Сергей Аникин - Гнев

На улице подул сильный ветер, стало прохладно, сухие ветки яблонь, которые росли в его огороде со скрипом гнулись к земле. Сухая ветка чернослива отломилась упала на землю. Начался октябрьский дождик, он барабанил по крыше дома, и по «БМВ x6». Он подошел к багажнику своего автомобиля, открыл его, закинул туда ее труп. Достал из кармана пульт, нажал на клавишу. Ворота автоматически начали подниматься вверх. Он сел за руль, выехал из-за дома и помчался прямо. Освещая себе дорогу мощным ксеноном. Дернув за рычажок на его лобовом стекле заработали щетки. Размывая по лобовому стеклу, дробящий дождь. Не прошло и пятнадцати минут как он выехал на трассу. Он вдавил газ в пол, машина ускорилась. Стрелка спидометра уже превышала сто пятьдесят километров в час. Немного погодя он подъехал к второстепенной дороги, сбавил скорость, и въехал на грунтовую дорогу. Проехав прямо он заехал на лесопосадку. В дали виднелись несколько старых дубов, две сосны, и одна береза. Вокруг росло очень много сорняка. Он вытащил ее трут, подкинув взял его на плече, а левой рукой схватил из багажника с морковной ручкой лопату. Проходя в чащу лесной посадки, у него под ногами шуршали влажные листья. Он бросил ковер на землю, а сам принялся копать. Кругом была кладбищенская тишина. Первые два штыка капалась ему хорошо, земля была сухая, а после, когда он углубился еще на штык, то земля пошла влажная с глиной. Он вспотел. Прошло не больше часа как он вскопал яму два метра длинной, тридцать сантиметров шириной, и метр глубиной. Воткнув лопату в землю, он вытер рукавом пот, бегущий по лбу. Взял ее тело и бросил в могилу. Потом начал быстро орудуя лопатой закапывать. Прошло всего около двадцати минут, как он уже ехал обратно домой. Грунтовая дорога была вся в ухабах и ямах, а на кочках его подкидывало вверх и тут же опускало вниз. Это была его вторая жертва, первую он убил в прошлом году. Теперь Чайниковой Марии Ивановны нет в живых, через две недели она бы справила свое шестнадцатилетние, но увы этому не бывать.

Темная ночь. Военный вертолет завис в воздухе. По профессиональным веревкам вниз в камуфляжных костюмах спускались около дюжины бойцов. Токарев Сергей Владимирович спускался самым последним. Он поднял голову вверх и маленький диск луны отражался в его темно-зеленых глазах. Вверх взлетела ракета, прочертив реактивную линию в воздухе она угодила прямо в вертолет. Огненное облако окутало вертолет, воспламенившиеся и горящие ошметки падали вниз огненным ливнем. Вертолетные лопасти мгновенно оторвались и кружась в воздухе угодили Сергею прямо в кадык. Проткнув его насквозь, и вылетев наружу за его спиной отрубили ему голову. Он резко открыл глаза пробудившись ото сна, по его спине от затылка до копчика пробежала капля холодного пота, но тут же он их закрыл. Горящее октябрьское солнце вползло в окно наполняя комнату желтовато-бледным светом. Токарев Сергей Владимирович снова приоткрыл глаза. Сквозь них яркие лучи солнца ударили прямо в его больную голову, прожигая, и поля в огне его мозг. Это был похмельный синдром. Все его лицо пульсировало ноздри были забиты. Он конечно мог дышать через рот, но во рту стоял отвратительный запах коньяка, смешанного с виски, и сигарет. В желудке словно лежал свинцовый ком, на столько он был забить всякой дрянью. Где-то рядом раздался громкий храп. Он с большим усилием повернул голову на звук, и его шейные позвонки заскрипели так как скрипит не смазанные, ржавые дверные петли. По его вискам в этот момент как будто полоснули скальпелем. Он лежал на голом матрасе, который в свою очередь лежал на голом выкрашенном в красный цвет, деревянном полу. На матрасе рядом с ним лежала голая женщина. Он кинул взгляд вниз и сам обнаружил, что сидит в чем мать родила. Ее звали он призадумался: Таня нет, Маша, да точно это была Мария. Он познакомился с ней в баре, и они весело провели время. Он начал вспоминать, в его больную голову ничего не приходило, немного погодя он взглянул на свои ободранные и окровавленные костяшки, и решил, что не хочет ничего вспоминать.

