Сергей Монастырский - Детский дом

– Давай, письку показывай! – услышала Вера проходя мимо приоткрытой двери комнаты детской.

Она от неожиданности остановилась, и, не зная, что делать, инстинктивно заглянула в приоткрытую дверь.

На не прибранной с утра кровати в разбросав по одеялу ноги, лежала двенадцати летняя Иришка, поочередно откусывая от сжатых в обеих руках пряников, которые по одному каждому из детей дала после завтрака Вера, а в ногах у нее сидел ее восьмилетний брат Мишка и канючил:

– Показывай письку!

– Отстань! – отвечала Иришка, доедая его пряник.

– Да?! А пряник тогда зачем я тебе отдал?

– Дурак, потому что! Мал еще!

–Да, а Вовке можно было?

–А ты видел?

–Ребята говорили.

– Мало что говорили.

Вера отшатнулась от двери. Яркое утреннее солнце погасло в ее глазах.

Шел всего второй день ее нового счастья

И шел ее восьмой год их супружеской с Петром жизни. Восемь лет назад Петр сказал:

– Я все сделаю, чтобы мы были счастливы. И сделал. Он хорошо зарабатывал, и к тому времени у них было все, что считается признаком обеспеченности семьи – квартира и машина, и на деньги ни когда не скупился – каждый год они ездили на море. Бывали даже в Турции, в доме часто бывали гости.

Не сделал только одного – детей. Оказалось – семя его было нежизнеспособным.

А какая семья без детей! Иногда толи в шутку, толи от отчаяния говорил Вере:

– Ну, сходила бы ты налево! Какая разница – это будет твой ребенок!

– Дурак, ты Петька! – отвечала Вера. А потом как-то сказала:

– Хорошо! Только это будет на твоих глазах! Хочешь!?

– Я тебя вместе с ним убью! – ответил Петр, и больше разговоров на эту тему не было.

А потом и родилась эта идея – взять ребенка из детского дома. Ни ее, ни его – общий значит ребенок.

Дело это оказалось трудным, порой казалось даже невозможным. На поиски, переговоры, походы в различные инспекции ушел год. Пока, наконец, в одном из детских домов, где то на окраине их большого города, директорша не сказала:

– Ну, посмотрите одну девочку. Ей, правда, двенадцать лет, но на маленьких у нас большая очередь.

В начале, казалось, странным – везде от ворот поворот, а здесь сразу!

Но тут уже не до странностей – не искать, же еще год, а может два!

Девочка оказалась красивой, смотрела на них правда, из подлобья, но что тут такого, они ведь для нее тоже чужие!

Правда, сразу же сказала:

– Без брата не пойду! Увезете, знайте – сбегу на следующий день!

Сказала спокойно, так что сразу стало понятно – сбежит!

Посоветовались. Решили взять сразу двоих – Ирину и Мишу.

Отойдя от шока и отведя детей в школу- в ту школу, в которую они ходили из детдома, Вера еле дождалась приходящего на обед Петра. Как могла, пересказала утренний разговор. Петр помрачнел, поиграл желваками, но успокоил:

– Вера, мы ведь еще не знаем наших детей. Детдом, понятно, не институт благородных девиц. Но если что не так, будем исправлять! – Однако, уж чтобы знать всю правду, Иришку решили показать врачу.

– В собесе, требуют медицинскую справку, такие там порядки, – под таким благородным предлогом было это обследование дочки.

Седенькая, с узкими глазами врачиха не обрадовала.

– Девочка, дефлорирована и, по всей видимости, не вчера.

– А когда? – в один голос вскрикнули Вера и Петр.

Врачиха развела руками.

– Ладно, Вера, – уже на пути к дому успокаивал Петр, – ну, такая уже она нам досталась! Начнем их жизнь с чистого листа.

Но жизнь с чистого листа как-то не получалась. Ребята приходили из школы – Ирина, как старшая, – водила Мишу в школу и приводила из школы самостоятельно, и закрывалась в своей комнате. Вера, специально взявшая отпуск на первый месяц новой жизни, через час звала их на обед.

Они, молча и без эмоций ели и опять закрывались в своей комнате.

– Давайте я с вами уроки поучу. Может вам что непонятно, – кричала им Вера через дверь.

– Мы сами – немногословно отвечала Иришка.

Часа через два уходили во двор гулять. Вера тихо выходила, садилась на скамейку вместе с другими мамашами, уже знавшими их историю.

– Что, все время сторожить будете? – зло сказала Иришка в первый их день.

– Да нет, я просто смотрю, ведь у меня еще детей не было, – оправдалась Вера.

Дети ни ее, ни Петра никак не называли. Если и обращались, то безыменно.

Петр, по обыкновению успокаивал:

– Ну, не сразу, привыкают. У нас детей не было, а у них родителей…

Родители, как им рассказывали в детдоме, были. Но пили беспробудно, и когда родился Мишка, а Иришке было четыре года, их лишили родительских прав, и детей определили в ясли и детдом. А потом родители куда-то пропали. Их никто не искал, они про детей ни разу не вспомнили. Может даже умерли.

Вечерами пытались наладить контакт. За ужином заводили разные разговоры, задавали вопросы.

Но диалог шел на уровне междометий:

– да, нет, ладно, или еще каких-то коротких слов.

По выходным стали ездить на машине по разным интересным местам вокруг города. Или в парк развлечений. Здесь ребята оживлялись. Но на обратном пути снова замыкались.

– Понравилось?

– Да.

– А что больше понравилось?

– Ничего.

Было морально тяжело. В квартире стояло гнетущее молчание, новая счастливая жизнь с детьми рассыпалась на куски.

Все-таки появлялась спасительная мысль вернуть все назад, жить вдвоем спокойной жизнью в любви и согласии.

– Нет, – говорил Петр, – еще мало прошло времени, привыкание так быстро не бывает.

– Да уж, третий месяц пошел! – возразила Вера.

Потом стали пропадать деньги. Сумочка с кошельком всегда висела на вешалке. И на школьный буфет Вера всегда давала по пятьдесят рублей.

Но как-то в магазине открыла кошелек – ну вот, точно вчера еще лежали несколько сотен в этом отделении!

– Петру ничего не сказала. Но кошелек проверяла каждый день. На третий день пропала тысячная. Вечером позвали детей.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.