Ольга Иванчикова - По краю мечты

Вей взял её ладошку в свою руку и молча слушал.

– А потом пьяный клиент убил мою маму. И так как дом принадлежал ей, а я была её единственной прямой наследницей, то тётка моей матери забрала меня к себе и стала моим опекуном. Ну решающим фактором тогда стал, как мне кажется дом, а не жалость или родственные связи, – грустно улыбнулась девушка, – Отдать ей этот проклятый дом до совершеннолетия я не могла, поэтому меня окружили «любовью и заботой», как ненужную вещь.

Вей вздохнул.

– А, чтобы никого не объедать, всё это время я готовила, убирала, обстирывала… А в тот день, она позвала меня и сказала, что, как только мне исполнится девятнадцать, я должна отдать ей дом, и… – Эбби замялась, – должна буду пополнить ряды её шлюх, – она тяжело выдохнула, – Тем более, что… на меня уже был спрос, – еле слышно закончила она, сгорая от стыда.

Двейн непроизвольно больно сжал её руку, а в комнате повисла тишина.

– Тогда я отказалась… ну в смысле, заниматься этим… за все эти годы я там всего насмотрелась, – шёпотом продолжила рассказывать Эбби, – Зная, что мне некуда идти, она сказала, что если работать на неё я не буду, то и кормить она меня больше не обязана. А ещё, – Эбби быстро смахнула набежавшие слёзы, – она тогда смеялась надо мной, и сказала, чтобы я

никому не морочила голову, и что из дочери первоклассной шлюхи могла вырасти только такая же первоклассная шлюха…

Парень сидел неподвижно и смотрел в пол.

– Я не хочу, так… Лучше тогда совсем не жить… А ещё стало так обидно за маму… И я убежала. Шаталась бесцельно по городу, ну, а потом… потом… ты знаешь, – обрывками фраз, обессиленно закончила девушка.

– Значит, Бетси твоя тётка? – севшим голосом спросил Вей.

– Да… Так что аристократка по рождению, я всего лишь дочь… – она осеклась, – дочь лучшей мамы на свете, а моя тётка владеет лучшим притоном в городе.

Помолчав, Двейн наконец поднял на неё глаза и спросил:

– Говоришь, он посылает испытания своим самым любимым детям?

Эбби кивнула в знак согласия и быстро смахнула предательские слёзы.

– Мне грех жаловаться. Всегда сытая и в тепле, я конечно никому не была нужна, но меня никто и не трогал.

Двейн молчал, погружённый в свои мысли. Там, глубоко в душе, он всегда лелеял жалость к себе. Никогда не показывал, но всегда думал, что обделён жизнью и судьбой. Все эти годы он растил внутри себя обиду на весь мир, ненавидя своё одиночество. А эта девочка просто жила, вернее выживала, но в отличие от него смогла сохранить веру в добро и людей.

«Откуда в ней это? Эта сила?», – он вздрогнул от того, что что-то обожгло его скулу. Погружённый в свои мысли, он даже не заметил, как Эбби вытащила свою ладошку из его руки и теперь осторожно обрабатывала ссадину. Она расценила его молчание по-своему, и чтобы не разрыдаться от стыда и отчаяния, осторожно обрабатывала ему лицо. Двейн непроизвольно поморщился и с удивлением посмотрел на её дрожащие маленькие пальчики. Потом взяв одну ладонь, приложил её к своим губам и осторожно поцеловал, закрыв глаза. Девушка замерла от неожиданности, а Двейн притянул её к себе за талию и обнял, уткнувшись лбом ей в живот. Эбби так и осталась стоять с поднятыми вверх руками, а потом осторожно опустила их ему на плечи и заплакала.

– Досталось тебе?

– Есть немного, – устало выдохнул Вей.

– Я так испугалась за тебя сегодня. Думала, что они убьют тебя, – прошептала она.

– В следующий раз, когда меня будут бить, убегай сразу, – усмехнулся он.

Она быстро приложила к его губам ладошку, заставив замолчать.

– Прости, это я виновата во всём. Не думаю, что они искали именно меня, просто Бетси надо забрать дом.

– Нужно было мне всё сразу рассказать. Прости меня, я тоже сегодня очень сильно испугался за тебя…

– А как ты меня нашёл?

– Тебя долго не было, и я пошёл навстречу. А у тебя громкий голосок, – выкрутился и отшутился молодой человек.

