Мила Лейт - Время удачи

Ему пришёл на ум роман «Луна и грош» [4] Сомерсет Моэм, «Луна и грош» , в котором герой, прототип великого Поля Гогена, бросает свою налаженную, благополучную жизнь и уезжает без гроша в кармане учиться рисовать. Голодает, едва не умирает от болезней – но продолжает идти вперёд. У него не то что не возникало сомнений в своём выборе – для него другой жизни просто не существовало. Задавался ли он вопросами, в чём смысл такой жизни, этого выбора? Для него это не имело никакого значения. Он просто занимался тем, что делало его счастливым, что, по большому счёту, было единственной сутью его жизни. Не ради славы, и уж тем более – не из расчёта в конце концов на этом разбогатеть. Все его знакомые из так называемой предыдущей жизни на полном серьёзе считали его сумасшедшим. Не это ли самое, только в гораздо меньшем масштабе, он наблюдал сейчас?

По правде говоря, Андрея невероятно раздражало, когда его занятия кто-то считал развлечением. Да уж, хорошенькое развлечение, например, часа два непрерывно отрабатывать какой-то технический элемент, выжимая изо всех своих мышц всю их силу до последней капли. Тебя самого от этой отработки уже тошнит, а ты продолжаешь, потому что это – единственный способ чему-то научиться. Наверное, посторонние думают, что танцевальная тренировка – это та же вечеринка, только без выпивки. Забавно. Жаль, что и его Марина рассуждает точно так же, как и все.

Впервые у них начались разногласия, когда в конце весны она заговорила о совместной поездке в отпуск. На тот момент он как раз недели две как начал тренироваться в новой паре. Накопившаяся за время танцевального простоя энергия из него так и хлестала, любимое дело захватило с новой силой, и всё, чего ему хотелось – это заниматься и расти. И прерывать этот процесс ради чего бы то ни было у него не возникало ни малейшего желания.

– У тебя когда отпуск? – как-то вечером спросила Марина.

– По графику я на август себе ставил, точных чисел не помню.

– О, у меня тоже в августе! Хотя я и подвинуть могу немножко – а ты?

– Да, наверное могу. А что такое?

– Как это – «что такое»? – она заговорщицки улыбнулась. – Мы же поедем летом отдыхать! – это звучало как утверждение. – Уже давно пора всё планировать. Вообще, надо было этим пораньше озаботиться, но наше счастье, что я работаю в турагентстве.

Её лицо радостно сияло. Было видно, как предвкушает она их совместную поездку. И словно в подтверждение его мыслей, она продолжала:

– Как же будет здорово: уехать на пару недель вдвоём! Только солнце, море, ты и я. Ничего не делать… – Она блаженно улыбалась. – Просто радоваться жизни и быть вместе.

Но вопреки её ожиданиям лицо Андрея не расплылось в ответной улыбке. Напротив, по его лицу пробежала тень, как у человека, поставленного в неловкое положение.

– Видишь ли… я не планировал никуда уезжать.

– То есть? – Марина была в полном недоумении, и это было всё, что она смогла произнести.

Андрею не хотелось обижать свою девушку, и он попытался всё обратить в шутку:

– Как насчёт того, чтобы продолжить радоваться жизни в Москве? Мы ведь и здесь вместе.

– Ну при чём здесь это? Отпуск – это совсем другое, – принялась она уговаривать. – Нужно менять обстановку и отдыхать от повседневности – доказанный факт, между прочим! Почему ты не хочешь ехать? Я и на пару месяцев с удовольствием сбежала бы, не то что на какие-то две недели. С тобой, конечно, – добавила она, прильнув к нему, и со значением провела указательным пальцем по его щеке.

– Вот ты и будешь со мной! – Ему показалось, что он нашёл подходящий аргумент, который он подкрепил поцелуем.

– Ты что – правда не хочешь ехать в отпуск? – Марина отстранилась и смотрела очень внимательно.

– Я просто не хочу пропускать тренировки. И так вон несколько месяцев потерял, столько навёрстывать надо.

– Во всех хороших отелях есть тренажёрный зал – сможешь поддерживать форму.

«Ну какой тренажёрный зал!» – хотелось ему воскликнуть.

Это был первый случай, когда он имел возможность увидеть, как Марина воспринимает его занятия. Да ведь она понятия не имеет, сколько филигранной работы он проделывает каждый раз в танцзале. И насколько важно как можно больше тренироваться в новой паре, чтобы поскорее пришло то, что в танцевальном мире называют «станцованностью» – когда партнёры взаимодействуют настолько гармонично, что выглядят единым целым. Чем выше уровень партнёра, тем больше информации он каждое мгновение даёт своей партнёрше, и тем эта информация тоньше. Но это достигается только многочасовым упорным трудом. Ежедневным, разумеется.

Несмотря на уговоры, он остался в то лето в Москве – его повседневность была ему милее и интереснее пресловутой смены обстановки. Марина какое-то время дулась, не понимая, кого или что в этом винить, но в итоге смирилась с тем, что настаивать на своём бесполезно. Когда она сама потом уехала на неделю на море, он даже слегка обрадовался – появилось ощущение свободы, которого ему несколько недоставало в последнее время, – а к её возвращению успел и соскучиться.

Порой девушка выражала своё недовольство его поздними возвращениями. Он понимал, что ей, как влюблённой женщине, его не хватает и, стараясь смотреть на их отношения в том числе и с её позиции, где-нибудь раз в неделю устраивал перерывы и посвящал такие вечера или выходные только ей. Но он и понятия не имел, как далеки представления Марины о его жизни от реальности.

Ярко освещённый зал, громкая музыка, под зрительские аплодисменты их пара и другие выходят на конкурсный паркет. Он, разумеется, несколько волнуется: на турнире так важно суметь показать всё, на что ты способен. Вот он занимает место, готовясь начать танец, напротив стоит партнёрша, но её лицо почему-то выглядит расплывчатым пятном. Музыка звучит как будто ещё громче, боковым зрением он замечает, как пары вокруг уже начинают двигаться, а сам он тем не менее не может сдвинуться с места. Ноги словно каменные – он чувствует, что не может ими пошевелить. Тогда, в отчаянии, он берёт свою правую ногу обеими руками, переставляет её, делая шаг, – но она всё равно слушается с трудом…

Андрей проснулся, открыл глаза. Тёмная комната, тишину прорезывает только редкий шорох автомобильных шин за окном. Опять ему снится этот странный сон, и всё, что он чувствует в данную минуту – облегчение от того, что всё это лишь всплески подсознания, а не реальность.

Странная это всё-таки вещь – сны. Когда-то люди верили, что каждый явившийся тебе предмет или образ имеет иносказательный смысл, для расшифровки которого составляли целые книги-сонники, которыми руководствовались, чтобы правильно поступить в свете предсказанных событий. У кого-то из родственников старшего поколения он ещё в детстве как-то из любопытства полистал одну такую. То, как часто толкования там были далеки от прямых значений, его тогда позабавило. «Котята – враги, бусы – слёзы, снег – смех» и так далее. Придумают же!..