Внутри него жил хищный зверь, и когда он был трезвый он умел держать его на цепи, но когда он напивался да так, что как бог на душу положит, то цепь рвалась и зверь вырывался наружу. Все началось с того, что были разговоры слово за слово, чуть позже автоматически включалась нецензурная речь, затем замес, драка, мордобой. Он начал что-то вспоминать. Он вспомнил как играл в боулинг, и очень сильно бросил шар, а он слегка подлетел и угодил в угол плазменного, огромного экрана. Плазма треснула. Потом снова провалы промчались в его голове как мчится скорый экспресс. И после он вспомнил, как к нему подошли два охранника, и начался грубый разговор, они начали ему предъявлять претензии по поводу разбитого, плазменного экрана. Затем он коснулся рта, и обнаружил вместо губ распухшие, потрескавшиеся сардельки. В его желудке заурчало. Кислая жидкость с горькой отрыжкой заполнила рот, но он успел вовремя взглотнуть. Взглотнув его начала мучить изжога. Обжигая пищевод отрава стекла вниз. Его голые пятки коснулись холодного пола. Ледяная волна от пят до плеч вибрированной линией пробежала вверх. Икры, спина, и плечи покрылись мурашками. Он поднялся на ноги, его голова закружилась. Голова раскалывалась, он отправился в туалет прихрамывая на левую ногу. Дверь в туалет была открыта настежь, он зашел. Его вырвало два раза. Затем он вышел из туалета, и отправился в ванную. Щелкнув выключатель, над недавно отштукатуренным потолком вспыхнула лампочка. Тусклый желтый свет едва не ослепил его. Он на миг зажмурил глаза, а спустя секунду открыл их. Огромная ванная была выложена четырехугольной плиткой сбоку было огромное окно. Около змеевика из нержавеющей стали располагался столик. На столике была зубная паста, в стеклянной банке стояли три зубных щетки, а также на столе лежало хозяйственное и туалетное мыло. На змеевике висело желтое, махровое полотенце. Рядом со столиком стояла стиральная машинка-автомат марки «БОШ». На против столика огромное во весь рост зеркало. Он включил горячую воду, из крана рванул кипяток, зеркало спустя секунд десять запотело. Он залез под упругие струи. Десять минут он стоял под душем, а после начал мыться. Он взял со стиральной машинки шампунь «head & shoulders». Он открыл тюбик, налив на руку он начал тщательно втирать его в свои черные волосы. Потом он смыл. Вся ванная была в пузыристой пене. Затем он намыли руки до плеч мылом, затем живот, и ноги.

Смыв все, он выключил воду и схватив полотенце принялся вытираться перед зеркалом. Как только он вытерся, он провел по запотевшему зеркалу правой ладонью и взглянул на свое отражение. Он был невысокого роста, здоровый коренастый мужик. На лице была толщиной в пол мизинца трехнедельная щетина. На правой брови был небольшой парез, но он уже к счастью зарубцевался. На правом плече был шрам от пореза, а на левом плече была выколота татуировка в виде огромной головы тигра с наскальной мордой. Внизу на левой чашечке был огромный фиолетового цвета синяк. Он вышел из ванной и отправился на кухню, чтобы сварить себе кофе, и возможно своей красавице если она уже проснулась. Заходя на кухню, он достал из-за шкафчика под столешницей кофемолку, затем он открыл из букового дерева, покрытый лаком дверцу висячего шкафчика. Там он обнаружил крупные зерна. Открыв кофемолку, он насыпал туда зерна, закрыл ее и принялся молоть. Он нажал на кнопку, кофемолка зажужжала. Наконец он закончил процесс и высыпав несколько перемолотых зерен в кофейник и включил его. Сам присел на стул. На его спину падали яркие, солнечные лучи. Его тело стало немного дряблым. Загар спины, плеч был не таким как раньше. К старым боевым отметинам новых не прибавилось. На спине с двух сторон виднелись шрамы, они извивались вдоль лопаток, и были длинной почти до основания ребер. На левом локте остались пятна давнишних ожогов, а на правом предплечье было два небольших шрама пересекавших друг друга и напоминающих крест. Сварив кофе, он налил себе в фарфоровую чашку, и начал маленькими глотками пить из нее. Аромат только сваренного кофе распространился по всей квартире. Сергей отвлекся от кофе и заглянул в зал. Его спутница храпела как убитая. Значит она не хочет ничего. Эта мысль мелькнула в его голове. Он допил кофе и начал одеваться. Он одел легкие темно-серые брюки, серебристую рубаху, затем подошел к зеркалу в прихожей посмотрел на себя и накинул сверху черный смокинг. Из внутреннего кармана он достал портмоне, открыл его. Внутри он обнаружил четыре бумажки достоинством в тысячу рублей, затем три бумажки достоинством в сто рублей.