё нормально.

– Думаю, не стоит с ним возиться, – посоветовал Серёга.

– Да ты что? – с иронией произнёс Артём.

Прозвучал гонг. Сергей вставил в рот Артёму капу. Убрали стулья, все вышли. В клетке опять остались только бойцы.

Повторный, двойной гонг, призывающий к бою, – и бойцы стали сходиться. Артём с ходу пробил мощнейший маваши в голову противника и, пока тот приходил в себя, с ловкостью обезьяны, ногой скользнув по ноге Нурали, запрыгнул ему на его спину и добрался до шеи.

Зал бушевал. Зрители повскакивали со своих мест.

Нурали медленно начал оседать, коснулся коленями земли и попытался, резко вывернувшись, скинуть с себя Артёма, но тот, сильнее зажав захват на шее противника, додушил его до конца.

Рефери остановил бой. Публика обезумела. Артём слез с Нурали и, отойдя в сторону, нашёл глазами тренера.

Клетка открылась, туда влетели друзья Артёма и близкие Нурали, который лежал без движения. Вошёл доктор и начал прощупывать пульс и проверять общее состояние лежащего бойца.

Артём всё смотрел в глаза тренера, не обращая внимания на поздравления друзей, которые обнимали его и хлопали по плечам; не слыша, как горланит восторженная публика, наблюдавшая такой зрелищный конец поединка.

– Куда ты всё время смотришь, Тёма? – спросил Сергей, не находя глазами точку интереса своего друга.

– Куда глаза глядят, – ответил Артём и перевёл взгляд на лежащего Нурали.

Через минуту всё затихло само собой: Нурали лежал на матах уже мёртвый.

В аэропорту «Пулково» уже объявили рейс из Владивостока. Борис стоял у пропускного пункта и ждал, когда покажутся первые пассажиры, прибывшие в Ленинград.

Нельзя сказать, что 1970-й был мрачным годом. США вовсю обрабатывали Луну и впервые запустили в полёт «Боинг-747». В Советском Союзе отмечали столетие Ленина. И ещё в этом году Андрей Дмитриевич Сахаров в открытом письме выдвинул требования демократизации общества. С конвейера ВАЗа сошли первые «Жигули» – знаменитая «копейка». Пол Маккартни объявил о распаде группы «Биттлз». В Москве прошёл XVI съезд ВЛКСМ. На экраны советских кинотеатров вышла эпохальная кинокартина «Бег» по пьесе Михаила Афанасьевича Булгакова. В ленинградском аэропорту двенадцать советских граждан (преимущественно евреи) совершили неудачную попытку захвата пассажирского авиалайнера. Вот таким он и был, этот довольно спокойный 1970 год.

А Борис Бухарин просто стоял и ждал рейса из Владивостока, чтобы отработать «котлету» – так на жаргоне называлась афера, которой подрабатывал Борис. Он стоял возле выездного лотка с мороженым, ел пломбир и одним глазом наблюдал за выходом из аэропорта, а другим смотрел на фартук продавщицы мороженого и примерно прикидывал, сколько в его кармашке собирается за день выручки. Конечно же, Борис не собирался посягать на выручку продавщицы; это был, скорее всего, спортивный интерес, не более того.

– Вы кого-то ждёте, молодой человек? – спросила продавщица.

– Ага… Жду не дождусь, – ответил он, дожёвывая вафельный стаканчик.

– Небось девушку?

– Послушай, как тебя зовут? – спросил Борис.

– Алла меня зовут. А тебя как?

– Так вот, Алла, – сказал Борис, подходя к лотку, и аккуратно взял положенное сверху прилавка полотенце, – ты чего меня выспрашиваешь, а? – и вытер руки.

– Ничего, скучно мне тут, вот и спрашиваю.

Борис посмотрел на роскошную грудь Аллы в глубоком декольте и немного смягчился.

– Василием меня зовут, Аллочка, Василием, – ответил он и положил полотенце обратно.

В этот момент из аэропорта начали выходить пассажиры рейса Геленджик – Ленинград.

– Ну что же, будем знакомы, Аллочка; я ещё тебя навещу, – сказал Борис и, отойдя в сторону, стал приглядываться к прилетевшим. Не обращая внимания на семейных и пары, он выбирал одиноких, хорошо одетых и оценивающе окидывал их взглядом с ног до головы.

Наконец-то из дверей появился мужчина, по всем параметрам подходивший Борису, и он медленно пошёл вслед за ним. На мужчине был хороший импортный костюм и красивые лаковые туфли, на глазах у него сидели изящные очки, а через плечо была перекинута модная по тем временам спортивная сумка.

Борис уже собирался подойти к нему, как услышал за спиной женский голос:

– Глеб! Ну что же ты бросил меня одну?

Мужчина остановился и, медленно повернувшись, спросил:

– А что, тебя кто-то может украсть или ты не найдёшь выход?

– Как тебе не стыдно, Глеб, мы же вместе! Или ты думаешь, что твоя жена начнёт за нами следить прямо с аэропорта?

Она подошла к мужчине и взяла его за руку. Борис, недолго думая, кинул, проходя рядом с ними, туго набитый деньгами кошелёк, сделал несколько шагов от парочки, развернулся и посмотрел на землю так, чтобы люди перед ним это заметили.

– Простите… Это случайно не вы обронили? – спросил Борис, подходя к ним.

– А? Что? – не поняла женщина и оглянулась.

– Я говорю, кошелёк у вас под ногами… Случайно не вы его обронили?

Взгляд женщины упал на кошелёк. Мгновенно она оценила ситуацию. Но кошелёк был набит так, чтобы из него торчали деньги и было видно, что он ими полон.

– Конечно, это наш! – крикнула, поняв своё везение, женщина и быстро подняла кошелёк.

Мужчина попытался было что-то возразить, но она закрыла ему рот рукой и сказала Борису, что это кошелёк её мужа, который он только что обронил.

– Марина! – повысил голос мужчина, которому явно была неприятна эта ситуация.

– Что «Марина», милый? Смотри, как хорошо, что на свете есть ещё порядочные люди. Надо отблагодарить парня и ехать домой, – сказала она и открыла кошелёк.

Из кошелька на свет показались новенькие советские «червонцы» и свежие зелёные доллары… От такого поворота событий парочка, явно не ожидавшая увидеть столь крупную сумму, на мгновение просто застыла.

– Отдай мне кошелёк! – первым пришёл в себя Глеб и протянул к нему руку.

Марина рефлекторно прижала кошелёк с деньгами к себе и отошла от Глеба на несколько шагов.

– Не отдам, это моё, – сказала она.

И тут же оба перевели глаза на Бориса, который уже не в первый раз спокойно наблюдал разыгранную им подобную ситуацию. Теперь же настало время и ему принять участие в этом спектакле. «Ваш выход, маэстро», – cказал он сам себе, внутренне улыбаясь.

– Постойте… Вы уверены, что это ваш кошелёк, дамочка? – спросил Борис, протягивая руку к кошельку.