Ольга Геттман - Мелодия древнего камня

На следующее утро, отменив репетиции, Эмиль с Антонио отправились в клинику, где у них взяли кровь на совместимость. Анализ был готов через день. Его результат поразил не только друзей, но и медиков – молодые люди по биологическим параметрам, учитываемым при пересадке костного мозга, абсолютно совпали. Операция по пересадке костного мозга была назначена через три дня, ждать больше было нельзя. Эмиль решил провести и генетическую экспертизу, чтобы понять, есть ли между ним и Антонио родственная связь.

Операция прошла успешно. Антонио быстро поправлялся, особенно после того, как узнал, что является кузеном Эмиля. Братья начали вести собственное расследование, чтобы определить свои корни, совмещая поиски с выступлениями в театре Ла Скала.

Эмиль договорился о недельном отпуске с директором театра для того, чтобы полететь в Москву и жениться на Марине, а потом представить жену родственникам в Баку, как принято по кавказским традициям.

Никогда ещё певец не возвращался в свой любимый город в таком мрачном настроении. Молодых встретили Давид, Стефания, пришла даже Галина с мужем. Стол ломился от национальных блюд и вин. Комнату Стефания украсила многочисленными корзинами с цветами.

На передний план, оттеснив плечом Эмиля, вылезла женщина с крашеными в бледно-пепельный цвет, наращенными волосами. Женщина казалась без возраста, скорее всего, лицо её не раз было подправлено пластическим хирургом. Дорогая и безвкусная одежда под леопарда дополняла неприятное ощущение от жены Эмиля.

Родственников преследовал единственный вопрос: «Как Эмиль, обладая безупречным вкусом, смог связать свою жизнь с такой женщиной?».

Младшего братишку Эмиля и Ники – Влада мама Галина отдала на воспитание Стефании и Давиду, ссылаясь на свою постоянную занятость. Мальчик благополучно поселился в гостеприимном доме бывшего маминого мужа. Опеку над ним взяла сердобольная Стефания.

Влад спросил, когда Марина нагнулась за свой сумочкой, стоявшей на полу, а силиконовая грудь, словно пересидевшее в кастрюле тесто, вывалилась из явно не по размеру надетого бюстгальтера:

– Тётя, а почему у тебя такие сиси большие?

Тщательно загримированное лицо Марины стало пятнистым, на кожу пробились струйки пота. Женщина выбежала на улицу. Эмиль нехотя вышел за ней.

Группа родственников еле сумела скрыть улыбки на застывших лицах от преподнесённого Эмилем сюрприза. После экстренного ухода молодых, они, не удержавшись, словно по команде, стали смеяться. Правда, смех быстро иссяк, лица снова стали трагически неподвижными.

Николь в городе не было.

Ника училась на втором курсе Бакинской Консерватории по классу вокала, подавала большие надежды, часто выступала на концертах. Пение для неё было не только большим удовольствием. Девушка, когда пела, мысленно представляла рядом Эмиля, отчего сердце наполнялось счастьем, а голос – необыкновенной чистотой и силой. За месяц до того вечера, когда она получила злосчастное письмо, камень в её кольце стал темнеть, пока не потух совсем, превратившись в мутный, чёрно-бурый и холодный на ощупь.

Прочитав письмо, Николь сначала ничего не поняла. С пятого прочтения до неё дошла информация о том, что Эмиль собирается жениться. Апатия и безысходность сделало тело и душу нечувствительными, словно находящимися под анестезией. Она хотела стать невидимкой, раствориться, исчезнуть для всего мира – как будто кто-то взял и стер ее, ставшее болезненным, прошлое, не дающее свободы, но и будущее оставил неясным. Она плакала – спасительные слезы позволяли очиститься от захлёстывающих душу эмоций. И выплакавшись, заперлась в своей комнате. Там она просидела до утра, до слепоты в глазах вглядывалась в небо за окном. Ника пребывала в странном полусне, когда происходящее почти не осознавалось, не касалось ее.

– Неужели для любви является неизбежным то головокружительные взлёты, то мучительные падения, – думала девушка. – Бежать. Прочь из дома, ставшего пустым и чужим без любимого. Там, в другом мире я найду себя снова, попытаюсь, конечно, – размышляла Ника, когда рассвет стал медленно пробираться в комнату. Пылающая кромка предрассветного солнца вставала на востоке, распугивая пернатые облака радующегося от встречи с солнцем неба.

Николь приняла решение: она заберёт документы из Консерватории, и уедет в Москву. Бабушка со стороны отца давно приглашала её поселиться в огромной квартире в центре города и перевестись в Московскую Консерваторию.

Утром Николь поставила родственников перед фактом, что уезжает учиться в Москву. Перед отъездом ей очень захотелось увидеть море, попрощаться с ним. Взяв такси, она поехала за город, в то место, где они с Эмилем и Давидом так замечательно проводили выходные. Тогда она была счастлива тем безмятежным, безграничным счастьем, которое бывает в детстве.

Ника шла вдоль берега моря, волосы обдувал лёгкий ветерок. Она щурилась от ярких лучей солнца и наблюдала за чайками, которые пикировали к самой воде над беспокойными волнами, завидуя их свободному и радостному полёту. Внезапно в голову пришла шальная мысль – прыгнуть с самого высокого утёса, взмыв в воздух и пролетев, словно чайка, над беспокойным морем. Одинокая скала словно ждала её прихода. Ника уже стала ощущать, как между пальцами пробежался лёгкий ветерок и стала поднимать руки, представив, что это крылья. Сверкающая вода звала её, наполняя пьянящим чувством в ожидании полёта. Хотелось прочувствовать всем телом ветер, свободу и хоть на мгновенье ощутить себя вольной птицей, то взмывающей в небо, то парящей над серебристой поверхностью моря.

Крик маленького ребёнка, оставленного на пустынном берегу – мать в это время купалась – удержал девушку от непоправимого шага.

Через неделю в столичном аэропорту Шереметьево Нику встречали новые родственники. Дед Пётр Георгиевич – бывший военный в отставке, дослужившийся до звания генерал-лейтенанта. Он оказался сморщенным, сгорбленным седовласым старцем почтенного вида. Бабушка Элеонора Ивановна – очень высокая, гораздо выше своего мужа женщина с прекрасной фигурой, одетая в бордовое платье, казалась красивой, огромной птицей рядом с мужем-воробушком. У неё были прекрасные, ласковые серые глаза и русые волосы, уложенные в пучок, породистые черты лица. Нике хватило одного взгляда, чтобы понять, что бабушка рождена властвовать над людьми и их сердцами. Ещё пять лет назад она была примой знаменитого Малого театра, прослужив в нём не один десяток лет.

Виталий – приёмный сын Введенских – красивый высокий мужчина лет тридцати пяти с военной выправкой, кавказской национальности. Коротко подстриженные чёрные волосы, синие глаза в обрамлении чёрных ресниц, смуглая кожа и очаровательная, доверчивая детская улыбка, так не сочетающаяся с его мужественным видом, выдавали в нём человека открытого и доброго.