Геннадий Фёдоров - Возрождение

– Даю Вам три дня. Смотрите, думайте и решайте. До Здвинска можно долететь самолётом, – закончил он и сел за свой стол.

Поняв, что аудиенция закончена, я вышел из кабинета.

Через полтора часа лёта АНТ, появилось широко разбросанное село с выщербленными, неопрятными улицами. Сердце моё заныло. Между тем самолёт приземлился, и я, выйдя из него, увидел Здвинчан. Люди как люди – с улыбками и без улыбок, со словами и без слов стояли у самолёта и ждали, когда опустеет салон, и им разрешат занять свои места.

Аэродром примыкал к окраине села и минут через 20 медленного хода я был уже в центре его. Кричащее убожество и разруха села так подействовали на меня, что я вернулся на аэродром и стал ждать очередного рейса. В примитивном здании порта за столом, оборудованным приёмником, сидел его начальник – седой человек 65-ти лет. От него я узнал, что Здвинск – село хорошее, что «жить в ём можно»… Очередным рейсом я вылетел в Новосибирск!

На другой день встретился с Нелей Ивановной, которая была на сессии педагогического института. Я обрисовал ей картину, приведшую меня в состояние крайнего разочарования, но Неля Ивановна тут же, не задумываясь твёрдо объявила:

«Едем!»

И… я согласился.

В 9 часов утра следующего дня я уже был в кабинете Николая Романовича.

– Ну что, Вы согласны быть директором Здвинской детской музыкальной школы? – спросил он.

– Согласен.

– Тогда сегодня же Вам надлежит быть в Здвинске. Время не терпит. Первого сентября школа должна приступить к занятиям.

Проговорив это, Николай Романович вышел из-за стола, подошёл ко мне и, пожимая руку, поздравил меня с назначением на эту, как он сказал, ответственную должность и напутствовал:

– Эту свою трудовую деятельность начните с посещения председателя Райисполкома Карпова Виктора Георгиевича. Он Вам поможет во всём необходимом для работы школы. Передавайте ему мой привет. Ну, в добрый путь!

Поистине, из кабинета Николая Романовича я вышел одухотворённым и уже в 17:00 того же дня был в кабинете председателя Райисполкома Здвинского района Виктора Георгиевича Карпова.

Виктор Георгиевич меня встретил с таким радушием, которого я не ожидал. Когда я вошёл в кабинет и поздоровался с ним, он, привстав со своего стула, с приветливой улыбкой произнёс:

– Здравствуйте, Геннадий Тихонович! Присаживайтесь!

Устроившись на стуле, приставленном к столу председателя, я проговорил:

– Виктор Георгиевич, Николай Романович передаёт Вам привет.

– Спасибо, – ответил он. И, оценивающе посмотрев на меня, спросил:

– Значит, Вас назначили директором Здвинской музыкальной школы?

– Да, меня.

– Ну, что же?.. Надо полагать, что Николай Романович Вас предупредил о том, что школу необходимо подготовить к началу учебного года. К первому сентября?

– Да, предупредил.

– Ну, что же, – снова проговорил он, – помещение готово. Для школы мы выделили брусчатый, 2-х квартирный дом. Внутри этого дома необходимо произвести нужную планировку. Этим Вы и займётесь. Обо всём, что касается оборудования школы, мы с Вами обсудим позже, а прямо сейчас Вам надо встретиться с Хмелёвым. Это заведующий отделом культуры. Он проводит Вас к школе, познакомит с бригадой строителей и их бригадиром, который поможет Вам произвести планировку…

Немного помолчав, он продолжил:

– Надо полагать, что Вам потребуется моя помощь. Попросту обращайтесь ко мне по любому вопросу. Непременно! Без проволочек! Ну, в добрый путь! – закончил он, пожимая мне руку.

И так же, как выходя из кабинета Николая Романовича, так же и покидая кабинет Виктора Георгиевича, я, как сказал русский поэт Некрасовской школы Алексей Николаевич Плещеев: «Как был я духом бодр, как полон юных сил!..».

Меткая народная пословица утверждает, что «не место красит человека, а человек место».

В истине этой мудрой пословицы мне много раз приходилось воочию убеждаться и во время службы в рядах Советской армии, и в моей многолетней гражданской трудовой деятельности. Но с особой наглядностью это утверждение начало сбываться в первый же день моей работы в Здвинске. Оно, это «начало», стало сбываться прямо-таки с момента, когда я переступил порог кабинета теперь уже третьего представителя власти, и всё это в один день.

Войдя в кабинет, я увидел его хозяина, кричащего в телефонную трубку:

«Как я сказал, так и будет! Понял?!» Прокричав это, он, обращаясь ко мне, спросил:

– Вы ко мне? По какому вопросу?

– Если заведующий отделом культуры товарищ Хмелёв, то к Вам, – ответил я.

– Присаживайтесь, – сказал он, показывая на приставленный к столу стул. Когда я присел, он, уставившись на меня вопросительным взглядом, отрекомендовался:

– Да, я заведующий отделом культуры Хмелёв Николай Маркович. А кто Вы, и по какому вопросу явились ко мне?

– Я Фёдоров Геннадий Тихонович. Областное управление культуры назначило меня директором будущей Здвинской музыкальной школы, а Виктор Георгиевич Карпов посоветовал мне обратиться к Вам, чтобы Вы познакомили меня с бригадиром строительной бригады.

– Хорошо, – сказал он. И, сняв телефонную трубку, набрав номер, проговорил:

– Борковский? Меня пока не будет в кабинете. Я отлучусь с директором музыкальной школы. На месте буду где-то через час. Положив трубку, он вышел из-за стола, сказав мне: «Идёмте» и пошёл из кабинета, пропустив меня первым.

Мне показалось, что во всём поведении этого человека явно прослеживается уверенность в том, что его руководящая деятельность являет собою довольно весомую значимость.

Минут через двадцать неторопливого хода мы подошли к брусчатому дому, который на фоне общей неухоженной улицы выделялся своею чистотой, придающей ему привлекательную живительную весёлость. Надобно отметить, что и строительная площадка была непривычно чистой. На обрезках брусьев, оставшихся от постройки дома и сложенных вблизи от него, сидело четверо армян. Когда мы к ним подошли, Хмелёв поздоровался с ними и спросил: – А где ваш бригадир? Где Арам?

– А вот его нет, – ответили армяне всем «квартетом». Минут через десять явился Арам. Поздоровавшись с ним, Хмелёв, показав на меня, объявил:

– Это директор школы. Зовут его Геннадий Тихонович. Теперь вы будете работать под его руководством.

Бригадир, протянув мне руку, попросту отрекомендовался:

– Арам Ильич.

– Ого! Как наш выдающийся композитор Арам Ильич Хачатурян, автор балета «Спартак» и его танца с саблями! – воскликнул я. Моё восклицание произвело очень сильное впечатление на армян. Арам, приветливо глядя на меня, стал потрясывать мою, сильно сжатую, руку, а весь «квартет» в едином порыве восторженно заговорил по-армянски. Этот восторг прервал Хмелёв.