Станислав Кольцун - Рознь

Все, хватит! Прочь из этой треклятой квартиры!

В гневе хлопнув дверью, Кирилл промчался мимо лифта и с громким топотом понесся вниз по лестнице. На ходу, вполголоса матерясь, натягивал куртку, которую дома второпях просто схватил в охапку. Хотелось бить кулаком стены и пинать перила. С утра уже! Опять! Выпилила! Все! Мозги! Ну как так можно? Почему нельзя просто спокойно начать день, обязательно нужно устраивать эти разборки? Суббота, в садике выходной, Захарка дома – и всё это опять у него на глазах! Дура истеричная!

Он распахнул тяжелую дверь подъезда и чуть не столкнулся с соседкой. Маленький злой шпиц у нее на руках тут же облаял Кирилла, тот извинился, оперативно натянул улыбку и поздоровался с женщиной и ее шавкой. Пошел дальше, позади щёлкнула дверь за соседкой. Кирилл зло сплюнул в грязную мяшу тающего льда под ногами. Обошел дом, открыл машину и сел за руль. Замер на мгновение, закрыв глаза и глубоко дыша. Потом взорвался криками и руганью, колотя руками по рулю. Случайно задел клаксон, и тот коротко вскрикнул на весь двор. Это заставило немного притихнуть и оглядеться. Не хватало еще, чтобы Лера услышала. Лера-дура, дура-Лера…

Вот что толку жить, пахать и стараться? На работе крутишь бандитов, выбиваешь из гадов всю дурь. Не каждый день, конечно, не такой у нас крупный город… Но все же. В остальные смены тренируешься как проклятый, занятия все эти, дежурства… Пашешь и пашешь, начинаешь себя уважать… Потом приходишь домой – и здесь уже тебя крутят, уже тобой пол вытирают, не буквально, морально, но кажется, что лучше бы били по-настоящему. Так было бы легче…

Кирилл откинулся в кресле, положил затылок на подголовник. К горлу подступил ком отчаяния. Он не пустил, задавил обратно. Да, конечно, стекла тонированные, никто не увидит, а на работе красным глазам с утра не удивятся: подумают, что не выспался просто, а может, вчера хорошо отдохнул. Но нет. Выревешься – успокоишься. А тебе это не надо. Этот гнев, этот ком в горле еще может пригодиться на работе. Злость нужна. И чтобы людей бить от души, и чтобы тренироваться с упорством. И чтобы выдерживать эту проклятую жизнь.

Кирилл сжал губы, проглотил ком и тронул машину с места.

Олег открыл дверь в квартиру и замер на пороге: комнату очень красиво пронизывали теплые лучи рассветного солнца. Свет лился сквозь кремовые шторы, окрашивая их почти в оранжевый. Квартира дышала теплом и уютом. Олег достал телефон и попытался заснять эту картину. Камера не передавала то, что он хотел, поэтому он переключился на ручные настройки, пытаясь подобрать лучшую экспозицию и баланс белого. Из комнаты выглянула красившаяся Аня с палеткой и кисточкой в руках, она вопросительно посмотрела на мужа (чего застрял на пороге?) и попала в кадр, снимок получился забавный. Но тепло, которым был наполнен их дом, не могла передать никакая фотография.

Олег закрыл за собой дверь и стал переодеваться в домашнюю одежду. Прошел в комнату. Аня собиралась на работу, уже поела и теперь красилась, стоя у зеркальной двери плательного шкафа. Олег подошел к жене и поцеловал в ароматную макушку. Не отрываясь от своего занятия, Аня ласково улыбнулась ему через зеркало.

– Как сходил?

– Нормально, – прокряхтел он, переодеваясь. – Лед подолбил, где остался… Урны опростал, помойку прибрал… Ничего особенного, снега уже почти нет, халява.

– Здорово! – улыбнулась она. – Теперь на второй участок пойдешь?

– Пойду. Отдохну только немного, тебя провожу… Еще надо сегодня Вале планшет настроить и унести.

