Ольга Найлан - Игра по чужим правилам

После того, как Катя узнала о связи своего отца с методисткой из деканата, она грамотно использовала это в своих целях. Шантаж был ее коньком на тот момент, и крутила она отцом как хотела. Он шел на все ее условия, лишь бы о его слабостях не узнали коллеги, студенты и жена-домохозяйка. Думаю, что именно с тех пор у нее сложилось впечатление, что все мужики на самом деле козлы.

Эта была ее парадигма, и каждого нового ухажера она рассматривала с лупой, не иначе, причем не только своего, но и подруг. Я поражалась, как она с таким подходом к жизни работает в компании, где восемьдесят процентов сотрудников – мужчины. У Кати существовала собственная теория проверки, масса гипотез на тему их поведения в привычной среде, в общем, как у истинного математика – все поддавалось объяснению. Я ей как-то даже предложила переквалифицироваться и рассчитывать не риски предприятия газовой отрасли, а вероятность измен порядочного топ-менеджера крупной компании. Она бы и в этом преуспела без сомнений.

Мы были разные, но дружили достаточно близко. Я не любила адреналиновые виды спорта, а Катя как раз была по этой части. Горные лыжи, сноуборд, прыжки с парашюта и прочие безумства являлись смыслом ее жизни. Наверно, в ней было больше мужского, чем женского. Внутренне она обладала каким-то стержнем и непоколебимой волей, что не придавало ей очевидной внешней грубости. Конечно, в компании, как только она открывала рот, все понимали, что сейчас эта дамочка всем все популярно объяснит и докажет. Спорить с ней было совершенно невозможно, ибо твои доводы заканчивались раньше, чем ее.

Ее мама всю свою жизнь посвятила воспитанию и образованию детей – двух дочерей, служению мужу и кухонной плите. Отец перестал этим восхищаться достаточно рано, тем более, что в универе голову кружили стройные и молоденькие студентки. Слухи о его слабостях давно не удивляли абитуру и передавались из уст в уста, от курса к курсу. Старшая сестра Катерины была журналистом, по крайней мере, журфак она кое-как окончила, вероятно, не без помощи отца.

Чаще она тусила на звездных вечеринках, чем работала в редакции в поисках острого материала. Возможно, что именно так ей представлялась карьера журналиста – быть в центре событий, собирая различные сплетни и слухи про тех, кто был известен всей стране. Иногда ей приходилось пренебрегать собственными принципами (если они у нее, конечно, были) и ложиться под тех, с кем бы в теории мог получиться выгодный во всех смыслах брачный союз. Но и здесь все время что-то не срасталось, и вечеринки с алкогольным посылом превратились в необходимость забыться.

Я не была одержима мыслью выйти срочно замуж. Мы жили достаточно спокойно и без брачных оков. Дима не заикался об этом, да и я не устраивала сцен на этот счет. На работе я часто слышала вопросы от коллег, наталкивающие меня на эту мысль, но мне хотелось, чтобы инициатива исходила от мужчины, которого я люблю. Вообще, для меня загадкой оставался тот факт в какой момент и когда мужчинам приходит эта идея сказать три заветных слова, о которых мечтает каждая девушка – выходи за меня. Когда приходит в голову такая мысль? Я знала многих, кто женился по глупости еще в университете, тех, кого связывала юношеская или детская любовь и тех, кто соединился в браке по велению теста с двумя полосками. Хорошо, когда мужчины способны на поступки – это на высшем уровне достоинство. Хуже, когда этого не дано. То ли страх овладевает ими, то ли простая лень.

Часто я спрашивала себя о том, а зачем мне это замужество? Что я от него получу, кроме новой фамилии, кольца и печати в паспорте? Детей, рожденных в законном браке? Да, хорошо, но пока я о них еще не думала. В общем, философия моего мира отчаянно сопротивлялась с навязанными кем-то устоями жизни. Чаще к таким размышлениям я приходила в процессе распития любимого просекко на балконе, в гордом одиночестве.

Мы жили вместе почти год, ходили в гости к его друзьям, они приезжали к нам. Периодически Дима уезжал в командировки на пару-тройку дней, как раз в это время я могла спокойно побыть сама с собой и все меньше уделяла времени подружкам и девчачьему досугу. Я старалась встречаться с подругами тогда, когда его нет дома, потому что в один прекрасный момент мой суженый-ряженый заявил мне о том, что мои подруги-шлюхи ему не симпатичны. Странно, но он же совсем про них ничего не знает, как они жили, что им пришлось преодолеть и как много они для меня значат. С Катей мы чаще общались по телефону или в переписке, где конечно же, обсуждали все и вся – без этого ни одна женская болтовня не обходится, даже если по делу. Потом я чистила телефон, вплоть до истории в поисковике. По его логике мои друзья были совершенно неблагонадежные, как и я по всей видимости, а его, конечно же самые лучшие и настоящие. Ни шлюхи, ни подонки, а исключительно положительные.

Я принимала его подруг, с которыми он с детства общался или был соседями, впрочем, объяснения находились всегда. Для меня это бабы и бабы. Дима не говорил об этом открыто, но я уже многое понимала без слов, по его поступкам и действиям. Шла навстречу, ведь отношения – это компромисс. Да, работа двоих над созданием гармонии и счастья, уюта и покоя, но компромисс. Мне казалось, что и он прилагает все усилия, чтобы договориться, ведь дипломатами не рождаются.

– Ань, мне нужно улететь в Питер на неделю, бабушке совсем хреново стало, нужна операция – сообщил мне вечером Дима.

– Хочешь, я могу полететь с тобой? Отпрошусь на неделю у шефа, не думаю, что моя потеря кого-то озадачит.

– Не считаю, что это хорошая идея. Мало ли нужны будут деньги, а ты мне сможешь снять со счета и перевести. Тебе лучше остаться дома. Я тебя люблю, все будет хорошо, не переживай.

– Ну хорошо, как скажешь. Тебе забронировать билет и отель будет нужен наверняка ближе к клинике?

– Билет да, а жить я, наверно, буду в больнице, поэтому на месте сам разберусь, милая.

Он улетел, я проводила в аэропорту и обратно ехала немного в угнетенном состоянии. Неприятно, когда люди, которых ты считаешь близкими находятся в болезненном состоянии. За его часовой перелет я успела вернуться домой через магазин и упасть в любимое кресло, переодевшись в пижаму с медведями.

– Алло, привет, ты долетел, дорогой? – первая позвонила я.

– Да, я на месте, все нормально – сухо и технично отдался голос любимого человека.

– Хорошо, я люблю тебя, береги себя и держи меня в курсе.

– Договорились.

Я наполнила бокал и уселась на балконе смотреть на вечерний город. Первое, о чем я начала думать в этот момент – о его голосе и манере, с которой он ответил мне. Сухо, строго, отстраненно. Я могла списать это на его тревогу о бабушке, но моя интуиция всячески возвращала меня на землю. Нет, я не думала, что он поехал развлекаться с кем-то из знакомых или малознакомых. На тот момент уровень доверия был высокий, что не позволяло мне создавать в голове картины из порнофильмов.