Роман Сенчин - Нулевые

Ирина, улыбаясь, постояла перед щитом, где оранжевой, желтой и розовой красками была изображена слишком похожая на себя Шэрон Стоун, подумала: «Умеет Павел передать самое характерное в человеке. Но получается как-то… как карикатура». И вспомнились его картины – если была нарисована березовая роща, то береста имела слишком правильное деление на белый и черный цвета, а на натюрморте стакан, к примеру, был точно бы сфотографирован, и тени лежали идеально ровно. Люди получались пропорциональными, зато неживыми. И сам Павел, закончив очередную картину или рисунок, неизменно с досадой оценивал: «Ученичество».

Честно говоря, Ирина почти с самого начала их серьезных отношений поняла: он не добьется в живописи чего-то большого; точнее – поняла, что у него нет таланта, позволяющего сделать недостижимое для других. Но ей нравилось, было необходимо его хотя бы словесное стремление, попытки, его упорство. Ирина точно заряжалась этим, хотя сама никогда не пыталась сделать нечто необыкновенное. Заряжалась для того, чтобы просто жить. Ведь и для просто жизни необходима цель, пусть даже чужая…

Сейчас она ждала, когда в веренице автомобилей появится брешь и можно будет перебежать улицу.

«А если зайти? Посмотреть? – слабенько царапнула мысль. – Тем более… в кои веки здесь оказалась».

И Ирина тут же сдалась ей; обогнула кинотеатр, увидела черную железную дверь. Дверь приоткрыта, значит, Павел на месте.

Постучала. Изнутри не сразу и как-то недовольно отозвались:

– Да-а!

Она вошла в черноту, нащупывая ногой ступеньки вниз. Одна, две, три, четыре. Теперь будет выступ стены, а за ним уже мастерская и одновременно жилище Павла.

Первое, что заметила, – огонек толстой, стоящей на консервной банке свечи, раздвигающий подвальную тьму на несколько сантиметров вокруг, и чуть позже – синеватый, совсем жидкий отсвет в углу. Оттуда знакомый голос:

– Кто там? – не тревожный, а по-прежнему недовольный.

Ирина помнила, знала, что электричества в городе нет, но эта темень пришибла, оглушила ее, словно тяжелый камень. И она оторопела.

Синеватый отсвет в углу заметался, там заскрипело. В голосе Павла появился испуг:

– Эй, кто это? А?

– Я, – наконец сумела сказать Ирина.

– А чего сразу не отвечаешь?

– Извини… темно.

– Хм, да вот – дичаем.

Павел осторожно поставил на стол дающий синеватый отсвет предмет. Подошел к Ирине.

– Какими судьбами?

– Так… шла мимо… – Это объяснение было правдой, только почему-то показалось ей сейчас глупым и искусственным, и она замолчала. Подумала: «Зря зашла. Зачем?»

– Что ж, садись, – пригласил муж. – Тут где-то табуретка должна быть…

Он тоже сел к столу, стал виден. Все такой же сухощавый, с неизменной недельной щетиной, волосы завиваются над плечами сальными прядями. Глаза непривычно ленивые. Нет в них той постоянной возбужденности, почти злости, что всегда пугала и очаровывала Ирину… Или это просто в жидком свете так сейчас кажется?..

– Как живешь? – кашлянув, спросила она.

– Да как… – Павел поозирался, будто спрашивая подсказки у невидимых вещей в комнатке. – Как дитё подземелья. Днем сплю, а ночью афишки крашу, кой-какая халтура перепадает. – И поспешно уточнил: – Очень редко, правда, перепадает.

Ирина поняла, успокоила:

– Ничего. Павлушка сыт, здоров. С деньгами терпимо, – и кивнула на предмет, дающий синеватый отсвет. – А что это? Телевизор такой?

– Да нет… Компьютер. Но… ноутбук называется. Ну, портативный.

– Я видела, да… В рекламе.

Павел нажал какую-то кнопочку, синеватый отсвет исчез. Закурил, поглядывая мимо Ирины.

– Извини, – вдруг спохватился, – чаю нет. То есть кипятка… Два часа еще до цивилизации.

– Что?

– Ну, когда Чубайс электричество даст.

– Да-да…

Замолчали. Свеча на банке оплыла и превратилась в бледно-желтый полупрозрачный холмик, на вершине которого, чуть заметно дрожа, торчало яркое перышко…

– А как он работает? – раздражаясь и пряча раздражение за этим вопросом, произнесла Ирина.

– Компьютер-то? Ну, так… – Мужу явно не хотелось разговаривать. – В нем батарейки есть… не батарейки, а эти… аккумуляторы. На несколько часов хватает… Полезная все-таки вещь… Я раньше не понимал, а теперь оторваться от него не могу… Эскизы на нем делать учусь…

Ирина слушала эти его вымученные фразы, и раздражение только росло. Да, зашла с тайной даже от самой себя готовностью быть с ним, предложить снова попробовать стать семьей; тоже втайне мечтала, что, увидев ее, он бросится навстречу, обнимет… Что потом, лежа на его узеньком топчане, будут долго разговаривать о сыне, вспоминать общее хорошее из их прошлого, ведь хорошее было… А оказалось, ему и десять минут с ней в тягость. Спасибо, что хоть открыто не гонит.

– Извини, – перебила Ирина, – а откуда он у тебя? Они ведь, кажется, дорогие.

Павел как-то мгновенно сник от вопроса, ссутулился, на лице мелькнуло выражение испуга, и голос стал еще тише, медленней:

– Да, понимаешь, предложили… за копейки… Две тысячи… Наверно, ворованный… Ты, пожалуйста, поэтому никому… Хорошо?

– А мне особенно рассказывать и некому.

Ей хотелось вскочить и закричать. Про развод, про деньги, про его бегство, предательство…

– Я на квартиру копил, – явно оправдываясь, продолжал Павел, – хотел снять однокомнатку, а тут вот предложили… На нем такие можно картинки делать! Только принтер надо еще, чтоб выводить на бумагу… – Он затушил сигарету, первый раз посмотрел Ирине в глаза и улыбнулся: – Овладевать пора новыми технологиями.

– Понятно.

– Слушай, а хочешь глянуть, что я понакрасил? – В его голосе вдруг появилось смущение, какое бывало раньше, когда он показывал ей, еще подруге, свои работы. – То есть, – хохотнул коротко и тоже смущенно, – не накрасил… Хм, слово тоже новое для этого надо… Новые технологии – новые термины… Показать?

– Покажи.

Павел подсел ближе к ней, стал нажимать какие-то клавиши. Компьютер ласково заурчал, экран снова осветился синеватым, на нем появились значки, квадратики. По подобию шкалы побежал красный кружок; и затем – появилась мрачная заставка. Вечернее небо, башни небоскребов, усеянные желтыми точками окон.

– Ой, блин! – Павел сморщился. – Не то включил… А, ладно… Игра обалденная. Смотри. Это вот герой игры. Автомобильный вор и вообще бандит. У него тут разные миссии, задания то есть. Но мне нравится просто по городу шляться… Это как бы Нью-Йорк… Можно машины угонять, деньги отбирать, оружие. В баре можно напиться… Такой имитатор жизни, короче.

Одновременно со словами Павел проделывал то же самое на компьютере. То садился в грузовик, гнал на нем по улице, и под колесами смачно хрустели и лопались пешеходы, то врезался в стену и выскакивал из кабины за несколько секунд до взрыва машины, то умело забивал кулаками до смерти первого встречного и забирал пачечки долларов; заходил в бар и пил виски рюмка за рюмкой, вступал в перестрелку с враждебными группировками…