Светлана Ангарская - Просветленные

Утром Валерия ездила брать интервью у известного писателя в Переделкино и изрядно устала. Приближалась очередная годовщина рождения Ильича, и каналу требовалось интервью на тему «Не сотвори себе кумира».

Писатель Самохин был уже в возрасте, болел и безвыездно жил на даче. Недавно вышла его книга о Ленине, которая и привлекла журналистку.

Владимира Васильевича они нашли в саду. Высокий худощавый старик сидел у раскидистой сосны, опираясь на трость, и думал о чем-то своем, писательском. И эти глубокие, как показалось Лере, думы было неудобно прерывать. Но, заметив съемочную группу, он встрепенулся, встал и встретил их приветливо, провел в просторную светлую комнату, где стоял большой самовар и был накрыт стол к чаю. Операторы стали настраивать камеру и микрофоны, давая героям сюжета время познакомиться и приглядеться друг к другу.

Высокий худощавый старик сидел у раскидистой сосны и думал о чем-то своем, писательском

Родился он на Байкале, где служил отец

При Советах Самохин, лауреат Государственной премии, считался «певцом деревни», написал немало книг на тему жизни сельчан, но из-под его пера выходили и стихи, в том числе посвященные Ленину. Новая книга была проникнута полным разочарованием писателя в вожде мирового пролетариата. Накануне интервью Валерия сумела ее просмотреть, и ее поразили доселе неизвестные факты биографии Ленина, о которых писал Самохин. На обложке книги лицо вождя было разделено на две половины: одну белую, другую черную, причем на черной был даже рог. Дескать, черт или ангел?

Стены комнаты, в которой их принимал писатель, были увешаны портретами последнего российского царя и его семьи. Говорили, что Самохин разочаровался уже не только в советской власти, но и в теперешней демократии, поэтому у него сейчас проявились монархические настроения. С этого и начался разговор, как только операторы включили запись.

– Любите царя? – спросила Лера, бросив выразительный взгляд на портрет Николая II.

– Уважаю, – ответил писатель, – потому что он был законный правитель страны, помазанник Божий.

– А остальные, значит, незаконные?

– Еще какие, разбойники с большой дороги!

– Ну вы же сами этому разбойнику, – кивнула она на книгу, – стихи посвящали, еще и какие хорошие, к каждому празднику. Как сейчас помню, в детском саду учили что-то наподобие: «Камень на камень, кирпич на кирпич, умер наш Ленин Владимир Ильич», святыня была.

– Была, – согласился Самохин, – каюсь теперь вот на старости лет, пытаюсь разобраться, почему так случилось…

Он задумчиво наклонил высоколобую благородную голову с сединами, снова опершись на посох.

– Да, к счастью, с нашим поколением этого уже не будет, – самоуверенно заметила журналистка, прерывая паузу.

– Вы так думаете? – удивился писатель.

– Конечно, мы теперь никого так огульно не возводим в ранг божества, научены горьким опытом предыдущих поколений.

– Ну не знаю, не знаю, – покачал головой Самохин. – Теперь тоже такого натворили… За несколько лет смели все, что было дорого сердцу. Союз вопреки желанию народов распустили, ведь был же референдум за сохранение страны. И что теперь? Нет у нас больше ни Севастополя с его российской славой, ни границ страны, все нараспашку. А кругом одни враги, что и историю переписать могут, и фашизм возродить. А что такого? Ведь кругом все продается за бесценок с молотка, идет полный грабеж природных ресурсов, к праправнукам в карман залезли. Такого безобразия и коммунисты себе не позволяли. А демократы теперешние так опустили нас на колени перед миром, все позиции страны сдали, парламент под публику расстреливали, а вы им рукоплещете, стыдно.

Я-то думал, – сказал он, немного помолчав, – что с крахом коммунистической идеи мы наконец о духовном задумаемся, о попранной культуре, о восстановлении справедливости, а тут такое воровство началось… Культура не поднялась, а, наоборот, пала, да так низко, что и не подняться теперь. Не могу на все это смотреть, долго не проживу, сердце разорвется, – пожаловался Самохин, держась за грудь. – Пла́чу я о моей России, – закрыл он лицо руками…

– Владимир Васильевич, давайте-ка чайку. Перерыв, – махнула она оператору.

– Ну разве виноваты мы, что долгое время жили в такой закрытости, что и не знали по большому счету, кому служим: Богу или дьяволу, – наконец собравшись с мыслями, сказал писатель. – Вот только сейчас, познакомившись с архивами, я могу совершенно точно сказать, что Ульянов-Ленин со своими сообщниками погубили страну, готовую, как молодой тигр, прыгнуть в новую эру своего экономического развития. И как бы мы могли сейчас с вами процветать, не случись этого безобразия в истории, – любая Америка обзавидовалась бы. Вот так, милейшие потомки, обстоит дело с правдой о Ленине, – заключил он.

– Нет, это еще не все об Ильиче, – возразила Лера. – Вы же раскопали столько подробностей его биографии: это и нездоровая генетика семьи, и происхождение, и плохое здоровье, да и действительно его шпионская связь с Германией.

– Все так, но это я оставляю читателям, чтобы они побыли с этими фактами наедине и поразмыслили над сказанным. Как все это могло случиться и почему именно у нас пришел к власти такой человек, устроивший, по сути дела, немыслимый по масштабу геноцид народов? Ведь целенаправленно истреблялось все лучшее из человеческой породы. Человек думающий, со стержнем? Убить. Милая культурная девушка, наверное, дворянка? Убить. Да просто аккуратный, подтянутый человек – тоже не надо такого в живых оставлять. А сколько в Крыму было потоплено белых офицеров, которые не хотели покидать родину и сдали оружие. Царил такой террор, что удивляться сталинским репрессиям и не приходится. Просто достойный преемник.

– Ну и как же это могло случиться в нашей патриархальной, как вы говорите, России? Ведь сын предавал отца, брат брата. И все соглашались с этим. Вспомним Павлика Морозова, пионера-героя.

– Ну, этот вопрос надо задавать не мне, а психологам. О силе влияния средств массовой информации. Представьте, альтернативы никакой, есть только коммунистическая пресса, которая и ведет одностороннюю оголтелую пропаганду и агитацию. Вот так и случилось, кто с этим не согласился, был ошельмован, оболган и предан анафеме. Но самое ужасное, еще раз повторяю, – намеренно уничтожали лучших представителей генофонда нации. Подумать только, травля и расправа над учеными! Но ведь их пока вырастишь, сколько времени пройдет, не одно поколение, пока будет результат. В тюрьму такого гения, как Вавилов! Как можно! Да и вообще разборки с интеллигенцией! Ну не может она себя вести иначе, без совестливых метаний и мучительного поиска истины, потому что интеллигенция. Так зачем же с ней так!..