– А, да, точно. Хорошее дело.

– Я тебе кофе пока сделаю.

– Спасибо, родной!

Олег поставил чайник и взял с комода коробку с купленным вчера планшетом. Достал из нее аппарат, включил и запустил первичную настройку. Вернулся к закипевшему чайнику и насыпал в кружки молотый кофе. В ожидании, пока напиток заварится, продолжил работу с планшетом. Еще через пару минут взял в руки одну из кружек и повернулся к Ане, думая, пока она красится, подразнить ее ароматом. В этот момент она положила последние инструменты в свой ящичек с косметикой и, отвернувшись от зеркала, шагнула к мужу.

– Все, я готова!.. Аййй!!! – не ожидая, что Олег движется ей навстречу, она чуть не налетела на мужа, тот отшатнулся, горячий кофе выплеснулся из кружки, окатив ему живот и ноги. Олег отскочил, хлопнул кружку на стол, и замер, зажмурившись и упершись кулаками в столешницу. Зашипел от боли. Прошло несколько секунд. Мокрая одежда остывала на теле, боль успокаивалась. Он глубоко вздохнул.

– Олеженька, милый, прости, пожалуйста! – виновато прошептала Аня за спиной, чуть не плача и обнимая мужа за плечи. – Сильно больно?

Он помотал головой, глубоко и шумно дыша носом. Положил руку на ее ладонь у себя на плече, развернулся к ней и обнял – осторожно, чтобы не намочить и ее.

– Жалко, кофе твой пролил. Пей мой, я себе еще заварю, а то тебе уже скоро выходить…

Нашаривая в карманах сигареты и зажигалку, Кирилл вышел во внутренний двор Управления. Остановился на высоком крыльце, закурил. Спустился и сел на скамейку. Было зябко, но курево немного согревало.

На планёрке рассказали, зачем отряд вызвали в субботу. Завтра опять ехать, причем раным-рано. К пяти часам сюда – и в рейд с обысками по сектантам. Четыре адреса. Дело по экстремизму, поэтому все строго и на серьезных щах. Полная, экипировка, оружие, работа как по террористам. Плевать, что они пацифисты и точно сопротивления не окажут. Меньше проблем. Ребят похвалят, начальство наградят. Последнее тоже хорошо: довольное начальство – спокойная жизнь. Да и не каждый день появляется возможность поработать по-настоящему, отвести душу, выплеснуть накопленную дома желчь. Но кое-что подспудно беспокоило: Кирилл видел список завтрашних адресов и один из них показался знакомым. Он незаметно записал этот адрес и теперь пытался вспомнить, откуда его знает. Достал телефон, открыл карту, ввел адрес в поиск. Поразглядывал безликий прямоугольник дома на экране и наконец вспомнил. Там жил его одноклассник Олег Истрин. В пятом-шестом классах они гуляли в одной компании, и Кирилл с пацанами часто заходил за Олегом. Он представил, как номер квартиры из записанного адреса набирается на панели домофона и сравнил со слабыми воспоминаниями из детства – да, похоже, это та самая квартира. Конечно, не факт, что Олег всё ещё там живёт. Но ведь он как раз и ходил в какую-то секту. С седьмого класса эта дичь началась. Пацан бросил курить, перестал ходить на школьные дискотеки и вообще как-то отдалился от остальных. Или они от него. Ведь общаться с ним было уже не так весело. Нет-нет, да и начнёт втирать про свою Библию. Шутки понимать перестал. Как-то сунули ему под нос телефон с порно-роликом, так он отмахнулся и чуть не разбил человеку аппарат. Нет, понятно, в 14-15 лет мы все дураки, но как-то обычно все дурим плюс-минус в одну сторону. А Олега понесло в другую – и наблюдать это было очень неловко. Постепенно парень оказался на обочине школьной жизни, общались с ним лишь постольку-поскольку, чаще просто прикалывались над его религией. И в целом, вроде бы, его такое положение устраивало.