Максим Коляскин - Минус два. Просветление. Том 7. Роман

– Ксения? Лучшей кандидатуры не придумать! – без доли сомнений ответил Андрей. – Впрочем, она ещё не дала своего согласия на новую миссию. А без него, как ты знаешь, ничего не получится.

– Разве такая странная женщина, как я, может отказаться от такого удивительного предложения? – медленно приходя в себя, прошептала Ксения. – Теперь-то мне становится ясно, что вся предыдущая жизнь готовила меня… Мой Господин, разве я не говорила, что однажды стала Вашей навеки? Конечно, я согласна. Да!

– Ключевое слово произнесено, – повеселела Тамара.

Подойдя к постели, она сняла со своей шеи небольшой кулон на платиновой цепочке и повесила его на шею Ксюши. Та интуитивно взяла амулет в руки, поцеловала, и… он раскрылся. Ксения заглянула внутрь и ахнула.

– Я прекрасно знаю, в каком мире ты живёшь, Светлая Ксения, – произнесла Тамара. – Я сама прожила здесь целую жизнь… Ты не подведёшь нас, милая!..

Уж кого-кого Тома не ожидала увидеть в своём номере, так это – женщину в форме полковника Службы Стражей Закона. Но через мгновение она взвизгнула и бросилась Софье на шею:

– Сонечка, дорогая! Как же я тебя люблю!

– А?.. – опешила Соня. Она немного отстранила от себя женщину с золотыми волосами, всмотрелась в её лицо и… страшно побледнела: – Тамара? Живая?! Здесь?

Встреча двух давних подруг, не чаявших увидеть друг друга, превратилась в эмоциональную бурю. Вероятно, они долго не отлипали бы одна от другой, но в «Лебединое озеро» прибыл Илья, с опозданием отреагировавший на приглашение Андрея. Князь перехватил его в коридоре у стола улыбающейся дежурной по этажу.

– Что за спешка? Что случилось? – набросился на него взъерошенный, бородатый Профессор.

– Видишь ли, дружище, – нарочито спокойно произнёс Андрей, присаживаясь на угол стола и закуривая, – к нам с коротким визитом прибыл один человек. Я не простил бы себе, если бы вы не встретились…

– Ты оторвал меня от исследований в самый неподходящий момент!.. Постой! О каком человеке идёт речь? – в глазах Ильи читалось непонимание и… ожидание нового чуда от Его Светлости.

– Сначала ты успокоишься… Милейшая дежурная по этажу принесёт нам по пятьдесят граммов коньяку, а уж потом…

Как ни пытался Князь привести своего друга в состояние благостного покоя, тот с юношеским пылом ворвался в «номер Ксении», как только ему позволили это сделать, и… застыл посередине маленькой гостиной. Впрочем, через несколько мгновений Илья ожил и, сметая всё на своём пути, подлетел к поднявшейся навстречу женщине с золотыми волосами. Не обращая внимания на присутствующих, Профессор последовательно прикасался своими ладонями к женским щекам, плечам, груди и бёдрам, а затем повалился к ногам Тамары и принялся целовать её колени…

– Томочка, родная! Ангел мой небесный! – не стесняясь выражений и слёз, ручьями заструившимися по небритым щекам, восклицал Илья: – Спасительница моя прекрасная… Царица Тамара!

– Кто это, Господин Андрей? – Тома состроила уморительную гримасу, поглаживая нечёсаные мужские волосы. – Нет, мне рассказывали о том, что Профессор Илья стал Президентом Академии наук Трикняжия… Но где вы видели солидного учёного мужа с огромным жизненным опытом, который ведёт себя как мальчишка и… ни капельки не изменился за долгие годы? Даже самому выдающемуся человеку это не под силу!.. А Илюша может…

