Николай Иванов - Исходники

Потом они лежали на тростниковой циновке. Асти положила голову на его грудь.

– Что мне делать? – спросил Мойсе. – Как оказаться с ней наедине? Как добиться ее расположения?

– Очень просто! – сказала Асти. – Я дам тебе приворот. Мне понадобятся твои семя и кровь. Одна составляющая у нас уже есть, – лукаво усмехнулась она. – Я приготовлю напиток, который ты дашь ей выпить. Замани ее ко мне – как это сделать, придумай сам. Ведь это твое решение.

И она снова скривила рот в той самой улыбке, от которой Мойсе стало не по себе в самом начале разговора.

– Это еще не все, – продолжила она. – Я научу тебя, как заявить возлюбленной о себе. Ты должен прийти к ней во сне.

Эти слова Асти очень удивили Мойсе.

– Я не хожу во сне, – пробормотал он в недоумении.

– Ты ведь знаешь дорогу к ее дому? – продолжала Асти. – Когда ты уснешь, постарайся во сне пройти этот путь. Заберись в ее окно и, склонившись к ней, прошепчи свое имя. Сделать это нужно до наступления полнолуния. А чтобы ноги твои могли ходить по дорогам сна, я дам тебе трав и расскажу, как их приготовить. Ты умеешь читать священные письмена?

– Да, я обучен чтению и письму, – ответил Мойсе. – Как мне отблагодарить тебя?

– Не стоит меня благодарить. Я служу богине. Пожертвуй ей золото… Одежда твоя выдает любимого сына богатого отца.

Мойсе достал из кожаного кошелька кадет золота и положил его на низенький столик, стоявший у стены, где в нише разместилась статуэтка богини. Асти вышла в другую комнату и долго шуршала там не то сухими травами, не то листами папируса. В какой-то момент Мойсе услышал из-за стены звук, похожий на утробный выдох крупного животного, и очень испугался.

Через минуту Асти вернулась в комнату и протянула Мойсе сверток. Он взял его и тут же вскрикнул: шипы какого-то растения, завернутого в ткань, прокололи его палец. Асти с довольным видом взяла его руку, надавила на раненый палец, прильнула к нему губами, а затем сплюнула кровь из раны в миску, стоявшую на том же столике, где лежали кусочки золота.

– Ну вот, – улыбнулась она. – Вторая часть приворота готова. Теперь иди.

Мойсе, совершенно опустошенный, вышел в прохладу ночи и зашагал к своему дому.

Вечером следующего дня Мойсе пошел на реку в уединенное место. Там он развел костер и развернул сверток, который дала ему Асти. Внутри свертка лежали свиток папируса, листья и кора растений, а также ветки с шипами, о которые Мойсе поранил руку.

Мойсе развернул свиток; блики пламени играли на его гладком лице с едва наметившейся бородкой. Пляшущий свет костра упал на ровные строчки иероглифов, которые неожиданно ожили и побежали по рукам Мойсе. Он бросил папирус на землю и стал отряхивать руки. Муравьи! Как они там оказались, непонятно. Мойсе поднял отброшенный свиток, снова развернул его, подул на всякий случай и принялся читать.

Это был рецепт приготовления напитка. Начинался он словами: «Когда Луна достигнет полной зрелости, возьми кору дерева… положи ее в кипящую воду и вари… затем положи листья дерева… и вари». Мойсе принялся последовательно выполнять написанное и провозился довольно долго – Луна, почти полная, уже высоко поднялась над горизонтом.

Наконец напиток был готов. Мойсе зачерпнул немного из котелка маленькой мисочкой и подул на парящую жидкость. Когда напиток немного остыл, Мойсе пригубил его – и тут же выплюнул, таким тот оказался горьким.

Но любопытство и желание довести начатое до конца заставили Мойсе, преодолевая судороги в скулах, выпить всю миску. Под конец напиток ему даже понравился, Мойсе зачерпнул еще, подул и выпил еще одну мисочку. Он начал было подумывать о третьей, но вовремя вспомнил, что в свитке говорилось ни в коем случае не пить более трех полных глотков, – и решил ограничиться пока что двумя.

Мысли Мойсе сами собой понеслись к Меританейт. Он представлял, как его возлюбленная омывает свое тело перед тем, как лечь в постель, как она ложится и задумчиво смотрит в потолок, как кошка прыгает к ней на постель и ластится, а она гладит, гладит ее по теплой мягкой шерсти. Как бы он хотел оказаться сейчас этой кошкой!

С этими мыслями Мойсе резко встал и зашагал к дому Меританейт. Хотя почему Меританейт? Это дом Патипара. «О, ненавистный Патипара!» – подумал Мойсе.

С первых же шагов Мойсе понял, что его качает, словно от выпитого пива. Мир вокруг изменился: он с трудом узнавал улицы, по которым шел. С другой стороны, ночью все улицы кажутся иными, чем днем. Отец как-то рассказывал ему, как после потасовки с молодцами с другого конца города шел домой ночью – и все время оказывался в незнакомых местах. Когда занялся рассвет, глаза его словно бы раскрылись, и он понял, что всю ночь плутал неподалеку от своего дома, не находя верного пути.

Вспомнив отцовский рассказ, Мойсе испугался, что не найдет дорогу к Меританейт, и стал озираться: стены, если посмотреть на них краем глаза, окрашивались радужными бликами. А вот и дом кузнеца. Наконец-то. За ним – ограда дома Патипара.

Мойсе привычным движением взлетел на ограду, огляделся и спрыгнул вниз. Было очень тихо. Так тихо, что тишина эта давила на уши. Ему вдруг стало душно, он начал задыхаться. Ноги не слушались. Шаг, другой, третий – он у стены дома. Теперь нужно схватиться за край окна и подтянуться. Та-а-ак. Вот он уже в комнате.

Меританейт спала как ребенок, подложив ладошку под щеку. Мойсе приблизился к ней, стараясь не шуметь. Странно, но он не слышал вообще никаких звуков, словно уши заложило. Он наклонился к ней и прошептал в самое ухо: «Мойсере! Меня зовут Мойсере!» Меританейт лишь чуть пошевелила губами.

Мойсе не удержался и слегка дотронулся до ее волос. О, это нежное чувство! Слезы полились из глаз Мойсе. Вдруг он почувствовал, что не может оторвать руку от волос Меританейт, словно кто-то схватил ее и держит. Мойсе очень испугался, дернулся и… проснулся. Он лежал на берегу реки, у потухшего костра, неловко подогнув по себя руку.

На утренние занятия он, конечно, опоздал. Проспал. Да так проспал, что решил и вовсе не идти в школу. Вместо этого он пошел знакомой дорожкой к дому Патипара. И только было влез на забор, как услышал по ту сторону негромкий разговор.

Речь доносилась из зеленой беседки у самого забора.

– Говорю, тебе, он разлюбил меня, – сказала одна женщина. – Больше месяца не зовет на ложе.

– Может, он утратил мужскую силу? – отвечал второй голос. – Может, его сглазила или, наоборот, приворожила какая-нибудь красотка из Большого Дома?

– Ничему не удивлюсь по нынешним-то временам, – отозвался первый голос.

Сердце Мойсе затрепетало. Он понял, что этот голос принадлежит Меританейт. Счастье само шло к нему в руки, и внезапно у него созрел план. «Как бы мне рассмотреть, с кем она там разговаривает?» – подумал он.