Эбби молчала, а он точно знал, о чём она думала сейчас, поэтому прижав её к себе ещё крепче, со вздохом попросил:

– Не уходи… пожалуйста…

Девушка быстро смахнула набежавшие слезы и улыбнулась:

– Пока я тебя не накормлю и не вылечу, я точно никуда не уйду. Иди мойся, – дрожащим голосом сказала она.

Он посмотрел на неё и грустно улыбнулся, а потом встал и пошёл к душевой. Но на полпути остановился и оглянувшись, с усмешкой сказал:

– А покупки так и не бросила, – он показал взглядом на валявшийся у стены свёрток.

Эбби всплеснула руками, задохнулась и покраснела:

– Да ты! Да я чуть не умерла сегодня от страха, – и обиженно отвернулась.

– Хозяйственная и экономная, – веселился Вей.

Эбби стоя к нему спиной, тоже улыбнулась, а из глаз текли слёзы. «Узнав всё про неё, он не отвернулся, он не призирает её».

***

Следующая неделя прошла незаметно. Сейчас им было просто хорошо рядом. Они общались, шутили. Эбби старалась из незамысловатых продуктов приготовить что-нибудь вкусное. Он восхищался её кулинарными талантами. Как ни странно, но за это время Двейн получил сразу два заказа. Деньги всегда мало его интересовали, но сейчас он был очень рад этому.

А как трепетало его сердце, когда она тихонько подсаживалась и могла часами, не шевелясь, смотреть как он работает. Всё это время он забывал, как дышать. Но вместе с этим между ними всё отчётливее чувствовались

напряжение и недосказанность. Каждый из них боялся начать разговор о будущем. Всю эту неделю они наслаждались обществом друг друга, но каждый из них понимал, что надо что-то решать. А ещё Эбби заметила, что, несмотря на его тёплое расположение, физически он сторонился её. Она почувствовала это еще тогда в тот день, когда он не дал ей обработать свои ссадины, сделав всё сам. А когда утром под случайно задравшейся рубашкой она увидела у него багровые синяки, она охнула и непроизвольно коснулась его кожи, он вздрогнул и замер, а потом мгновенно перехватил её руку. Он всё время был рядом, но старался не касаться её и не давал касаться себя. Эбби не могла понять, что происходит, но почему-то от всего этого у неё больно сжималось сердце. О чём-то большем между ними она и думать боялась. Он обнимал её всего пару раз, но воспоминания об этом заставляли трепетать её сердце, как бабочка.

***

На улице было уже темно. Снова шёл дождь. В печи уютно потрескивал огонь, наполняя комнату приятным теплом. Двейн работал. Он всегда работал поздно вечером или по ночам, а Эбби почти всегда сидела рядом и смотрела. Она уже успела привыкнуть к этому. Стараясь не шевелиться, чтобы не мешать ему, она с восторгом следила за движениями длинных пальцев, которые, как ей казалось, творили волшебство.

«Завтра ей исполнялось девятнадцать. И с завтрашнего дня она могла уже сама распоряжаться своей жизнью, без всяких опекунов. Выбор был не замысловатый, и одновременно невыносимо сложный. Вернуться к тётке и смиренно принять свою судьбу, наконец осознав, что кроме жизни гулящей девки она не смеет думать и мечтать о большем? Или остаться с ним? Но кто она ему? Один раз он уже рисковал жизнью, защищая её. Но она не имеет права распоряжаться его жизнью и судьбой. Да и хочет ли он, чтобы она была с ним рядом? Тогда в тот день на эмоциях он попросил её остаться, но больше ни разу не заговорил с ней об этом. Он сторонился её физически, боясь перейти черту или не желая давать надежду на будущее? Сейчас, когда он всё узнал про неё, она хорошо понимала, что теперь он не сможет её выгнать в никуда из жалости. Но единственное в чём она была точно уверена, это то, что его жалости она не вынесет. Всё, что угодно, но только не жалость. Она свалилась ему на голову раздетая и босая со всем ворохом своих проблем. А что он? Что чувствует к ней? Да и чувствует ли вообще? Может, зная, что такое одиночество, он просто решил ей помочь?» Сердце болезненно ныло, оно уже знало, что ждёт от него. Но могла ли она, имела ли право надеяться на взаимность?