Сергей Романюта - Тихо, идёт следствие. Передоз. В опергруппе Баба-Яга и домовой

– А фамилию убитой девушки не знаете. – язвительно, это тебе за дурака, ответил Иван.

– Фамилию не знаю, бывает и такое. Но могу узнать, и побыстрее чем ты и все ваши соглядатаи.

***

– Пойдём, вон, присядем. – старушка показала на поваленное дерево и словно позабыв об Иване пошла в сторону лежащего ствола.

К удивлению Ивана ствол поваленного дерева был чуть ли не идеально чистым, будто кто-то специально помыл и почистил. Обычно такие стволы покрыты грязью приносимой непогодой, мхом и прочими не очень приятными вещами. А тут, чудеса да и только, будто лавочка в парке, одно удовольствие присесть.

– Садись, младень. – сказала старушка указала рукой на ствол и сама присела.

Иван до этого заметил и чем дальше, тем больше внимания обращал на лексикон старухи. Ну акцент, если можно так сказать, деревенский это ладно. А вот то что она в разговоре слова старинные употребляла, это было странным.

– До тебя как-то встретила я одного Ивана-дурака. – начала рассказывать старушка. – Дурак он и есть дурак.

– Почему дурак? – опера, они хотя бы в силу службы люди любопытные.

– А потому! – старушка посмотрела на Ивана.

И тут опер Иван ошалел окончательно. Представьте, почти коричневое, морщинистое лицо старой женщины и ярко голубые почти детские, чистые глаза.

– Потому что жениться, видите ли, ему приспичило. – продолжала старушка. – А невесту его, Марью Моревну, злодей один похитил и утащил за тридевять морей.

– И что? – ей Богу, на сказку похоже.

– А то! – чуть повысила голос старушка. – Помогла ему. Видать на судьбе моей написано помогать Иванам-дуракам. Вот и тебе помогу. Помогу найти тех злодеев, и фамилию той девицы узнаю.

– А как?

– Самый настоящий Иван-дурак! – довольно воскликнула старушка. – Самый настоящий! Много будешь знать, состаришься скоро.

***

Странные дела творятся, ой странные. Да и старуха тоже странная. Что интересно, на сумасшедшую не похожа. Хоть временами и несёт откровенную ахинею, но не заговаривается, Ивану вдоволь довелось полюбоваться на этот народ. И тут он вспомнил: мать-перемать, он же даже не спросил её имени! Она спросила, а он нет. Невежливо. Ещё подумает что.

– Бабушка, а как вас звать-величать? – подражая говору старушки спросил Иван.

– Василиса Ягинишна я. – поправив платок на голове ответила старушка.

– Кто-кто? – точно, сумасшедшая.

– Василиса Ягинишна. – как ни в чём ни бывало повторила старушка. Немного помолчала, будто вспоминала что и добавила. – Люди промеж себя меня Бабой-Ягой зовут.

– Молодой ты ещё, жизни не знаешь. – не дав опомниться Ивану продолжала Баба-Яга. – Не знаешь, что раньше все люди в Лесу жили. А я в Лесу над всем старшая, понял? – Иван машинально кивнул головой, хотя ничего не понял. – Это потом вас нечистый собрал до кучи и утащил из Леса. Научил строить эти самые, как их, города. А вы как были дурными так дурными и остались. Живёте друг у дружки на головах и радуетесь.

И не страдающий впечатлительностью Иван вдруг живо, прямо в картинках, представил себе как идёт по лесу некто козлорожий с рогами и с хвостом. Идёт, орёт что-то непотребное, а за ним, вереницей, идут люди, дурные да неразумные.

– Собрал вас в этих самых городах, – продолжала Василиса Ягинишна. – песни срамные петь научил. Отраву жрать, как та девица, научил а вы и рады стараться.

Живёте друг у дружки на головах. – Иван понял, что это Баба-Яга о многооквартирных домах говорит. – Живёте, а друг дружки не знаете. Крепоко, ой крепко нечистый у вас на загривках уселся.

