Валериу Реницэ - Взятка Богу. Рассказы

Мне запомнился монастырь Агапия, что расположен близко к Пятра Нямц. Нас проводил к старцу монах, стихи которого мы слышали на встрече с читателями в муниципальной библиотеке. Служители монастыря, одетые в чёрное, двигались как живая ртуть. Обед был королевским. К столу подали простые деревенские блюда, которые я обожал: круги мамалыги на толстых досках, как жёлтые солнца, зама, а по желанию борщ со свиными ребрами и свежей капустой, молдавский омлет – скроб со шкварками, солёные красные помидоры, грозящие разорваться от переполняющего их сока, и сухое красное вино, напоминающее по вкусу сурученский гибрид.

По пути домой я остановился в Яссах, где в одном из магазинов купил джинсовый костюм. Хотя в его расцветке не хватало оригинальной голубизны, куртка была добротной и тёплой, как раз по погоде. Сопровождал нас молодой худощавый человек на иномарке. Его коллеги по юридическому факультету говорили, что он неплохо разбирается не только в университетских науках, но и в жизни. Парень уже успел сколотить небольшой капитал на приграничной торговле. Это был наш будущий премьер…

Одесса

После рождения третьего ребёнка джинсы мне стала покупать жена. Последние были в меру узкие и в меру «рваные», так, чтобы сильно не контрастировать с моим возрастом. Жена предпочитает классический стиль, но уважает моё сопротивление галстукам и пиджакам. Именно в этих джинсах я и поехал однажды в Одессу.

Мы вместе с моим другом ехали на стареньком джипе, и я то и дело всматривался в цвет джинсов. Тоска по настоящему пиву сокрушала наши сердца, и мы стоически переносили проверку на таможнях. Моя «Хонда», как мудрая лошадь, устремилась в сторону первого украинского поселения через Днестр, а потом на всей скорости к заветному городу. В Одессу, к морю! Мы полгода рвались сюда…

С некоторых пор у нас появилось много свободного времени и много преданных друзей: Бунин, Паустовский, Бабель и, конечно, Куприн, так же любивших и описывающих этот город. При мысли об Одессе на горизонте немедленно появлялся и знаменитый погребок «Гамбринус». Попав впервые в это заведение, на углу улиц вице-адмирала Жукова и Дерибасовской, мы заказали пиво в тяжелых бокалах, ледяную водку и «Шаланды, полные кефали». Мы вглядывались в стены подвала и еле удерживались от желания задать вопрос, который привел двоих уже не юных молдо-украинцев в знаменитую пивную. Мы увидели и сцену, на которой, как нам казалось, когда-то играл волшебник – Сашка-музыкант. После третьего бокала, пользуясь галантностью или нерасторопностью моего друга, я подозвал официантку и задал ей вопрос, ради которого мы и приехали в Одессу: «А за каким столиком сидел Куприн?» Ее безразличные глаза потухли. Последовала нудная и, видимо, давно заготовленная история о кочующем «Гамбринусе». Разочарование было настолько глубоким, что было решено порвать с этим городом навсегда.

Мы определенно недооценили одесситов! Мы подозревали их в нечестности и циничности, понимая, что одесские официанты могут обвести нас вокруг пальца, подать под видом свежей разогретую трехдневную картошку и оглушить убойным счётом. Но чтобы вот так вероломно кинуть в нашу душу куском тухлой рульки?! Оказывается, сайт «Гамбринуса» был рассчитан на наивных. Нет, разнообразное меню существовало на самом деле, и в подвальных колонках раздавались, как на самом сайте, песни Утесова… Однако не сохранился не только столик Куприна, но и сам подвал подменили незаметно для несведущих… Оказывается, после войны «Гамбринус» передвинулся к центру старого города – поближе к богатым клиентам.

Так развеялась мечта попить пива за столами, где сидели знаменитости. Но мы не были снобами… Мы приезжали в город дешёвого золота и вкусной рыбы ещё и ещё, пока в одно похмельное утро в недорогом гостевом доме «Де Ришелье» мы спросили себя – а что, собственно, нас тянет сюда? В Кишинёве нет моря, но и в Одессе мы его почти не видим… У нас, что, хуже готовят? У нас, что, нет старого города? У нас, что, нет своего хорошего пива? На последний вопрос мы ответили сразу, в то же утро. Пускай не обижаются на нас молдавские пивовары, но такого пива, как в «Люсдорфе», ресторане со своей пивоварней, мы в Кишинёве не пробовали. Но, в конце концов, не ради одного же пива мы снаряжали каждый месяц экспедицию для очередного набега на порт…

Вряд ли это был литературный вопрос, так как литераторами в то время не был ни я, ни мой друг. Дикий молдавский капитализм давно уже заставил нас предать своё филологическое образование. Так почему же нас манила Одесса? Мы не романтики. И в Молдове вряд ли найдется хоть один романтик. Власть доморощенных олигархов и политического туризма давно заставила нас уйти в себя или за границу. Под впечатлением эзотерической литературы я попытался объяснить другу, что, оказывается, там, возле моря, мы становимся самими собой, и нам удается главное в жизни – поуправлять реальностью. Ведь счастье заключается в том, чтобы жить так, как хочется, чтобы нам не мешали умными советами и давали заниматься любимым делом. Я полагал, что, оторвавшись от нескончаемых дел, от работы, которую нужно делать за деньги, мы переступали порог не гамбринусов, а царства свободы. И, может быть, воображаемый берег моря усиливал это ощущение. Моя философия была скорее временным или частичным решением вопроса. В следующий раз, говорили мы себе, мы поедем в другой погребок – «Трубадур» или «Пивной Сад», и новые ощущения подтолкнут нас к ответу.

Моих родителей уже нет в живых. Несколько лет назад я похоронил своего любимого брата Васю. Он снял на время погоны полицейского и устроился шофёром микроавтобуса, чтобы дважды в неделю возить посылки и деньги наших итальянских гастарбайтеров по маршруту Кишинёв – Анкона. Он погиб ночью, недалеко от румынского городка Сфынтул Георге… Брат уже проехал горные серпантины в районе Брашова и потом доверил руль своему сменщику, молодому водителю. На краю дороги, возле высокого тополя, в который врезался микроавтобус, стоит памятный крест. Всегда, когда я бываю в тех местах, я зажигаю крохотную лампадку, сажусь на траву и вспоминаю Сергеевку. Мне уже не забыть чарующих мгновений, когда мы разглядывали сквозь желтый свет палатки стоящие джинсы…

Думая о брате и о молдавских шоферах, которые проезжают этот маршрут, я иногда ловлю себя на мысли, что они проделывают тот же путь, которым пришли в наши края предки молдаван с Марамурешских гор. Они охотились вдоль дороги то ли на зубра, то ли на татар – своеобразных заднестровских рэкетиров. Дети, старики и огромные отары овец, «бэлцате», охраняемые большими, умными псами шли за ними. Они кочевали медленнее сегодняшних микроавтобусов, но всё равно в назначенный день их поджидала на дороге смерть. Так, наверное, заведено на небесах, чтобы дорога от восточных Карпатских гор до Лэпушны и Орхея была вымощена нашими костьми.