Виктория Балашова - Женька или Одноклассники off-line

Квартиры отметались в основном либо из-за их неудобного расположения, либо из-за их чудовищного состояния. Мы готовы были смириться с плохим состоянием, но с чудовищным никак. Чудовищным состоянием на наш взгляд было такое, когда, например, в ванной была дыра в потолке, и в принципе можно было мыться, переговариваясь с соседями сверху. Или весь дом уже выглядел так, что вот-вот обрушаться его деревянные перекрытия, возведенные, казалось, во времена нашествия Наполеона. Некоторые квартиры находились прямо на Садовом кольце, и дышать в них было категорически нечем. Тем не менее вся семья уже заразилась квартирной лихорадкой, и варианты сыпались на нас со всех сторон: то знакомые папы толкали квартиру своего двоюродного дедушки, то коллега мамы предлагал въехать в апартаменты своей престарелой тети, то вдруг знакомые знакомых решили выехать из своей коммунальной квартиры и предлагали нам ее расселить.

Больше всего квартир сыпалось от эксперта Аньки. Она не гнушалась предлагать нам просто все подряд. И мы вежливо по десять раз на дню отклоняли предложения ехать смотреть квартирку на Юго-Западной или еще того хуже в Солнцево.

– А что? Это вы зря, – тараторила в трубку Анька, – вот у меня тут подруга уехала с мужем в Солнцево. И ооочень рада. Очень! Новый дом, квартира большая, воздух свежий, рядом лес. Лес ооогромный. Можно в нем гулять с Малышом!

Мы не хотели в лес, мы не хотели в огромный лес. И вообще не хотели в Солнцево (да простят меня его достопочтимые жители). Ольгину квартиру мы, правда, в конце апреля увидели. Оля была Анькиной институтской подругой, но мы часто виделись на общих сборищах, и неожиданно нас пригласили в гости.

В Солнцево мы ехали долго и упорно, потом мы ехали уже по Солнцево. Доехав до леса мы увидели нужный нам номер дома – дом реально стоял на опушке. Этакая многоэтажная избушка у леса. В квартире хозяева гордо нас водили по своим отремонтированным трем комнатам, показывали большущий телевизор и какую-то страшную кучу бытовой техники на кухне. Техника молотила, выжимала, резала и пекла все, что только можно и гордо блестела белоснежными боками на кухонных столешницах. Стенка между кухней и комнатой была по последней моде снесена, так что огромный телевизор принимал полноценное участие в демонстрации последних достижений науки и техники.

– Квартира хорошая, но сюда мы пожалуй все-таки не поедем, – обрадовал меня Женька на обратном пути.

– Да, да я с тобой полностью согласна, – искренне закивала я головой. Лес лесом, но жить на его опушке, мы дети центра Москвы, не хотели никак!

* * *

Анька меня не послала. Даже странно. Приехала, посмотрела квартиру, спросила про проживающих. Сказала подумает. Но перспективы, говорит, хреновые. Тетьке Люське положена двушка, на меньшее она и не согласится (потом тетя Люся замахнулась на две однокомнатные квартиры, что свело на нет все мои усилия и материны мечты), а нам все равно больше однокомнатной не видать. За большее придется доплачивать. Как Анька сказала сколько, так я чуть с табуретки и не свалился. А однокомнатная мне зачем? И так одна комната, и сяк. Вечером я матери все рассказал, она расстроилась, сходила к тете Люсе. А та ее и огорошила требованием двух однокомнатных квартир. Так мать снова забила на свою мечту.

На семейном совете было решено не отправлять во Францию на все лето Ольгу Павловну с Малышом. Мы нашли им милую дачу недалеко от Москвы, сняв ее в крутом генеральском поселке недалеко от Архангельского. Женькина мама была несказанно рада тому, что ее не ссылают на Лазурный берег.

– Там, конечно, хорошо, – бормотала она тихонько, – но я не знаю иностранных языков, да и Малышу будет лучше поесть подмосковных ягодок, огурчиков, кабачков.

В этом месте Ольга Павловна воодушевлялась и начинала говорить громче:

– Я, пожалуй, спрошу, можно ли там мне посадить что-нибудь. Кусты приведу в порядок. Так может быть что-то и вырастет.

Наши обещания покупать все необходимые витамины на рынке не могли остудить ее пыл. Когда-то после смерти мужа Женькина мама была вынуждена продать свою дачу, чтобы откупиться от дочери мужа от первого брака, претендовавшей на часть отцовской квартиры. В итоге она довольствовалась дачными деньгами, а Женька рос в отдельной квартире. Но мама все эти годы вспоминала любимую дачу и теперь была готова снова начать заниматься посадками и закручиванием банок.

На работе мы дружно оформляли детей, решивших ехать в Англию. Было решено всем по очереди сопровождать группы. Большинство детей ехали одни без родителей и чтобы подстраховаться мы взяли на себя функции воспитателей. Весь сезон с 1 июня по 30 августа был поделен на трехнедельные отрезки, был составлен график, и первой естественно стартовала я.

Старту предшествовали дикие мучения у консульства Соединенного Королевства. Почти всю группу пришлось тащить на собеседование, чтобы доказать, что никто из нас оставаться в их прекрасной стране не хочет. В очереди люди делились друг с другом жуткими страшилками про то, как проходит собеседование, как несмотря на собранные бумаги о владении недвижимостью, машинами, семьями и важными постами на работе, людям отказывали в самой категорической форме. У меня были справки о наличии Малыша, Женьки, доли в квартире и о наличии собственной фирмы. После нескольких часов стояния в очереди мне казалось, что я обделена чем-то очень важным в этой жизни – справок явно было мало.

Как ни странно, консульские работники посчитали, что я благонадежна. Через некоторое время благонадежными оказались и все остальные члены группы. Отказали в визе только одному мальчику. Его маме и младшему брату было дозволено посетить волшебное королевство, а старшенькому пришлось остаться с папой (в качестве, видимо, залога, на случай, если маме взбредет в голову остаться в Англии). То, что семья в России жила так небедно, что маме и в страшном сне не приснилось бы иммигрировать куда-либо, никого не волновало.

В то же время мы с Женькой продолжали смотреть квартиры. Конечно, уже гораздо в меньшем количестве, чем в начале, но так или иначе, раз в неделю мы куда-нибудь да выезжали. Иногда Анька нас спрашивала: «Когда же вы что-нибудь выберете?!». Мы ей отвечали: «Вот когда доделаешь ремонт в своей квартире, тогда и мы переедем в новую».

Я вдруг подумала, что мы с Женькой теперь сексом занимаемся пару раз в неделю, а раньше каждый день. Скорее нас теперь можно назвать родственниками и партнерами по бизнесу. Хотя нам как и прежде хорошо вместе и очень комфортно, но нет уж былых страстей. Наверное, это нормально?

По-прежнему обедаем на неделе с Тарасом (чаше, чем с Женькой сексом занимаемся), иногда он предлагает вместе поужинать, но ужин пока не склеивался ни разу – я всегда тороплюсь домой, итак на работе задерживаюсь, если еще и на свидание бежать, вообще непонятно, когда вернусь. Тарас предлагает поехать с ним в Париж, я отшучиваюсь.