Ф. Ибраева - В городе, где нет тараканов

Молчаливый в присутствии посторонних, Костя становился разговорчивым, когда приезжал отец. Когда Аскар жил вместе с мамой Кости, Викой, он в каждую свободную минуту сажал возле себя сына, или они ложились рядом на диване, и начинал рассказывать. Объяснял про технику, Вселенную, дикую природу, историю народов, сюжеты книг и фильмов. Они вместе читали статьи из научных журналов и энциклопедий. Отец Кости слыл большим эрудитом, Костя был на пути к этому. Все, что отец рассказывал, слушать было интересно и понятно. При случае Костя пересказывал услышанное и прочитанное одноклассникам и Робби. Намин задавал много вопросов. Если оставались наедине, Костик терпеливо разъяснял, о чем спрашивал Робби. Получалось, больше говорил Костя. Парень старше него, внимал.

Еще Аскар делал оригинальные зарисовки, писал маслом. Костю живопись не увлекала. Его способности к рисованию сводились к тому, что один в один мог изобразить супер героев на обложках тетрадей одноклассников, просивших запечатлеть грозные фигурки среди монотонных учебных записей. От отца ему перешла также любовь к музыке. Костя часами слушал музыку, всякую: от старинной классики до рэповских новинок. В доме Бимакиных накопилась богатая коллекция музыкальных записей, собранная отцом, теперь пополняемая Костей. Вика была музыкантом по образованию, но музыкальные пристрастия семьи Бимакиных формировал Аскар. Вика ухаживала за своими мужчинами, занималась хозяйством. Она закинула нотные тетради глубоко на антресоли. Когда муж оставил их, бросив музыкальную школу, пошла работать продавцом в салон элитной обуви. Папа – инженер редкой специальности, работал исключительно по специальности. Им дорожили на работе.

Отец Кости нравился женщинам. Он не ухаживал за ними, не делал намеки, держался нейтрально. Но как держался! Опрятно одетый, загорелый, мускулистый, слегка полноватый, не суетливый. Сдержанный в любой ситуации, он никогда не грубил, не матерился. Коллеги и подчиненные не замечали его недовольство, но технично-ироничные комментарии воспринимались ими болезненнее, чем прямые упреки.

В адрес женщин ирония проявлялась редко. Аскар не раз говорил Вике, что женщинам трудно уловить нотки иронии. Поэтому в адрес женщин как бы невзначай дарил лишь искренние комплименты, преподнесенные как уместное замечание по существу. Вика соглашалась, да, с чувством юмора у нее туго, как у всех женщин. Женщины Технического Центра горой стояли за профессионально компетентного и любезного заведующего отделом, и откровенно, то есть вслух, мечтали о более тесных отношениях с ним, чем просто служебные. До Вики доходили слухи, как вздыхают женщины по Аскару, но она была уверена, что он никогда не предаст ее и сына. Вика, безапелляционная в суждениях, измену расценивала как непростительное предательство, о чем был прекрасно осведомлен Аскар.

Года три назад в отдел Аскара устроилась ассистентом новая сотрудница. Обычно Аскар обходился без секретаря, тут сердце джентльмена не устояло, помог женщине в кризисные времена, взял на работу. У нее маленький ребенок, безработный и пьющий муж, развод маячил. Два месяца спустя вместо командировок, как говорилось Вике, Аскар ехал ночевать к новой сотруднице. Вскоре компромат на Аскара разлетелся по всему Центру, чему не в малой степени способствовала сама соблазнительница. Когда Аскар вернулся из очередной, настоящей, командировки, Вика с порога вместо «привет» спросила: «Это правда, про Ирину?» Аскар начал было: «Правда, но…». Вика не дала ни объясниться, ни извиниться. Вынесла приговор, который обжалованию не подлежал: «Мы разводимся, ты на ней женишься, не хочу мешать вашему счастью». Подруги уверяли, женщины сами вешаются Аскару на шею, прости его. Вика настояла на разводе. Отец Кости уехал в соседний город строить новую семью.

Костя с мамой жили вдвоем. Пользуясь отсутствием Аскара, подруги Вики отмечали праздники, дни рождения в тесном женском кругу в квартире Бимакиных. После застолья начиналась главная часть этих встреч – разговоры. Говорили женщины много и громко, невольно услышишь. Костя не раз слышал, не прояви Вика тогда принципиальность, отец остался бы с ними. В новой семье Аскар воспитывал пасынка. Со временем Вика и Аскар осознали, Аскара увели из семьи, чтобы обеспечить полноценное детство этому мальчику, на восемь лет младше Костика. В каждый их приезд в деревню бабушка, не стесняясь присутствия внука, ругалась: «Ты что, слепой?! Чертова баба умного папашу собственному сыночку обеспечила, а родной должен без отца расти? Чужой ребенок никогда не будет родным! Папа вас бросал? Почему вы выросли умными и ладными, а-аа? Комфорта ей захотелось, а Вике комфорт не нужен?» Аскар никак не отвечал на возгласы, знал, надо переждать ярость матери. Она повозмущается, устанет, всплакнет; поплакав, успокоится, и больше больной темы не будет касаться, пока сын с внуком гостят у них. Она видела, сын осунулся, страдает без Костика.

Аскар не просто скучал, он тосковал по Косте. Мысль, что сын растет без него, делала ему физически больно: сердце сжималось в спазмах, дышать полной грудью он не мог, желудок язвил, голова гудела. Образы Кости и Вики не покидали Аскара никогда. Они всегда были с ним, только на расстоянии и мысленно. Он заглушал преследовавшие его днем и ночью мысли работой и, о Боже, начал принимать таблетки! Помогало мало. По-мужицки хорошо воспитываемый пасынок не компенсировал тройную боль, которую испытывали он, Костя, Вика. Неравноценный обмен: один к трем. К черту успех на работе, если он плохой отец, неверный муж, источник всеобщей боли.

Точка невозврата пройдена, считали родители. Костя верил в обратное. Тетенька может найти другого мужа и папу сыночку, лучшего, чем его отец. Его папа однажды приедет к ним жить насовсем. С тех пор, как отец уехал, Костя меньше видел и маму. Вика сменила работу, с утра до вечера трудилась, желая доказать, что может самостоятельно покупать сыну все необходимое. У нее получалось. Модную одежду, акустическую гитару, карманные деньги Костик имел без проблем, хотя не выпрашивал особо. Вика чувствовала, другого мужчину в качестве отца Костя не признает, хотя на открытый конфликт не пойдет. Да и откуда появится другой? Ответственные, без вредных привычек, работящие мужчины на дороге не валяются, чтобы поднять их, привести домой. Мириться с Аскаром – поздно, пострадает другая женщина и маленький мальчик. Не зря говорится, на чужом несчастье счастья не построишь. И не восстановишь своё.

Костя и Робби не касались темы родительских междусобойчиков, чьих-то не было, Наминых или Бимакиных. Костя приветливо открывал дверь, если Робби приходил общаться. Намин без малейшего стеснения проходил в общую комнату, хватал конфету, развалясь, усаживался на диван: «Ну почему у них конфеты и бананы всегда спокойно лежат на виду, а у нас выставляют их на стол при посторонних? Деньжата у моих тоже водятся, на всем экономят. Плебеи – вот почему», – ответ вызвал неприятную оскомину во рту, Робби аж поморщился. Историк основательно втемяшил им в головы, кто есть плебеи и аристократы. Робби сунул конфетку в рот, конфетка попалась вкусная, быстренько нейтрализовала оскомину (жизни).