Решив, что шила в мешке не утаить, Князь попросил Ксению устроить обед в честь дорогой гостьи… Перед обедом он подошёл к Инге, всеми силами старавшейся не привлекать внимания, встряхнул её за плечи и нежно обнял за талию. Такая встряска была ей просто необходима. Неожиданно для себя Жёлтая Графиня поняла, что её окружают люди из другой жизни, другого измерения. «Нет, Инга, ты здесь не чужая, – зашептал ей на ухо Князь. – Тебе нужны доказательства? Зачем? Ты же не будешь оспаривать, что однажды признала меня своим Князем? А значит, сейчас ты – такая же взволнованная девочка, как барабанщица Рина и её подруга Фрося, например. Нет, неспроста ты находишься рядом со мной, и всё происходящее касается тебя так же, как и меня. Помнишь, как однажды я сказал самой сексуальной Графине Трикняжия, что она нравится мне? Оказалось, что никто до меня ей таких слов не говорил. Ей пели дифирамбы и панегирики, произносили страстные речи, клялись в верности на века… А простое человеческое „ты мне по нраву“ не произнёс никто… Не забыла?» Едва ли не впервые в жизни, Инга боролась с собой, чтобы… не заплакать, и крепко прижалась к Андрею всем телом… До конца дня, в свободное от выполнения своих обязанностей время, Жёлтая Графиня старалась держаться Рины и Фроси. Лучшая подруга барабанщицы группы «ДСП» откровенно побаивалась вельможной красавицы. А сама Рина неожиданно легко сошлась с Ингой, вероятно, потому что их свёл Учитель.

Около восьми часов вечера Тамара вышла на улицу под руку с Андреем и направилась к водоёму, давшему название гостиничному комплексу. Они тихо разговаривали, смеялись, сидя на скамейке, затем полезли купаться нагишом…

– Как у вас хорошо… – вернувшись на скамью, глубоко вздохнула Тома, с удовольствием оглядываясь по сторонам.

– А мы этого и не скрываем! – усмехнулся Князь, взгляд которого притягивали капельки воды на обнажённой груди златовласой красавицы.

– Если бы Господин только приказал, я осталась бы с ним здесь на всю…

– Прекрати молоть чепуху, детка! – фыркнул Андрей. – Где это видано, чтобы Князь Тьмы отдавал приказы посланцу Света?

– Я шучу, чудесный Господин… – обворожительно улыбнулась Тамара. – Но в каждой шутке есть доля… Скоро мне предстоит отправиться в обратный путь… Ты уложишь меня спать, Андрей?

– Конечно… Во сне подобное перемещение происходит легче, насколько я знаю.

Тома встала со скамейки, надела платье на ещё влажное тело и сняла с шеи странный амулет в виде ромба на цепочке благородного серого металла, матово поблёскивающего в свете луны. Надевая его на шею Андрея, она прошептала: «Это тебе… лично. Не думай, что никто не знает об особенном предмете, который ты передал Княгине Эмме… Не открывай его… до времени!»

В гостиничном номере Тамара за руку ввела Князя в спальню и… принялась целовать его взахлёб.

– Но, что ты делаешь, душечка? – неожиданно смутился Андрей. – На прощанье ты могла бы поведать мне вслух о своей жизни, то есть о жизни дочери Андрея и Полины, родной сестры Машеньки по отцу…

– На «громкий» разговор об этом не хватит и месяца, а «тихо» я уже всё тебе рассказала… Моя жизнь в мире под Солнцем принесла и радости, и печаль, и счастье, и горести, но она закончилась. Тебя смущает, что там я была твоей дочерью? Но ты прекрасно знаешь, как это происходит. Вы с Полиной зачали ребёнка, девочку, в которую силы Света вдохнули душу, мою душу… Не имея возможности общения с отцом, я чувствовала твоё присутствие каждый день на протяжении целой жизни, хотя долгое время не могла осознать этого своим юным умишком. Это потрясающий опыт, какого нет даже у тебя! О тебе мне рассказывала мама Поля, я рассматривала твои фотографии… и не сразу, с годами, постепенно вспоминала наши встречи, наше общение в тёмном мире и на Свете Белом… Удивительно, но я интуитивно чувствовала нашу связь и в раннем детстве, но маме было сложно справляться с невероятной информацией, исходящей от ребёнка, и она стала называть её «странными фантазиями». А Машенька понимала, что я говорю правду!.. Она ещё там… старенькая совсем… Скоро у неё случится переход в новый, второй жизненный круг. Маша – юная сущность, не обременённая грузом памяти многих жизней. Вот она-то пока ещё – только твоя дочь, а я… Знаешь, что перед коротким визитом сюда, к тебе, мне сказала Ма? Напутствуя меня, она говорила: «Тамара, ты отлично знаешь, в какой мир отправляешься. Неполные сутки, которые ты там проведёшь, не позволят тебе пуститься во все тяжкие, даже если очень захочешь. Но и стоически противиться эмоциональному порыву не обязательно, когда речь идёт о чувствах к особенному для тебя человеку».