Людмила Шторк - Роковая ошибка

Следующим вечером Лена приоделась и собралась на улицу. Варвара Тихоновна удивилась.

– Дочь, ты куда?

– Я с Ниной в беседке посижу. Сейчас же не поздно, – Лена попыталась изобразить легкость, хотя прекрасно знала, как мать отнесется к ее желанию.

– Дочь! Что с тобой?! Неужели мирские ребята стали для тебя интересными? – расстроилась мать.

– Мам, при чем здесь ребята? Могу я с подружкой поболтать?

– О чем вы можете болтать с неверующей девочкой?

– Так что, я теперь не должна ни с кем общаться? Я под домашним арестом? За что? Я провинилась?

– Нет, ты не провинилась, но ты же знаешь, меня расстраивает, когда вы идете в мирскую компанию, – вздохнула Варвара Тихоновна.

– Мам, не волнуйся, я же ненадолго. Сейчас еще совсем светло. Я скоро вернусь.

Лена попыталась изобразить беспечную простоту, боясь, что мать услышит, как сильно бьется ее сердце. Конечно, Нина была в беседке, но не она сейчас была целью визита Лены. Скорее, подруга была лишь прикрытием, чтобы не показать никому, будто только ради Павла девушка выбивает свое право общаться с дворовой компанией.

– Я не стану тебя запирать. Но пойми, дочь, все это добром не кончится, – на глазах матери блеснули слезы.

– Ты специально сейчас вот это… – обиделась Лена. – Чтобы я почувствовала себя никчемной дочерью, испорченной девчонкой? Я же ничего плохого не делаю!

– Главное не то, насколько далеко ты ушла от Бога, важно, куда ты держишь путь… – всхлипнула Варвара Тихоновна. – А ты в последнее время почти не отрываясь смотришь в сторону греховного мира.

– Мам, с чего ты взяла? На собрания я хожу, даже на молодежку остаюсь, чего тебе еще нужно? – почти крикнула Лена.

– Вот именно мне… Мне или папе… Ты делаешь это не потому, что хочешь слышать о Боге, знать Его волю, а для нас, чтобы мы оценили, – мать с глубоким вздохом направилась в комнату.

Лена резко хлопнула дверью и вышла на улицу, а мать, войдя в спальню, склонилась у постели, молясь о дочери со слезами.

Предвкушение встречи с Павлом было испорчено, но Лена не могла вернуться, хотя понимала, как сильно огорчится папа, когда узнает о том, что дочь начала выходить вечерами в беседку.

Лена не ошиблась, Павел уже сидел на прежнем месте и был рад ее появлению. В этот вечер молодые люди сидели рядом, кто-то из ребят принес гитару, и молодежь пела знакомые песни. Лена не знала их и пыталась запомнить фразы, чтобы в следующий раз тоже подпевать наравне со всеми. Павел был предупредителен и вежлив. К концу вечера он осторожно положил руку на плечи Лены, и она не отстранилась.

Когда солнце коснулось горизонта, младший брат Лены Сережа пришел в беседку. Павел не убрал руку с плеч Лены. Сережа нахмурился и напомнил:

– Лена, ты обещала маме, что вернешься до сумерек.

– Ладно… – тяжело вздохнула Лена. – Иду.

Но с места не тронулась. Сережа постоял на пороге беседки и напомнил:

– Лена, ты обещала. Мама мне сказала, чтобы я без тебя не возвращался.

– Ладно. Теперь ты заделался моим конвоиром? – проворчала девушка, поднимаясь со скамьи. – Всем пока! – махнула она ребятам.

– А поцелуй на прощание? – артистично надув губы, спросил Павел.

– Обойдешься, – усмехнулась Лена, но покраснела до корней волос. Благо, что сумерки уже опускались на землю и никто этого не заметил.

Шагая к дому, Лена обратилась к брату.

– Ты, конечно, как правильный мальчик и истинный сексот [8] Сексот (от «секретный сотрудник») – стукач, доносчик. доложишь родителям о том, что видел, – язвительно бросила она.

– Не расскажу я ничего. Ты и сама знаешь, что поступаешь неправильно и что тебе по жизни за все придется платить. Что толку расстраивать родителей? – фыркнул Сережа.

– Надо же! Какие мы мудрые! – пропела Лена. – Ну прям царь Соломон во всем его величии…

– Не у всех же пятая точка опоры развита в десять раз больше головы и перетягивает на себя процесс принятия решений, – не остался в долгу Сережа.

Понимая, чем сейчас закончится беседа, брат договорил свою реплику, уже быстро перебирая ногами. Он едва успел открыть калитку и скользнуть во двор. Лена бежала за мальчиком, чтобы дать ему оплеуху, но он оказался проворнее и через несколько секунд уже был под защитой родителей, зная, что сестра скоро остынет и ему нечего больше опасаться.

Войдя в дом, Лена увидела, что семья уже собралась в кухне на ужин, а это значило, что она не помогла матери накрыть на стол и пропустила момент, когда отец проходил мимо беседки, возвращаясь с работы. Отец сидел за столом хмурый и молчал.

«Видел или не видел? – с замиранием сердца пыталась понять Лена. – Как я могла не заметить, когда он шел по улице?»

Ужин прошел в молчании. Дети, заметив настроение родителей, тоже приумолкли. Не было привычной возни, шуток друг над другом и обычного смеха. После ужина всей семьей прочитали главу из Библии и закончили молитвой. Сегодня даже предложение отца поделиться мыслями на тему прочитанного не встретило бурного отклика. Лена сидела сердитая и молчаливая. Она вела себя так, словно не она пошла против правил родительского дома, а они провинились перед ней. Девушка действовала по принципу: «Лучшая форма защиты – это нападение». Когда все дети пошли по своим комнатам, Яков Ильич попросил:

– Лена, ты не могла бы задержаться на несколько минут?

«Все! Точно видел! – испугалась девушка. – Сейчас весь вечер будет полоскать мозг, или того хуже, под домашний арест посадит!»

Отец был расстроен и погружен в себя. Когда Лена опустилась обратно на свое место, он долго молчал, подыскивая слова, затем тяжело вздохнул.

– Дочь, неужели общения с молодежью в церкви тебе недостаточно? Что может тебе дать эта дворовая компания?

«Может быть, пронесло? Может, он не заметил?» – Лена могла думать лишь об одном. Она не слушала отца, сидела, опустив глаза, и молчала.

Отец не знал, как понимать молчание дочери. Это раскаяние или упорное стремление сделать по-своему? Он помолчал, а потом, так и не дождавшись ответа, продолжил:

– Мы с мамой учили вас любить Бога, жить по Его заповедям. Ведь Бог не враг нам, Он запретил только то, что рушит наше тело, душу или дух. Заповеди даны нам, как Господь сказал: «…чтобы хорошо было тебе…» [9] «…И храни постановления Его и заповеди Его, которые я заповедую тебе ныне, чтобы хорошо было тебе и сынам твоим после тебя, и чтобы ты много времени пробыл на той земле…» (Вт. 4:40).

– Я не нарушаю заповеди, – хмуро пробурчала Лена. – Я просто хотела пообщаться с ребятами. – При этом она подумала: «Значит, не видел, иначе сейчас вел бы себя по-другому».

– Но ты решила общаться с теми, для кого Божьи повеления не имеют значения, – напомнила мать. – А апостол Павел предупреждает: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» [10] Кор. 15:33. . Ты обманываешь сама себя, думая, что твои походы в дворовую компанию безобидны… – вздохнула Варвара Тихоновна. – Но ты и сама не заметишь, как изменишься под их влиянием.