Екатерина Моисеева, Наталья Рыжова - Змей

– Это вальс! – Мои мысли снова стала окутывать пелена воспоминаний – Все тот же сон…

Виктор был в курсе мучившего меня сновидения. Когда он приснился мне в первый раз, я не придал ему значения. Ну мало ли какие сны нас посещают. Но когда сон повторился второй, третий раз, я задумался. Мало того, что он был очень реалистичным, так еще и тревожащим. Он казался таким умиротворяющим, таким «домашним», но каждый раз я просыпался с ощущением потери и каким-то страшным предчувствием. Как будто я должен, просто обязан разгадать его, словно от этого зависит мое будущее, а, возможно, и чья-то жизнь. Но у меня никак не получалось. Какие-то детали ускользали из памяти, когда я просыпался, например, мелодия, которую я играю, а каких-то я просто не мог видеть, как лицо той танцовщицы. Этот сон мучил меня, а сейчас начал сниться все чаще. Когда я рассказал о нем Виктору, он сначала посмеялся и предложил сходить к психотерапевту, а если не поможет, то к психиатру.

– Доктор, меня преследует сон!

– Хьюстон, у нас проблема! 8

Но потом он осекся, увидев мои усталые воспаленные глаза, и понял, что это действительно изматывает меня и тревожит. Спасибо другу, он начал относиться ко всему серьезно, пытаясь разгадать его вместе со мной.

– Хммм… – Виктор нахмурил брови. – Раньше ты не напевал эту мелодию.

– Раньше я и не мог опознать ее. Вернее, вспомнить, что это за музыка, когда просыпался. А сегодня, наконец, я уловил… Помнишь, я рассказывал тебе о любимом вальсе моей матери? Пам-па-пам, Пам-па-пам… Пам-па-парам-па-пам-пам! 9– Я «проиграл» ноты пальцами в воздухе. – После ее смерти я не подходил к фортепиано, а вот во сне сыграл первый раз после долгого перерыва… И продолжаю играть.

Я посмотрел на Виктора. Тот кивнул головой.

– В остальном все то же самое… моя гостиная, моя одежда, ее платье… Волосы! Ты знаешь, у нее длинные темные волосы и… – Я наморщил лоб, стараясь вспомнить еще хоть что-то. Детали. Но тщетно. – Нет, это все, что я помню.

– Может, это Элис?

– Нет, вряд ли. Я думаю, я сразу бы узнал ее. Вернее, почувствовал, что это она, ведь я не вижу ее лица! – Я пытался справиться с накатывающим раздражением и отчаянием. Меня злила и бесила эта беспомощность. – Не могу поднять голову и рассмотреть ее, понимаешь? Да и к чему мне будет сниться Элис? Нет, это не она… О, Боже!

Я застыл. Спину моментально покрыл холодный пот, а потом вдруг стало жарко. Мозг вспомнил еще одну новую деталь.

– Что? – Виктор подался вперед и с волнением посмотрел на меня.

– Книга. Она была в гостиной! Не на ночном столике!

Виктор «выдал» такую гримасу, что стало ясно – моя адекватность поставлена под большое сомнение.

– Когда я вернулся за книгой, то сразу стал искать ее на ночном столике, у кровати. Но там ее не было! Я нашел ее в гостиной, у фортепианной банкетки. Она валялась на полу. Мне это показалось странным, но времени на размышления не было. А сейчас я вспомнил – во сне незнакомка положила ее рядом со мной. Впервые. И когда я резко встал из-за фортепиано, на пол полетели не только ноты, но и книга, понимаешь? И сейчас она лежала на том самом месте! Но этого не может быть – я же помню, что читал ее на ночь!

Я в отчаянии уставился на Виктора. Он, видимо, хотел пошутить, но осекся, увидев мое волнение.

– Дэмиан, вполне вероятно, что ты читал в гостиной у фортепиано. И не заметил, как задремал.

– Да, но проснулся-то я в кровати!

– Успокойся, не нагнетай. Возможно, ты проснулся и решил перебраться в кровать, а книгу просто оставил на банкетке. А когда поднимался в полудреме, задел ее – и она упала. Все просто.

Я помолчал немного, постучав пальцами по губам.

– Не знаю, Виктор. Я и правда вчера был в гостиной. Но я там не засыпал…

– Ты мог переутомиться и не вспомнить этого. Ну?

В словах друга был резон, я и правда очень уставал в последнее время. И вполне мог задремать и не запомнить этого. Но волнение все равно окончательно не рассеялось.

– И еще одно… Когда она исчезает за дверью, меня охватывает беспричинная тревога, ты знаешь… Как будто я не могу ее спасти. Вернее, снова не смог, не остановил… И это повторяется из сна в сон. Но от чего? От чего я должен ее уберечь? – Я глубоко вздохнул. – Знаешь, сегодня мне показалось, что матовое стекло, за которым она исчезает, похоже на водную гладь… Как бывает, когда наблюдаешь за погружающимся человеком. Он как будто растворяется в глубине, в окутывающих его водах, постепенно становясь нечетким, расплывчатым.

– Думаешь, незнакомка утонет?

– Я не знаю. Но уверен, что это как-то связано с водой. Я понимаю, что это звучит глупо, нелепо, что это всего лишь сон! Но Виктор, это было так реалистично! Как будто она шагнула за дверь и ушла под воду.

Я ненадолго замолчал и потер губы. Эта привычка появилась у меня давно, когда я пытался отучить себя грызть ногти и обкусывать пальцы в моменты стресса или тревожной задумчивости. Дурная привычка ушла, но тяга поднести руки ко рту не ослабела. И теперь «страдают» губы.

– Все же к чему этот сон меня мучает? Как мне его разгадать? Что он означает? И кто она, черт побери?

– Может, это хороший сон? Ну знаешь, как бывает, когда снится что-то плохое, а толкование прямо противоположное? А если незнакомка уносит с собой все плохое, «топит» это, если хочешь, а сам сон предвещает новую любовь? «Самый завидный холостяк Англии» наконец-то станет счастливым семьянином? – Виктор процитировал «Vanity Fair» 10и усмехнулся. Я болезненно поморщился.

– Не надо, Виктор.

Я сказал это резче, чем хотел. Виктор чуть отклонился назад и сложил руки на коленях.

– Ладно, извини…

– Прости! Я был резок, я этого не хотел. – Я сильно зажмурился, проведя пальцами по глазам, потом открыл их и примирительно дотронулся до ладоней Виктора, наклонившись чуть вперед, давая ему понять, что тема закрыта. – Так, о чем ты говорил? До всего вот этого?

Я несколько раз взмахнул руками в воздухе, как будто обрисовывая весь мой сон. Друг улыбнулся.

– О том, что Патрик устроит что-то грандиозное по случаю выхода книги!

– О, не сомневаюсь! Зная Патрика… – При воспоминании о нем на душе потеплело.

Патрик был не просто моим другом и лучшим агентом, которого только можно себе представить, но и большим профессионалом в той нише, которую занимал. Острый ум, стальная хватка и умение очаровывать с первой секунды позволили ему к своим сорока годам иметь лучшую клиентскую базу по обе стороны океана. Его мальчишеская улыбка сводила с ума не только женщин, но и мужчин. Но вот последним в этой борьбе повезло больше. Если бы я не знал, сколько Патрику лет, я бы предположил, что чуть за тридцать. Он куда больше походил на недавнего выпускника колледжа, чем на взрослого мужчину. И умело пользовался обманчиво-наивным видом этакого простоватого милахи в своих интересах, повторяя известную фразу, произнесенную Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани» 11: «Иногда очень выгодно выглядеть дурочкой».