Сергей Ленин - Профи высший класс. Светлана Булкина

– Евдокия Альбертовна, может быть, я заварю свежего чая, – засуетился директор, – как вы на это посмотрите?

– Хорошо, может быть. Извольте, я буду пить чай, – не открывая глаз, томно произнесла не на шутку разомлевшая инспектор.

– А вам больше нравится черный чай или зеленый? У меня есть неплохой выбор, – продолжил суетиться Евдоким.

– Я люблю чай с ароматами трав, а зеленый он или черный, не имеет значения, – тихо прошептала Евдокия.

– Тогда я приготовлю чай с жасмином, мне очень нравится его волшебный аромат, – восторженно пропел Евдоким.

– Ах, жасмин… – с горькой улыбкой повторила Евдокия, – да-да, жасмин, жасмин, конечно же жасмин.

Она только что вспоминала этот запах, которым был окутан ее муж после гулянки. Ее опять резануло чувства боли от измены.

– Конечно, жасмин, это здорово, жасмин, жасмин, нет ничего лучше жасмина, – взволнованно начала шептать Евдокия.

Вот уже на боковину кресла рядом с Евдокией усаживается Евдоким Николаевич. Он взволнован, он очарован…

– Евдокия Альбертовна, а давайте выпьем эти кружки чая, наполненные волшебным ароматом природы, на брудершафт.

– А как это? – в недоумении шепчет Евдокия, ее глаза закрыты, она как будто бы заколдована. – Чай на брудершафт, разве так бывает? Я ни разу о таком не слышала.

– Я разбавил чай прохладной кипяченой водой, чтобы он не был таким горячим. А на брудершафт – это как с вином, чтобы в продолжение ритуала после поцелуя мы стали друзьями и при общении перешли бы на «ты». Это старинная традиция, когда выпивают с переплетенными в локтях руками. Вам не надо ничего бояться. В переводе с немецкого языка слово «bruderschaft» обозначает «братство». Это добрая традиция.

Кружки чая в руках. Руки переплетены в локтях. Глаза закрыты. Оба партнера находятся в трепетном ожидании продолжения старинного ритуала. Запах жасмина вскружил до легкого безумия головы нашим героям. Вот уже кружки пригублены. Партнеры замерли. Вокруг воцарилась звенящая тишина. Поцелуй. Он такой робкий и целомудренный, как у школяров. Потом гулкое молчание и учащенный стук сердец.

– Евдоким, давай поставим кружки на стол, чтобы потом опять их пригубить, – еле слышно произносит Евдокия.

– Давай, Евдокия, и мы обязательно продолжим. Это так волнительно, так здорово, – сквозь тяжелое дыхание нежно шепчет Евдоким, – какие у тебя, Евдокия, сладкие губы…

Дрожащие руки понесли свои колдовские фарфоровые емкости с недопитым чаем на журнальный столик. Как вдруг неловкое движение, и ароматное содержимое кружки Евдокии опрокидывается ей на блузку, пропитывая насквозь ее одежду. Евдоким взволнованно начинает расстегивать пуговицы на ее кофточке. Его ладони трясутся, пальцы не слушаются хозяина. Он нежно причитает: «Сейчас все высушим. Сейчас, Дуняшенька, моя дорогая, сейчас». Наконец блузка сдалась победителю. Мокрый бюстгальтер вслед за ней тоже поспешил на сушку. А Евдоким припал к обнаженной груди Евдокии. Он целовал ее трепетно и неистово.

– Дуняшенька, моя красавица, ты необыкновенна, я просто схожу с ума, – шептал Евдоким.

А Евдокия, на мгновение открыв глаза, крепко прижала к себе Евдокима и плача начала целовать его глаза, его губы:

– Кимушка, родной мой, как мне хорошо с тобой. Как я счастлива. Я давным-давно не слышала нежных и теплых слов. Я стала забывать, что такое любовь. Ты возвратил меня из забытья к свету и теплу настоящей жизни, – шептала она. – Теперь я счастлива… Счастлива-а-а-а!

– Я тоже, моя дорогая, на седьмом небе!

Вдруг в самый неподходящий для этого момент дверь кабинета распахнулась. На пороге появилось надоевшее всем лицо самой гнусной жалобщицы Прасковьи Евлампьевны Рысак. В мгновение ока ее угрюмую рожу озарила расплывающаяся от счастья ехидная улыбка. Вся ее гнилая сущность начала радоваться и ликовать:

– Так вот вы чем тут занимаетесь в рабочее время. Я это безобразие просто так не оставлю! – воскликнула она и потянула руки к своему смартфону, чтобы запечатлеть происходящее. – Теперь-то никто не скажет, что моя очередная жалоба голословная и необоснованная. Теперь-то вы у меня попляшете, гады, бездельники и развратники…

У наших героев оставалась одна надежда, что аккумуляторная батарея смартфона была севшей и неработоспособной. Профессиональная жалобщица была чрезвычайно жадной. Прасковья Евлампьевна заменой состарившейся от времени батареи не заморачивалась. Дай Бог, чтобы телефон был обесточен и не способен производить видеосъемку.

Но дверь-то при любом раскладе проверять надо. Заперта она или нет.

Алексей Шевченко

«Иркутск, 14 июля 2017 года. Жара. К обеденному времени сильно припекло, аж 32 градуса по Цельсию. Ну, плюс, конечно, че спрашивать. Это лето в Сибири выдалось почти как в тропиках. И в Таиланды всякие ездить не надо. Правда, обезьян на улице ходит маловато», – размышлял простой иркутский парень Леха Шевченко.

Он уже почти подошел к своему дому, что на улице Коммунистической. Леша помнил, что в недавние времена она именовалась Сталинской улицей. Правда, ни от Сталина, ни от коммунизма в ней уже ничего не осталось, а может, и не было никогда. Да и что такое коммунизм, Алексей не очень осознавал. Ни в школе, ни в институте этой теме особого внимания не уделяли. А раньше… Дед говорил, что сдавал в институте экзамены по истории КПСС, научному коммунизму и диалектическому материализму. Были такие науки обязательными для знания всем студентам, даже в Иркутском политехническом институте. Как же технарям без великой коммунистической идеологии, никак нельзя. Без Карла Маркса ни самолет не спроектируешь, ни ракету. Так считалось тогда при социализме. А сейчас почему-то обходимся без этих премудростей, и ничего, получается, вроде.

Осталось совсем немного пройти. С улицы 3-го Июля надо подняться в горку на улицу Коммунистическую. И вот он, дом родной. Но слева у подножия этой природной возвышенности кто-то вел раскопки или подготовку к строительству дома. Бульдозером было снято несколько слоев старинного грунта. Раньше на этом месте, скорее всего, было русло реки Ангары.

Потом древние люди в глиняных наносах устроили пещеры. К одной такой потайной и никому доселе не известной пещере вела узенькая дорожка. И без того скрытый вход в подземелье был привален грунтом и накрыт старым плакатом, вырванным из недр глины. На нем красовалась надпись: «Вперед к бе..де ко… зма!» Большое количество букв было утрачено, истлели они под землей. А если бы сохранились, то лозунг вещал бы следующее: «Вперед к победе коммунизма!».