Сергей Петросян - Операция «Коронавирус»

– Я аванс взял, – напомнил Леха.

– Да, это я так, – махнула рукой Лена, – просто помечтать. Дома родители старенькие и сын, хоть и студент, а присмотра требует.

Полицейская сирена прозвучала так громко и неожиданно, что все вздрогнули. Захрипел репродуктор, раздалась сердитая речь на болгарском. Часто повторялись слова « карантина » и « изолация ».

– Шоссе тут совсем рядом… – заметил Сергей, – как бы сюда не забрели. На улицу выходить можно только поодиночке и то – до аптеки или в магазин. Штраф платить не хочется.

– Закончили пикник, – печально констатировал Петр.

Обратно шли, уже не обращая внимания на окружающую красоту. Говорить не хотелось. Решили срезать путь по дорожке, проходящей мимо гостевого дома на опушке леса. Не доходя метров сто до его ворот, остановились. На дорогу вышел болгарин в красной спортивной куртке с ружьем наперевес. Молча показал рукой в сторону леса и покачал стволом.

– Папа, он нас ограбить хочет? Аванс отнять? – спросил Ванька, удивленно глядя на человека с ружьем.

– Пойдем, сынок, – Леха схватил сына за руку и первым зашагал в сторону леса.

* * *

Телефон зазвонил, когда вся компания уже стояла во дворе.

– Немедленно идите в полицию и запишитесь в список, – сказал все тот же уверенный голос из консульства.

– В какой список? – не понял Сергей.

– На выезд из карантинной зоны.

– А к кому обратиться?

– Там разберетесь.

Лену с Ванькой оставили дома. По улице шагали в масках. Дистанцию соблюдали с запасом – метров двадцать. Оглядывались. Если вдалеке замечали патруль, расходились на разные стороны улицы. Групповое передвижение запрещено, за нарушение – штраф.

В здание полиции их не пустили. Вышел толстый офицер в респираторе и на хорошем английском объяснил, что никаких «списков на выезд» не существует. Такие списки должно передавать посольство в МВД. И только официальным путем.

– Ваши дипломаты хорошо это знают, – добавил он уже по-русски. – Видимо, хотят создать напряжение. Если немедленно не разойдетесь, я вас оштрафую за нарушение карантина.

Обратно шли, матерясь. Группой и без масок. Увидев подъехавшую полицейскую машину, остановились и молча уставились офицеру в глаза. Видимо, нечто такое было в их взгляде, что тот, махнув рукой, поднял стекло и поехал дальше.

Остановились возле аптеки. Привычной вывески «No masques!» не было.

– Маски заканчиваются, – заметил Леха, – может, зайдем?

Аптекарша замахала в ужасе руками – вход только по одному! В помещении остался Петр. Выдерживая безопасную дистанцию в пару метров, вкрадчиво спросил:

– Маски есть?

Взгляд направо, потом налево. Задумчивое пожатие плечами.

– Понятно. Наличными. Без чека. Сколько продадите?

– Десять продам…

На улице вокруг скамейки, нарушая карантинные предписания, толпились люди. Сумки и чемоданы были сложены в небольшую пирамиду.

– Тоже иностранцы? – спросил Петр, пряча маски поглубже, словно это был бумажник с деньгами.

– Нет, болгары, – ответил Леха. – Приехали на сезон работать в «Гранд отель», а все гостиницы по распоряжению штаба закрыли. Вот и остались люди на улице. Из города не уехать и ночевать негде. Им даже зарплату не выплатили. Собираются идти в мэрию.

– Правильно решили. В полицию ходить без толку.

По центральной улице все-таки не пошли. Связываться с полицией, несмотря на злость, охоты не было. В переулке стучал молоток. Двое рабочих держали деревянный щит, а третий приколачивал его к окну первого этажа.

– Что это они затеяли? – заинтересовался Саша.

– В этом комплексе почти все хозяева – англичане, – отозвался Леха. – Улетели домой, и, видимо, боятся грабежей.

– Никогда здесь ничего не заколачивали.

– Новая реальность. Как бы нам тоже не пришлось…

– Но мы же здесь! Зачем нам окна заколачивать?

– Заколачивать, наверное, не надо, – сказал Петр, – а вот насчет решеток я бы подумал. Психология у людей быстро меняется…

– Слушай, писатель, не нагнетай, – отмахнулся Саша, – у нас охраняемая территория, видеонаблюдение, забор…

– Охраняют нас тоже люди. Кто знает, что у них в головах.

– Не нравится мне ваше настроение, – сказал Леха, – надо не успокаиваться, а прорываться домой всеми способами!

– На таран пойдешь, Гастелло? – ехидно поинтересовался Саша.

– Надо не молчать, а оповестить всех, в какое мы попали положение. Если нужно, СМИ привлечь. Я – медийная персона, да и вы тоже!

– Какая я тебе «медийная персона», – замахал на него руками Саша, – к моему отелю лучше вообще внимания не привлекать – проверками замучают. Маленький еврейский бизнес. Не делайте мне цорес!

* * *

Знакомая с московского телеканала удивительно быстро согласилась взять интервью по Скайпу. Долго выбирали нейтральный фон, надели свитера без надписей, причесались.

– Это прямой эфир? – поинтересовался Леха.

– Нет, – раздался слегка искаженный Скайпом голос, – говорите побольше, а мы потом сделаем нарезку.

– Понятно, – кивнул Леха, – пусть говорит Петр. Он у нас писатель – ему и карты в руки.

Поменялись местами, пропустив писателя в центр дивана.

– Петя, учти, – Саша со значением поднял палец, – слова мудрых будут услышаны, только когда они сказаны спокойно. Это один умный человек сказал. Экклезиаст, а не хрен собачий.

Петр откашлялся и, придав голосу немного сарказма и чуть побольше горечи, начал:

– Дорогие земляки! Представители творческой элиты Петербурга: режиссер Алексей Воскресенский, художник Сергей Линько и ваш покорный слуга оказались в карантинной блокаде на Балканах. Вооруженные патрули препятствуют нашему возвращению на Родину…

Когда экран погас, сидевший в дальнем углу Саша поставил на стол стаканчик с виски, показал всем большой палец и, одобрительно поцокав языком, произнес:

– Как говорил, а? Сразу захотелось пожертвовать немножко денег. Прямо слезу прошиб. Вот, что значит литератор… Классик!

– Должно сработать, – согласился Леха, – мы же, оказывается, не просто туристы, а «творческая элита»!

Вечер прошел в отправке писем в разные СМИ, чьи названия удавалось вспомнить. По памяти воспроизводили отрывки речи Петра, добавляя от себя трагические подробности. Отмечали творческий успех, обильно закусывая (скоро домой – не пропадать же продуктам). Расходились далеко за полночь, в чудесном настроении. Напряжение последних дней спа́ло, верилось в хорошее. Петр засыпал довольный собой, блаженно улыбаясь.

После полудня начали шерстить интернет, вводя в поисковую строку свои фамилии, а также слова «карантин» и «Банско». Поисковик выдавал статьи о Лехиных фильмах, выставках Сергея и ссылки на книги Петра.