Виктория Балашова - Женька или Одноклассники off-line

* * *

Соседка моя теперь встречается еще и с Женькой из нашего же класса. Удобненько-то как! Сразу двое. Женька, надо сказать, парень крепкий, но тут надо будет, раз – неожиданенько. Впрочем, они подождут. Нашел еще из района съехавших. В уме всех держу. И сразу так не буду по башке еще кого-нибудь бить. Пусть забудется тот случай. Хотя все в разных районах. Не сообразят. Связь не установят. Меня не зря по башке били в армии. Толк вышел. Сейчас иногда еще током бьет. Не всегда могу нормально тыкать, куда Палыч велит. Иногда бьет. Но не сильно. Нормально. Может тоже даже полезно для ума и общего здоровья.

В сессию мне оставалось сдать всего два экзамена. Я пыталась не расхолаживаться и готовиться. Женька отчасти мне в этом помогал, так как у него-то была вся целиком сессия впереди, и встречаться очень часто нам не удавалось.

Тем не менее, мне как-то не думалось. У нас шла вовсю поцелуйная стадия, поэтому думать я могла денно и нощно только «о нем и о нем». Я лежала на своем диване и слушала музыку. В основном Цоя. Он барабанил мне по мозгам звездой «по имени Солнце» и меня это почему-то настраивало на романтический лад. Я гоняла пленку туда-сюда, так как на другой стороне был записан первый диск, а он мне нравился меньше. Приходилось, дослушав до конца вторую сторону, перематывать все назад. Но это было не страшно – несколько минут тупого рассматривания магнитофона – и вот «стоп» и поехали снова-здорова. Еще, конечно, хорошо романтически лежалось на диване под «Наутилус». Бутусов очень надрывно кричал в микрофон «Я хочу быть с тобой и я буду с тобой!», и мне хотелось плакать в подушку от неразделенной любви. Любовь, правда, была разделенной, но взрыднуть все равно хотелось. Учебники валялись нетронутыми…

В конце месяца мы наконец вздохнули свободно – все, что нужно было сдано, и мы получили свои честно заработанные каникулы. Еще раз обмусолив все возможные варианты отдыха, остановились на Дагомысе. Нам показалось, что это круто. Денег, правда, хватало только на поезд в плацкарте и съемную комнату – на авиабилет и дом отдыха мы не рассчитывали. В тот момент нас уже потряхивало друг от друга конкретно. С Сашей мне целоваться нравилось, но не более того. С Женькой же было трудно не перейти к «более того» сразу, без особых прелюдий.

В девушках я уже не ходила чуть меньше года. Вся наша теплая компания лишилась невинности примерно в одно время и по одному сценарию. Сценарий был прописан для нас Анькой, которая провозгласила в свое время, что невинность надо терять к двадцати годам, не позже. А самое главное, терять ее надо было с тем, кого не очень сильно любишь, чтоб потом с ним на всю жизнь не остаться – с этим первым и не дай бог последним. Мы посмеялись и … так все и сделали. Не нарочно, просто так вышло.

У меня, например, случился курортный роман, который закончился ровно с окончанием отдыха. Я честно рассчитывала, несмотря на Анькины предупреждения, на продолжение, но его не случилось. Сама Анька выбрала из своих многочисленных кавалеров самого на ее взгляд опытного, да еще и наименее в нее влюбленного. Она открыто ему объявила о своих намерениях сделать его своим первым мужчиной и, захватив из дома чистые трусики, поехала к молодому человеку домой. Машка долго чего-то мудрила, но потом к осени призналась, что и она уже того-с, не девушка. Ухажер тоже исчез в неизвестном направлении.

С тех пор повторения сексуального опыта не случилось. Да и до Саши я особенно ни с кем не встречалась серьезно, а с самим Сашей как-то не сложилось.

Теперь проблема была опять в том, что негде. Женька жил с мамой, я с родителями. И все как-то не складывалось освободить помещение. Даже если все «шнурки» куда-нибудь сваливали, по каким-то причинам явки проваливались. Мы так и останавливались на целовании, сильном целовании и совсем уже сильном целовании. Далее либо неожиданно возвращались родители, либо в дверь звонила подруга, либо случалось еще какое-нибудь стихийное бедствие. Учитывая тем более не очень частые капитальные отлучки старших товарищей из дома, картина складывалась неприглядная.

Ну и мы, конечно, волновались перед поездкой. Все-таки почти целый месяц вдвоем, первый раз, можно сказать кинутые на произвол судьбы. Дома мы оба, естественно, наврали, что едем с друзьями в большой компании. В эту компанию вошли все известные нам особи мужского и женского пола, чтобы потрафить родителям обоих полов. В моей компании, в частности, якобы присутствовала Машка (уезжавшая в то же время с родителями в Светлогорск), Анька (уезжавшая чуть ранее нас в Болгарию) и Марина (остававшаяся в Москве, но жившая совершенно в другом районе и вообще малознакомая моим родителям). В Женькиной, конечно, находился ближайший друг Илья, а также Андрей и Дима. Координация их перемещений была уже на совести Женьки. Совершенно точно уезжал Илья. Он вместе с нами прибыл на перрон, но только отправился со своими институтскими друзьями не до Сочи, а куда-то в сторону Крыма.

* * *

Эти соседские ходят, целуются. А я пока отслеживаю того одноклассника из другого района. Много все-таки в голове не укладывается зараз. Надо отрабатывать их по одному. Еще хочется списочек иметь и галочки ставить. Так, конечно, гораздо удобнее. Но пока в списочке не все шестьдесят четыре человека, и галочка пока только напротив одной фамилии. Помню, в голове держу! Тут у меня целый подъезд вырубило. А Палыч лежит, не может даже слова сказать или пальцем задать направление, куда тыкать. Так они сутки там без света посидели, но ничего, потом Палыч очухался, опохмелился, и мы пошли чинить. Народ дал нам водки бутылку. Палыч опять ушел в запой. Так что если опять вырубит у них, так они и виноваты сами. Мать говорит, запоминай, куда тыкать, Палыч помрет от перепоя, чтоб сам мог чинить. А мне куда ж столько информации, мать не понимает, что я выстраиваю стратегию, как говорил наш капитан в армии. А Палыч, думаю, протянет еще, крепкий мужик.

В поезде было не до секса и даже не до поцелуев – плацкарт был забит битком. Хорошо еще у нас были две боковые полки. Несмотря на то, что мимо все время ходили люди толпами в туалет, в другие вагоны и еще бог весть куда и бегали ошалевшие от жары дети, у нас все-таки был свой столик и некое свое пространство по вертикали – хочешь лежи на верхней полке, хочешь сиди на нижней.

Всю дорогу мы смеялись собственным глупым шуткам, ели заготовленную обеими мамами заранее в каких-то угрожающих количествах еду и пили. От того, что пили хотелось как-то удовлетворить свои низменные сексуальные потребности еще больше, но приходилось стоически терпеть.

Как раз за год до этого я посмотрела по видео фильм «Эммануэль» и не могла не провести параллель между перелетом главной героини из Парижа к мужу в Таиланд и ее приключением в туалете самолета с одним из попутчиков, а также нашим существованием в плацкарте. Наш туалет явно проигрывал. То есть вообще не выдерживал никакой критики на предмет не только занятий там сексом, но и даже на предмет использования его по прямому назначению.