Андрей Мурай - Весна, лето, осень, зима… И опять весна…

Учительница, влюблённая в Павла Корчагина, стала ходить вдоль доски, раскраснелась, очень ей нравится то, о чём она рассказывает. Училка ходит, а время – стоит. Если бы можно было смотреть за секундной стрелкой часов, на то, как она бежит, время пошло бы веселее, но нам часы носить не разрешалось. А то мы только на них и смотрели бы… Зато можно смотреть в окно. В окне виден кусочек моря, видны портовые краны, и два мола, на которых по вечерам загораются маяки: зелёный на дальнем молу и красный на ближнем. А ещё видны цементные заводы. Они гордость нашего города – «Октябрь» и «Пролетарий». Продукция этих заводов – основа благополучия нашего города, и наша футбольная команда названа по-пролетарски просто – «Цемент». Трубы заводов весело дымят, дым поднимается строго вверх – безветрие. Безветрие – радость для нашего небольшого города. Сильный ветер Норд-ост – наше стихийное бедствие. В холодные зимы он дует со скоростью двадцать пять, тридцать пять, а иногда и сорок пять метров секунду. Слово «Норд-ост» знакомо мне с самого детства, в нём для меня нет ничего английского, только родное и грозное – Норд-ост. Ветер-художник. Со всей набережной собирает он цементную пыль и наносит на наши окна красивыми волнистыми серыми бороздами в полпальца толщиной. Ветер-композитор. Сначала он, настраиваясь, ухает крышами домов, а потом все щели окон и дверей, подобно свирелям, поют его мелодии. Ветер-скульптор. Он подхватывает ледяные брызги моря и лепит их к скамейкам, парапетам, деревьям, памятникам, превращая их в причудливые изваяния. Ветер-озорник. Он играл с нами, мальчишками. В проёме домов мы ложились спинами на порыв Норд-оста, как на отцовскую руку. Он легко и охотно удерживал наши лёгкие тела, но вдруг неожиданно убирал холодную ладонь, и мы с воплями падали. И больно, и смешно, как тому дворовому мальчику…

Наши девчонки заспорили с училкой. Спросили, а зачем эту узкоколейку начали строить только зимой? Почему не проложили рельсы летом?.. Дуры. Ребёнку ясно: построй летом, и нет подвига. А о чём книжки писать?.. Учительница раскраснелась, пытается девчонок переспорить. Ну, загалдели… Так мы и Стадиона не услышим…

Ураганный ветер – Норд-ост – штатное стихийное бедствие нашего города, а вот нынешним летом у нас случилось нештатное. Землетрясение. Всего семь балов, но всё равно страшно. И надо же – случилось оно во время чемпионата мира по футболу. Я смотрел матч Болгария – Бразилия, болгарские футболисты дружно били по ногам Пеле, один болгарский защитник двинул короля футбола так, что стул подо мной закачался. Пеле упал в траву, а стул – ну надо же! – продолжал ходить ходуном. «Ну, ничего себе! А может это сестра подошла сзади и расшатывает стул?». Я оглянулся, сестры за мной не было, а стул продолжал гарцевать подо мной, как живой… Первой в нашей квартире опомнилась бабушка. Она сгребла в охапку меня и сестру и стала с нами в проёме дверей. Войну, оккупацию, рухнувшие дома с уцелевшими перекрытиями вспомнила бабушка. «Лиля, собери документы! Таня, помоги отцу!» – раздавала бабушка команды дочерям. А по лестнице вниз уже бежали люди.

Мы с сестрой, притихшие и испуганные, стояли, прижавшись к бабушке. Она покрывала нас руками, как наседка покрывает цыплят крыльями, и мы знали, мы были уверены, что даже если всё опять задрожит, пусть даже всё обрушится, нас подхватят и унесут далеко от беды бабушкины руки-крылья…

Когда наша семья вместе с тихоходным дедушкой спустилась вниз, все жители дома уже были во дворе. У многих женщин в руках были пакеты, шкатулки, а у моей мамы – документы. По радио передали, что больше толчков не предвидится. Но кто его знает. Перепуганные обитатели дома посовещались и решили спать на площади. Стали вытаскивать спальные мешки, одеяла, подушки, раскладушки. В окна домов на первом этаже выставили телевизоры – «Рекорды», «Темпы» – несмотря на наше стихийное бедствие чемпионат мира продолжался…

Дедушка на площадь спать не пошёл. Отказавшись от помощи дочерей, вернулся в дом. «Сказали, не будет толчков – значит, не будет». Дедушка не бросил дом этой тревожной ночью. Так капитан не бросает давший трещину корабль. Охватив подушку, как штурвал, дедушка не позволил дому на площади обезлюдеть вовсе. Благодаря его смелому поступку подземных толчков не было ни той тревожной ночью, ни на следующей неделе, ни многие годы вперёд…

Дедушка всегда был смелым человеком, а мальчишкой и вовсе – отчаянным. В пять лет он решил прокатиться верхом на свинье. Но, видимо, не случайно для верховых прогулок люди издавна используют лошадей. Свинья она и есть свинья. Малолетнего наездника довезла она до забора и протащила по деревяшкам, да так, что дедушка всю оставшуюся жизнь хромал. У него не сгибалась в колене левая нога. В повседневной жизни это неприятно, а в экстремальных обстоятельствах так плохо, что и не сказать. В Краснодаре мы жили на первом этаже, и это было для дедушки удобно, но когда менялись, варианта обмена с первым этажом не было. Был один лишь приемлемый вариант: отдельная трёхкомнатная квартира, но на четвёртом этаже, и дедушка согласился на это в интересах семьи. Так в моей жизни появился Дом-на-Площади.

Теперь это дом неожиданно пошатнулся, оступился. И вот дедушке помогают спускаться, а дом в любую секунду может обрушиться и на дочерей, которые не побежали, сломя голову по лестнице, как иные, а вот они – рядом… На улице после скоростного спуска дедушка едва отдышался, но неприятное чувство собственной ущербности осталось с ним надолго.

На следующий день дедушка тоже переживал. Произошедшее никак не забывалось. «Я в первый момент, – сказал дедушка за обедом, – думал, что американский лётчик бомбу бросил». «Помолчал бы при детях, – оборвала бабушка, но было уже поздно. Я сказал дедушке, что бросать бомбы во время футбольного чемпионата никто не станет. А маленькая Леночка пояснила дедушке, что бомбы вообще бросать нехорошо. Оплошавший, да ещё и пристыженный внуками, дедушка замолчал надолго…

А футбол в Лондоне продолжался. Сборная СССР играла прекрасно, в ней блистали Валерий Воронин, Слава Метревели, Валерий Паркуян, Игорь Численко, но, несмотря на их вдохновенную игру, заняли мы только четвёртое место. Помню, когда поздним вечером наши ребята проиграли сборной ФРГ, в городе долго горели все окна, город долго не мог заснуть – огорчался, переживал… Болельщики посчитали чемпионат неудачным, ворчали: «Это потому, что Эдика не было… не хватило его голов – и с немцами, и с португальцами… Трепло кукурузное, такого нападающего посадил… Ничего, мужики, четыре года пройдут – на следующем чемпионате всех разнесём…»

Звонок!.. Учительница ещё что-то говорила, ещё что-то писала на доске, но все эти радости – для девочек, мальчишек, точно сдуло Норд-остом… Вот ещё бы он дул в спину!