Энни Меликович - Обратная сторона любви

– Да я просто хочу сказать, что мне повезло!! – отшутился я, прозвучало это примирительно, но как-то уж очень претенциозно.

Инга, похоже, витала где-то далеко, и ничего на мой «референс» не ответила.

Я огляделся. Не хотелось тревожить ее гениальную душу лишний раз. Пусть «вернется» сюда, тогда продолжим разговор.

Вокруг нас было несколько столиков и все были пустыми. Как-то странно даже, воскресенье, вечер….

«Ну, мало ли!» – отмахнулся я.

– Вот ты говоришь, они смешные – эти картины…. А знаешь какие шестизначные суммы их авторы за них получают? – Вернувшись из «прекрасного далека», как ни в чем ни бывало, продолжила разговор Инна.

– Ну знаю…. Но знаешь, детка, далеко не все то, что хорошо продается – достойно нашего с тобой внимания. Вон Моцарта не признавали при жизни, и Бетховена, и Модильяни…. Один Вагнер умер как «богатый Буратино»…. – изрек я и снова улыбнулся. Знаете, когда встречаешься с девушкой – индиго, все эти проявления эмоций, недостойные королей, становятся нормой. – И Пикассо еще! – буркнул я вдогонку.

Инна вдруг серьезно на меня посмотрела. Внимательно так, искренне, что меня даже пробила дрожь. Я, правда, никогда не спорил с ней, все, на что я был способен сейчас – это сидеть и во всю ширину лица улыбаться.

Инни проговорила:

– Представь! Если мы вдруг поженимся?? Ну, ты и я? – она огляделась по сторонам, никто ли нас не слушает. Но кроме бармена за барной стойкой да пары беседующих между собой официантов, вокруг никого не было.

– Я посвящу себя музыке, стану отстаивать свои взгляды и вкусы, в итоге буду влачить жалкое существование бедной, как церковная крыса… преподавательницы фортепиано. И тогда… – она сделала паузу. – Мне придется жить полностью за твой счет! – Инна сказала это и вдруг искреннее и заразительно рассмеялась.

Я напрягся. Опешил, нахмурился. Вообще почувствовал себя неважно. До этого мы как-то никогда всерьез развитие наших отношений не обсуждали…. И…. обрадовался! Чтобы понять, что все это значит, я даже уточнил заговорщицким голосом:

– В твоем фрапуччино точно нет алкоголя? – и добавил свое дурацкое: – Может водка?!

– Нет, ты только подумай. Посвятить жизнь искусству! – не обращая внимания на мою явную иронию, продолжала Инна. – Стоять у азов нового жанра, творить, жить в бедности. Быть непризнанным, и все ради чего? Чтобы два несовершеннолетних подростка потом в кафе обсуждали, какие мы посредственности? – Инна сказала это с горечью, в ее голосе прозвучали фатальные нотки, нотки какой-то обреченности.

Мне вдруг стало жутко неловко. За нее, за себя, за нас…. И правда,… кто мы такие, чтобы судить людей, посвятивших себя искусству?

Я попытался себя представить на месте художника. Я годами учился, закончил Академию художеств, творю день и ночь, периодически с помощью алкоголя вызывая эту чертову музу, трачу последние деньги на краски и холсты… А потом что? Какой-то критик просто припечатает мой труд своим этим: «Это полный бред». Неприятно, по меньшей мере, трагедийно и даже фатально. Если творец – тонкая душа, тут и депрессии тебе, и суицид.

– Ты знаешь, ты абсолютно права… Я как-то сразу не подумал… Чужой труд, он….

– Бесценен. – завершила за меня Инна. И тут же продолжила: – А теперь внимание вопрос: сколько зарабатывает преподаватель музыки?

– Ну не знаю. Минималку… Да?

– Именно. – сказала Инга. И грустно усмехнулась. Я взял ее руки в свои и заверил ее:

– Если ты и впрямь соберешься за меня замуж, то тебе придется согласиться на роль …. домохозяйки. У которой, правда, есть немного времени на свое хобби.

Инга расхохоталась.

– Да брось, я пошутила!

Ну вот! Только воспримешь всерьез чей-то намек – сразу невинное «я пошутила». Я отмахнулся. А я —то думал….Инга вскоре продолжила:

– Нет, нет и еще раз нет! Музыка – вечность, любовь – понимаешь? Все эти жертвы, они оправданны …. Ты должен понять меня! Хоть ты!

В ее словах прозвучала беспомощность. «Неужели все из-за этой дурацкой выставки?». Я с трудом совладал с волнением в голосе.

– Ты можешь быть уверена, я с тобой от начала до конца, принцесса. – заверил я ее и обхватив пальцами пальцы ее правой руки, поднес к губам и поцеловал их.

Инна кивнула и вытянула левую руку вверх, зазывая официанта, чтоб тот принес счет.

******************

Мы шли по улице и молчали. Сначала моросил дождь, потом сыпанул апрельский снег. Нас было двое на этой печальной улице, улице музеев и кафе. Искусство здесь, так или иначе, напоминало о себе. Именно то искусство, ради которого Инна должна была пожертвовать благополучием, сном, сытостью…. То искусство, служению которому должна была себя посвятить.

Мы взялись за руки: то чувство, которое приходит только с тем человеком, который тебе наиболее близок – чувство родства, вот что я испытывал. И вдруг меня осенило! Это было как озарение: детство закончилось. Теперь мы оба отвечаем за себя. Теперь мы оба, руководствуясь внутреннему голосу, порыву, интуиции, и черти пойми еще чем – войдем во взрослую жизнь, наделав много ошибок, наломав дров, и каждый из нас – сотворит нечто, что впоследствии станет его жизнью. И я понял, что совершенно неважно, приведет ли увлечение музыкой Инни к богатству, будем ли мы (вместе или раздельно) богаты и успешны, мы должны делать то, что приносит удовольствие здесь и сейчас. То, что делает нас счастливыми. Я сжал в ладони руку своей индиго-девушки, и приобнял ее другой рукой. Теперь я был уверен: то ли еще будет!

– Алое Зарево Бесконечного Неба

Выдвинуться в дорогу всегда легче, чем на нее решиться; едешь себе, за окошком пейзажная идиллия, кто-то сопит под боком и чувство такое – уютное-уютное. Серебряные головы пенсионеров – иностранцев, их веселый смех, фотоаппараты, вспышки, снова смех – в автобусе всегда ощущение, что одиночества, как самого явления не существует. Водитель жмет на педаль газа, мотор гудит, кто-то показывает пальцем в окно – смотрите, смотрите! – горы! Кто-то храпит на заднем сидении. В автобусных турах важно, чтобы попутчики были сплошь радостными и вовлеченными в сам процесс путешествия, и еще – легкое настроение взять с собой из дома не забудьте.

Мой брат, Ваня, еле доставая ножками до пола, болтает ими, сидя на сидении у окна. Рада, что удалось его вывезти хоть немного из пыльного города. Брательник мой тот еще проказник – начинающий ютуб блогер и сорванец, который никогда не даст вам спокойно посидеть с друзьями. Если вы вдруг решите пригласить вашего молодого человека – то будьте уверены: он вместо того чтобы обниматься и целоваться с вами, будет слушать про преимущества последнего смартфона «Сяоми Редми 3» или «Редми 4», или даже «РедМи 5», и в конце концов так вовлечется, что непременно завяжется спор про преимущества «китайцев» над «яблоком».