***

Баба-Яга продолжала ещё что-то говорить, вернее, бормотать по старушечьи. Видать в кои веки нашла благодарные уши вот и делится наболевшим. А Иван вдруг вспомнил, что сама-то Баба-Яга – самый что ни на есть яркий представитель той самой нечистой силы, которую ругает. Народные сказки, они врать не будут.

Видимо прочитав мысли Ивана Баба-Яга перестала бурчать, глазами полными, нет, не гнева, а жалости посмотрела на Ивана и сказала:

– Говорю же, дурак. Ну какая я тебе нечистая сила? Тьфу!

Блин, будто специально на ветку ближнего к ним дерева уселась какая-то пичуга и принялась радостно насвистывать свою песню:

– Я что, и ей нечистая сила? – кивнув на пичугу уже гневно спросила Ягинишна. – И деревьям да травам нечистая сила?

Похоже, бабуля разошлась не на шутку. А может накипело, накопилось, времени-то вон скоько прошло вот и надо выговориться, тем более уши благодарные, вот они.

– Вот кто вас из Лесу чёрти куда гнал? – спросила она Ивана тоном, будто Иван тогда первым ушёл из Леса в эти самые чёрти куда.

***

– Оно давно случилось. – глядя куда-то, будто сейчас находилась там, начала Василиса Ягинишна. – Тогда городов ваших почти не было. Хоть люди из Леса почитай все уже поуходили, но в города не спешили, всё больше по деревням жили.

И тут Иван обратил внимание, с тех пор как он повстречал странную бабулю мобильник замолчал, будто выключил кто. А ведь мобильник опера, это… Это, если молчит десять минут, к бабке не ходи, ядерная война началась.

– А ты послушай, послушай! – мгновенно отреагировала старуха. – Бывало умные люди, цари да короли, не чета тебе, слушали, и благодарили потом.

– Я слушаю, Василиса Ягинишна, внимательно слушаю. – смутился Иван.

– Вот и слушай. – сразу подобрев ответила Баба-Яга. – Глядишь, толк будет.

Так вот, жила в одной их тех деревень девица, Настенькой кликали. Родной матушки у Настеньки не было, померла матушка. Батюшка погоревал, погоревал, делать нечего, нельзя дому без хозяйки, взял да и женился. А та, новая жена, возненавидела Настеньку, хуже чем змеюку подколодную. То пол ей не так метён, то печь не вовремя затоплена. Изводила она падчерицу. А батюшка ейный молчал, новая жена крепкую власть над ним взяла. А та, жена новая, видит такое, что муженёк ейный молчит, ещё больше лютовать начинала.

Я когда Настю-то увидела, сразу догадалась: дочка есть у мачехи, вот она и изводит девицу. А Настя – ну писаная красавица. Не поленилась, слетала в ту деревню, посмотрела на мачеху и дочку ейную. Ой, как увидела я их чуть было заикаться не начала. Сама мачеха – любая страхолюдина перед ней красавица писаная. Да и доченька под стать маменьке, только ещё страшнее.

***

Ягинишна рассказывала монотонно, по-старушечьи. Но что интересно, Иван, ну прямо как в кино, видел рассказываемое как в кино: в цвете и со звуком. Он увидел старинную избу сложенную из толстенных брёвен. Увидел красавицу Настеньку, добрую, работящую и молчаливую. Мачеху с её дочкой тоже увидел. Увидел и содрогнулся: да уж, ещё те красавицы. И чуть ли не сразу содрогнулся ещё раз: мать честная, да это же фильм-сказка «Морозко». Морозко! Да этот фильм, у любого телеграфного столюа спроси, все знают! Это что получается? Получается, старуха пересказывает ему кино, а он уши растопырил, слушает! А что? Хоть и Баба-Яга, а тот же компьютер в выходом в сеть вполне иметь может, не говоря уже о простом телевидении. Ну бабка!