Антон Задорожный - АПОКРИФЫ

– Воспитание, Дим. Воспитание.

– Ха! – презрительно выдохнул Дима. Ухмылка застыла на лице мальчишки, будто пластилин.

Нет, не дураками были прежние люди, думал он. (Те из них, что стремились изучать конкретные психические состояния. И вообще, «психическое», а не «душевное»). Да, во многом прежний человек был слаб, глуп и недальновиден, но современная психологическая наука, само историческое развитие людей в постчеловеческую эпоху показывает правоту homo sapiens. В главном их психологи не ошиблись: свели душу к психике, раздробили ее на отдельные психические явления, которые привязали на уровень функционирования механизмов мозга.

«Человечество умело распоряжаться мозгами, – втайне благодарный людям прошлого, признался себе рационалист, устремленный в будущее. – Вся их культура привела к тому, чтобы они, т.е. мы, стали роботами».

Дима отдавал им должное. Он считал себя объективным.

Выпили. Герман сразу подобрел и стал еще более сентиментальным, а у Димы исчезла ухмылка, появилось второе дыхание:

– Класс! – Вдохновленный успехами науки и техники, он вздохнул полной грудью. – Ты посмотри, какие сейчас вычислительные мощности. Цифровые копии личности – целая инфобаза! В общий котел идет все, что позволяет чувствовать тебя самим собой. Вот раньше фильмы как смотрели? – спросил опьяневший от кайфа подросток.

– Скачивали…

– Правильно. В кино ходили. Смотрели онлайн – это вот все. Но теперь это не вставляет.

– Не вставляет, – согласился с ним Герман.

Любой может загрузить скрипт киноленты в нейромодуль – и вперед, ты уже даже не актер и не зритель. Ты – это действующее лицо любимой кинокартины или мультика. Плод собственного воображения. Делай что вздумается: хочешь, проживай чужую жизнь, а хочешь – трахай сам себя, загрузившись в видео на порнхабе.

– Мы все это делаем, – сделал очередной глоток Дмитрий. – Это как наркотик, и мне это по душе. Точнее сказать, по вкусу.

– Цель оправдывает средства? – задумался Герман, глотнув доброты.

– Оправдывает. – Воодушевленный напитком Дима ответил без колебаний. – Нам остается смоделировать человеческую психику, и тогда…

– Тише будь, – ответил расчувствовавшийся Герман. – Мне грустно.

Он понял что-то такое, что его другу было не понять.

Когда действие гормонального коктейля начало проходить, один спросил другого.

– Закажешь?

– Я уже.

Мальчишки ожидали воздушное такси.

Друзья стояли у окна 25-го этажа, лениво упуская из вида очертания соседних зданий-новостроек. Эти титанического вида сооружения (на верхних этажах которых жили власть имущие) который год играли в прятки с жителями города.

Как это понимать? Все предельно просто: красноярцы тонули в дыму. Город жил в режиме черного неба. Дома старого человека, превращенные временем в ветхое жилье, едва пригодное для жизни, государство передало в собственность малоимущим – не оставлять же их без крыши над головой!

Самые отпетые уходили под землю (как правило, это были идиоты, недоучки и самоубийцы). Когда-то раньше, в военное время, там, под землей, располагались бомбоубежища и катакомбы, целая сеть путей железнодорожного сообщения…

А теперь там, как рассказывали госслужащие, руины. Кладбище для слабаков, и ничего больше.

Из-под земли, насколько об этом знали Герман, Дима и вся остальная биомасса этого столетия, не возвращались. Оставшиеся религиозные фанатики – сектанты какого-то таинственного объединения с названием из трех букв «РПЦ» (предполагается, что это аббревиатура, смысл которой в наши дни утерян) – поговаривали, что там, под землей – преисподняя.

Преисподняя. В двадцать третьем веке? Вы серьезно?! Разумеется, ни Германа, ни Диму подобное объяснение не устраивало: если там ад, то за какие грехи эти лузеры туда спустились? И почему по собственной воле?

Полная чепуха.

– Димон, скажи, а какого цвета небо? – задумавшись, чище ли экология на верхних уровнях, поинтересовался Герман у друга.

– Не знаю, – пожал плечами мальчик. И сухо прибавил: – Принято считать, что зеленого.

– Да, да. Это я знаю. Когда гуляешь по городам в виртуальной реальности, оно переливается зеленовато-светлым. Это мерцание назвали северным сиянием – в честь явления из прежних времен. Я тебя о другом спрашиваю: как ты думаешь… какое оно на самом деле, а?

– Вон, летит наше. Пошли, – перебил Дима. Нажав кнопку на своем браслете и оплатив заказ, он подошел ближе к окну.

Герман последовал за ним.

Как только автомобиль подлетел, стекло оконного проема стало проницаемым по всей своей площади. Когда ребята почувствовали виброотклик, напоминающий прикосновение пальца к тачпаду, стало ясно, что соединение между летным средством и пассажирами установлено. Силовое поле трансформировало воздушное полотно в ковровую дорожку, по которой можно легко и просто переместиться в салон.

Когда разработкой опытных образцов первых аэромобилей занимались «Роскосмос» и «Роснано», несчастных случаев было немало. Но теперь, когда технология обкатана (промышленный шпионаж творит чудеса), сделали все как надо: риски рухнуть вниз равны 0,0000000000000001 доли процента.

Несмотря на то, что снаружи их окружал типичный для современного Красноярска смог, видимость была хорошая. Для автопилота – не для людей.

Всматриваться в неясные силуэты зданий, изъеденных кариесом угольной пыли, Дима не хотел: все равно маршрут следования выстраивался перед ним в режиме реального времени на прозрачной панели. Пока один думал: «Что я там не видел?», второй продолжал грустить: «Все это – только видимость. То ли дело раньше…»

Жизнь его начиналась на букву «Г», как и имя. Герман задремал, и в полусне ему казалось, что он выглядывает из окна такси. Школьник радуется увиденному, радуется, что живет. И мир с высоты полета пассажира совсем не страшный, приветливый, подконтрольный, игрушечный.

Когда воздушное такси взяло курс на снижение, Дима подумал: «Жить в зеленой зоне – роскошь, непозволительная даже для моей семьи. О том, чтобы переехать жить в подводный город, не может быть и речи, так говорит отец, а он…» – сосед взглянул на спящего друга, размякшего после порции доброты: «Как можно скучать по прошлому? Хрен его пойми…» Примерно так думал мальчишка, второе дыхание которого подошло к концу, когда Герман спустился с небес на землю, очнувшись от короткого сна.

Друг Димы родился и жил на правом берегу реки – в промышленном районе Красноярска. Эту экологически опасную, токсичную жилую зону вежливо называли заповедной. Ветхие трущобы напоминали гетто – нищенский лоу-фай.

Минута до посадки. Ему захотелось растолкать своего друга, встряхнув, ударить легковерного засранца по щекам: «Эй, чувак, проснись! Посмотри, как ты живешь. Раньше было лучше?! Всегда так было». Но он остановился.