Николай Игнатков - Александрия

– И мои дворцы, которых уже не сосчитать, не уступают в роскоши…

Как роскошь разъедает в глубину,

Где притаились искренние чувства.

И забываем мы, и про страну,

В потоке ненасытного безумства.

Дворцами искромсали свою честь,

И совесть испоганили наживой.

Себе сказать, что было и что есть,

Ребром ладонь, по шее как секирой.

И воздух сперт, немыслимо дышать,

Когда одна волна другою гонит.

Нет силы ждать… Бежать, бежать, бежать…

Найдет ли кто, когда себя уронит?

«С тех пор как 26 августа 1789 года Учредительное собрание приняло Декларацию прав человека и гражданина, в 1-й статье, которой было записано: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах», великий принцип, сформулированный в этих словах, не раз нарушался…Но это было только начало. Раз ступив на этот путь, Наполеон не мог удержаться. Императорская мантия, накинутая на плечи, требовала совсем иного интерьера» 9 9 Манфред А. 3 Наполеон Бонапарт, стр. 315// Электронная библиотека RoyalLib.com .URL:https://royallib.com/book/manfred_albert/napoleon_bonapart.html (дата обращения: 03.01.2021). .

– И у меня нарушен это великий принцип. Одним можно все, а другим… Возможно, поэт бросает мне ту зыбкую соломинку, которая поможет спастись?

«Со времени торжественной церемонии коронации 2 декабря 1804 года, ослепившей своей помпезностью Наполеона, он продолжал жить в странном самоослеплении, мешавшем ему, человеку сильного и трезвого ума, видеть и оценивать многие явления в их истинном значении. Ему представлялось (и это легко прослеживается по его письмам, по его разговорам), что он продолжал подниматься все выше и выше по ступеням славы и могущества, что он достиг уже таких вершин, какие не достигались никем из великих людей прошлого, что его звезда ведет от удачи к удаче и что для него нет ничего невозможного» 10 10 Манфред А. 3 Наполеон Бонапарт, стр. 322// Электронная библиотека RoyalLib.com .URL:https://royallib.com/book/manfred_albert/napoleon_bonapart.html (дата обращения: 03.01.2021). .

– И его звезда удачи начинает затухать. Вот, вот погаснет совсем, – стучало в висках императора.

«Эта возросшая мощь в Европе сопровождалась усилением личной власти в империи. Оппозиция, причинявшая ему столько забот в первые годы консульства и империи, полностью смолкла. Были усилены гонения на прессу; немногие газеты, оставленные в стране, подверглись новым преследованиям; их перестали читать» 11 11 Манфред А. 3 Наполеон Бонапарт, стр. 323// Электронная библиотека RoyalLib.com .URL:https://royallib.com/book/manfred_albert/napoleon_bonapart.html (дата обращения: 03.01.2021). .

– Дальше невозможно читать, я делаю все точно так, как делал он. Все средства массовой информации скуплены моими людьми. Остался интернет с его социальными сетями. В любой момент может сыграть злую шутку, но и там начинают работать мои люди. У меня нет оппозиции! Все те, которые себя таковой называют, давно работают по моим правилам, – уже раздражаясь, думал он. Но как все похоже. Как похоже все, – выкрикнул он и встал с постели.

«Пылкий ученик Руссо и Рейналя, убежденный республиканец и поборник равенства к сорока годам превратился в циника, без идеалов, без иллюзий, ни во что не верящего и ничего не признающего, кроме желаний своего ненасытного честолюбия. Совершившееся за двадцать лет духовное перерождение Бонапарта, отражавшее закономерную эволюцию класса, который он представлял, – буржуазии, вело его в тупик. Само мышление Бонапарта менялось; с некоторых пор он стал признавать лишь количественные измерения. Все в том же ослеплении, он наивно полагал, что на этом свете все решается количественным превосходством. Чем больше золота, тем выше богатство, чем больше дивизий будет вооружено и двинуто против неприятеля, тем выше могущество» 12 12 Манфред А. 3 Наполеон Бонапарт, стр. 324// Электронная библиотека RoyalLib.com .URL:https://royallib.com/book/manfred_albert/napoleon_bonapart.html (дата обращения: 03.01.2021). .

– Мне кажется, Наполеон хотел сначала завоевать весь мир, а затем дать ему свободы…

«Опыт Наполеона показал и доказал, что золото не может служить материалом, цементирующим фундамент здания. Напротив, золото все разъедало, все превращало в тлен. Полководцы наполеоновской армии, его маршалы, делившие с ним почести и военную славу, превратившись в богатых аристократов, в собственников огромных имений, дворцов, больше не хотели ни воевать, ни служить. Они всего достигли, все получили, они жаждали воспользоваться плодами приобретенного. Бонапарт замечал, как с каждым годом ему становилось все труднее осуществлять то, что раньше давалось легко. Он думал, что, сыпля как из рога изобилия блага – чины, звания герцогов и князей, золото без счета – своим ближайшим сотрудникам – генералам, министрам, сановникам, он превратит их в своих верных друзей и слуг, навсегда заслужит их благодарность. Он ошибался; он вступал на зыбкую почву – в трясину корыстных расчетов, мелкого себялюбия, обмана и лицемерия, из которой никогда нельзя выбраться.

Наполеон рассчитывал, что за блага, которые он дал приближенным, они будут драться, будут служить ему верой и правдой; он их облагодетельствовал; они должны быть всем довольны. И снова просчет: все были недовольны, у каждого были на то свои причины. Брат Жозеф был недоволен тем, что ему дали захудалую неаполитанскую корону, тогда как он, старший в семье, «имел право» на французский трон. Брат Луи, король Голландии, был недоволен тем, что Наполеон не давал ему править страной, как он хотел.

Мюрат считал себя кровно обиженным за то, что ему не дали трон польского короля – ему очень понравилась Варшава. Талейран считал себя «морально вправе» (он больше всего заботился о морали) быть неверным императору, так как он его оскорбил, поставив ниже Камбасереса, и к тому же пренебрег его советами о пользе союза с Австрией. Камбасерес причислял себя также к «обойденным», так как при консульстве был вторым в стране, а при империи – пятым или десятым. Жюно, герцог д'Абрантес, жаловался императору на то, что его министр финансов не дал взаймы несколько миллионов банкиру Рекамье, мужу Жюльетты, за которой Жюно ухаживал. Когда Наполеон возразил, что министерство финансов существует не для того, чтобы оплачивать любовные похождения Жюно, герцог д'Абрантес причислил себя также к числу обиженных. Мармон затаил обиду в сердце потому, что при раздаче маршальских жезлов он не был включен в первый список. Император вскоре сделал Мармона маршалом и дал ему титул герцога, но обида осталась, и маршал Мармон, герцог Рагузский, ходил в числе униженных и оскорбленных. Послушать всех этих знатных господ – герцогов, князей, графов, все они были обижены императором; можно было подумать, что он у каждого что-то отнял, каждого обездолил. Новая знать – это было скопище недовольных и обиженных, у каждого был какой-то счет к императору. Эти ли недовольные, брюзжащие, чванливые сановники, целиком поглощенные заботами о своих владениях и доходах и бесконечными распрями, могли стать опорой империи?