Искандер Ильязов - Мне есть, что сказать людям. Эссе-рефлексия

В душе я поэт, но Бог не дал талантов. В школе по рисованию была «тройка», а пение… В четвёртом классе одноклассница Оля Жилина справедливо сказала: «Тебе сидеть в туалете кричать: „Занято!“. Никто к кабинке не подойдёт».

У самого талантов нет, зато я – почитатель чужих талантов. Естественно, человек взалкал того, что не дано природой. Сначала собрал в 2000—2005 коллекцию из восьмисот аудио-CD дисков и виниловых пластинок, из них половина – академическая классика; потом взялся за двухмерный арт, видимо, потому, что комплекс артистической неполноценности требует сублимации. Взялся за то, что доступно бесталанному: отобрать, перетасовать, обрамить, повесить, сфотографировать, надписи сделать, в Интернете разместить.

Почему коллекционирую? – Авось, пригодится. Как стану сходить с ума (не надо зарекаться), так коллекция понадобится. Она – слепок тогда ещё не сломанной психики; вникну в картины – и будет, к чему грести, возвращаться к себе прежнему. Или когда сам себе надоем, захочу убежать от собственной личности, то вместо суицида погружусь в шестнадцатое зеркальное отражение этой личности. Получится как вакцина для прививок – сильно разведённая вытяжка этого же штамма микробов. А уж как помру – лучшего портрета моей души не сыщете. Лишь бы наследники (это которые наследят на паркете) не расчленили, не поделили; им невдомёк, что ценность целого больше, чем сумма стоимостей его частей. Утешает то, что из-за яркой личностной окраски собрание оказалось нерыночным, некоммерческим, неликвидным, и наследникам найти покупателей будет трудно.

Собирание коллекции – акт и самопознания, и самовыражения. А чем ещё самовыразиться, если к музыке не способен, стихи не слагаются, проза не даётся по причине корявости родного южнорусского наречия, по рисованию в школе была «тройка»? Остаётся самозванно кураторствовать, а чтобы остаться безнаказанным за творимое и не быть побитым авторами, сначала надо приобрести курируемое в собственность.

У меня за спиной спрашивали, откуда я такой взялся и вообще, кто такой. Сам я не местный, из молдавских степей, из города под названием Тирасполь, который в результате европейских политических игр теперь – столица суверенного государства, у которого своя армия, силовые ведомства, вертикаль власти, и это – единственный известный мне оазис на Земле, где хоть и декоративно-декларативно, но остались Советы народных депутатов, то есть советская власть.

Коллекционирование – непреходящий информационный повод для саморекламы в надежде стяжать уважение, восхищение и зависть, желательно белую. Когда допекают вопросами, почему я собираю, ёрнически отвечаю: обуяло неуёмное честолюбие, неизбывное желание составить тёплую компанию олигархам, но не в Сибири или эмиграции, а чтобы на медали отчеканили мой профиль четвёртым после известных коллекционеров: например Авена, Абрамовича и Вексельберга, подобно тому, как один за другим вприжимку красовались Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин. Мой профиль достаточно выразителен, если верить портретировавшим меня художникам, и остаётся проверить его на медальность.

Спрашивают, как надо коллекционировать. Буду объяснять, как считаю правильным, а там сами решайте. Перво-наперво нужно определить, для чего собираете: коллекционируете ради роста рыночной стоимости или мало на это обращаете внимания. Для меня инвестиционный рост стоит на каком-нибудь предпредпоследнем месте среди приоритетов, и вот результат: всё, что собрал, малоликвидно. Здесь я рассматриваю не рыночно ориентированную систему собирания. Итак, протрите свою оптику, замыленную отсматриванием погонных километров среднелевомосховского мейнстрима! Подпущенный в соцреализм и ставший давно стандартным сюр не должен вас водить за нос! Забудьте все эстетики (но сначала все их прочтите). Ищите не изюминку, а целые грозди (это не реверанс в сторону изысканного винограда Хамдамова), когда произведение искусства сразу кажется интересным, живым, свежим, цепляет глаз и берёт за душу. Я покупаю только тогда, когда предчувствую, что если вещь не будет моей – заболею. Если в произведении искусства не видно Бога (которого, как нас учили, нет, и именно поэтому его не всегда видно), нет Духа – а не просто видна идея или концепция, – то это рядовое произведение, даже если оно высокопрофессионально выполнено. Смысл должен в какой-то части быть неуловим, должен находиться в недоступном измерении. Иначе картинка надоест и перекочует со стены в кладовку, а там и подарится – продастся; тогда зачем вообще было покупать?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.