Сергей Невраев - Повесть Сергея Шутова «Пятая»

– Уж извините, не курю, – отозвался Метлашкин, торопливо пряча обратно в карман свой пригласительный, – давно пришлось бросить.

– Как я Вас понимаю! Я тоже бросал, да и сейчас не то чтобы втянулся, а так, балуюсь иногда парой затяжек, – явно напрашивался на беседу остановившийся рядом незнакомец.

Метлашкин только пожал плечами. Не похоже было, чтобы этот досадный прохожий собирался отстать и идти своей дорогой. Как бы его поверней спровадить? В голову ничего не приходило.

– Ни к чему это баловство, – произнес он бездумно, – советую еще раз попробовать бросить.

– Вы прямо мысли мои читаете! Только не принципиально это, – вовсю разговорился незнакомец, – курить или не курить – что за вопрос, подумаешь!

– Не знаю, не знаю. От меня-то Вы чего хотите? – перешел к конфронтации начавший раздражаться Метлашкин.

– Да не переживайте Вы так, разве могу я чего-то от Вас хотеть? – мирно заметил незнакомец. – А, кстати, вот что: можно спросить, Вы случайно не знаете, скоро тут запускать начнут?

– Так Вы тоже сюда? Послушайте, я тут ничего не знаю, сам первый раз иду, – затараторил успокоенный Метлашкин, – а Вы как, уже бывали?

– Да как Вам сказать, приходилось…

– А я, знаете ли, даже не собирался, просто случай такой подвернулся. Честно говоря, и теперь не совсем уверен, стоит ли. Не расскажете, что там за такое, если не в лом?

– Да без проблем, а что Вас интересует?

– Ну, как что? – растерялся Метлашкин. – Просто хотелось бы знать наперед, как все будет: взаправду по чесноку, или замануха какая-нибудь очередная, голимая…, ну, знаете, – с бесплатным сыром.

– Послушайте, что я скажу, – загадочно произнес незнакомец, – как всем известно, кто не рискует, тот не пьет шампанского, так? Но ведь и тот, кто рискует, тоже не обязательно его напьется.

– Вот так – так, – разочарованно протянул Метлашкин, – эт чё, нескладушки-заганушки какие-то? Мне вот это все как-то ни о чем не говорит.

– Ладно, тогда посмотрите: похоже, разве, что со мной что-то сильно страшное случилось?

Незнакомец откинул капюшон, открывая собеседнику свое честное лицо и внимательно глядя ему прямо в глаза открытым ясным взором. От этого взгляда Метлашкину стало не по себе. Не то, чтобы его растревожило внезапное проявление неуместного панибратства, но он точно почувствовал, как неодолимо затягивает его в себя глубина направленных на него глаз, и как от этого путаются его мысли. А пока они стояли так молча, в мозгу Метлашкина закувыркались непроизносимые никем слова безмолвно продолжающегося разговора: «Кто ты, голубчик?.. – А как сам думаешь?.. – Так похож на меня, мог бы быть моим потерянным сыном… – Это не суть важно, главное, что ты должен знать о себе все наперед… – Всего никто не может знать. … – Но ты точно знаешь, что мы с тобой заодно?.. – О чем это ты?.. – Я о том, как все туго меж нас запутано… – Не понимаю… – Ты впереди, я следом… – Не понимаю… – Ты – один такой, я – другой такой же… – А ты ничего не усложняешь?.. – Все просто, но ты сам должен решить для себя все… – Да ёлки ж, метёлки!.. – Да ёлки ж, метёлки!..»

И вот Метлашкин пришел в себя. Он был один, его пошатывало, а голова кружилась как с похмелья. Но он как-то так встряхнулся, собрал волю в кулак, решительно подошел к кованым воротам и нажал кнопку звонка.

– Кто это к нам пожаловал? – раздалось из переговорного устройства домофона.

– Я на квест, по приглашению.

– Можете войти.

Щелкнул затвор замка, ворота приотворились, и Метлашкин безоглядно прошествовал на территорию «Консорциума глобальных бенефициаров».

В сумрачном углу модного клуба «Черный Пупс» не то чтоб слишком весело, а так, для беспорядка, гудела такая-пресякая троица бугаюг, смело просаживающих нажитое накануне вполне посильными трудами. Со всех сторон однообразно громыхало улетно-ритмичное техно, над безлюдным танцполом мельтешили вперемешку многоцветные световые мечи, вкупе все как положено для разудалого разогрева скучающей публики.

– Слышь, Братваш, – обратился к тому, что сидел по центру, один из крайних, – чего это ты расхотел, чтобы мы тупо в кабак завалились, как всегда? Чё-т не заходит никак эта долбоёжка. Сколь живу, аж с детства никак не привыкну к этой гомоднятине.

– А тебе все не по таку, Бетончик. Завали уже вспоминать наше детство нищебродское. Прикинь: щас у нас баблосиков больше, чем волосиков! Так что не ленись, давай, привыкай к нехилой житухе.

– Детство, детство, ты куда ушло?.. Эх, жисть моя, жестянка! – промычал откуда-то из-под надвинутой на лицо пятерни все, что знал по затронутой теме, видимо уже глубоко захмелевший второй крайний, третий слева, – в общем, понятно кто.

– Э, да ты, Башлюра, чисто бухой уже в жмурень, – попробовал растолкать соседа Братваш, – эй! Не отвали от нас в свое далёко, вернись, братан!

– Слышь, Братваш, может ему кофеёчеку подогнать, вдруг поможет?

– Да нет, походу кофе ему сейчас по-барабасу. Он тупо спать хочет.

– Ну, пусть проспится тогда. Да отвянь уже, дай отдыхать человеку, как он хочет!

– Да пусть, конечно, не вопрос. А что, брателло, еще по пять булек добавим? Банкуй, давай, – догонимся. Налил? Ну, харе, – гулям!

Одним махом они квакнули играючи свои порции огненного напитка, полагающегося при нехилой житухе, и осоловело разглядели, как на танцполе-таки уже вполне завлекательно извиваются под вжикающими над их головами световыми мечами три осмелевшие девицы весьма иезавелистого вида.

– Слышь, Братваш, – лениво разлепил намоченные губы Бетончик, – зырь, как бабцы приборзели, так и мылятся на рожон.

– Не тупи, братан, ты чё, не в курсах? Это же специальные бабцы такие, для рожна-то. Можешь шлепать к ним, если охота, а мне еще дела надо поделать.

– Гонишь! Прям здесь? Дела?

– А то! Глянь, вон он деловой-то наш, уже на порожках топчется, – Братваш указал на только что вошедшего и пафосно озирающего зал солидного человека в статусных, поблескивающих золотом тонкой оправы, очках.

– Так я пойду тусну лучше, – испросил на всякий случай дополнительного разрешения Бетончик, – чего зря мешаться, все равно я его не знаю, да и знать особо не сильно хочу.

Он поднялся на заватевшие от долгого сидения ноги и подорвался вразвалочку на пятачок в центре зала, имея смутной целью разгон заметно приборзевшего девичника.

А ему на смену плавно приплыл к дубку, засаженному нашими бугаюгами, свежий гость.

– Здрасьте, – привстал ему навстречу Братваш, – а мы тут разминаемся влегкую, ничо? Прошу, папаша, к нашему шалашу.

– Здрасьте, здрасьте, я уж вижу… вижу, как хороши в России шалаши! А один уже и за шалашовками командировался, – приговаривал гость, устраиваясь на месте, временно освободившемся от Бетончика, – а вон тот вон алик как-то и совсем уже в астрал уехал…, прямо – ох!