Татьяна Богатова - Керидо-2. Возвращение

От нахлынувших воспоминаний Влад передёрнул плечами.

«На кладбище он подошёл к гробу. Я отчётливо помню, что у него на лице кривилась улыбка».

Альбина с жаром воскликнула:

«Влад, любимый, этого просто не может быть! Ты наверняка ошибаешься, ты был измучен бессонными ночами, ухаживая за мамой. Тебе показалось!»

«Аля, – он приблизил её ладонь к губам, бесстрастно поцеловал, – я рассказал тебе всё. Ничего не скрыл и не приукрасил. Пожалуйста, не смотри на меня так, словно я совершил убийство. Я не сделал ничего дурного. Я всего лишь не могу простить».

«Влад, если бы ты видел, как задрожали его руки и помертвело лицо, когда он увидел тебя…»

Он безжалостно перебил её:

«Аля, если бы ты видела как умирала моя мать, как она кричала от боли, ты бы тоже не смогла его простить. Давай закончим и больше никогда не будем возвращаться к разговору о нём и моём прощении».

Альбина, поднявшись, стремительно обняла Влада, склонилась, покрывая поцелуями его лицо.

«Прости меня! Мы не будем… конечно не будем… Я так тебя люблю!»

Он крепко сжал её, как всегда начиная терять разум от её близости.

«Алька, красавица моя! Я люблю тебя больше жизни!»

Водворив посуду после своего завтрака в моечную машину, Влад вышел из кухни и поднялся по деревянной пологой лестнице на второй этаж. Там было две комнаты. Одна из них – бывшая комната матери Влада – служила им с Альбиной спальней. Вся приобретённая новая мебель почти точь-в-точь повторяла бывшую при Анне обстановку. Альбина, не видевшая предыдущей мебели, выбрала вместе с Владом почти точно такую же. Бледно-розовый шкаф для одежды, широкая кровать и тумба-комод светлого дерева. Тут же стояла кроватка для сынишки, придвинутая почти вплотную к кровати родителей, обитый хлопковой тканью, небольшой стол для пеленания и высокое кресло из специального пористого материала, натянутого на цельную металлическую гнутую опору. Помещённый в кресло ребёнок фиксировался широкими мягкими ремнями, наподобие рюкзачных, вокруг талии и между ножек. Малыш находился в полулежачем положении. Кресло слегка покачивалось при малейшем движении ребёнка, тем самым успокаивая его и освобождая руки матери на какое-то время.

Напротив спальни располагалась бывшая комната Влада, в которой со времени его студенчества почти всё осталось без изменений. Только компьютер на рыжем столе сменил белоснежный ноутбук. В платяном шкафу, точно такого же цвета как и стол, Влад развесил свою одежду, чтобы собираясь утром на работу не беспокоить Альбину с Артёмкой. Нынешнее лето, как и прошлое, изнуряло зноем и духотой. Влад остановил свой выбор на светлых бежевых льняных брюках, лёгкой рубашке с короткими рукавами, цвета топлёного молока. Автоматически взял с полки в шкафу носки в тон брюкам. Одеваясь, мимоходом глянул на себя в зеркало на дверце шкафа. Внешность Влада напоминала героев рекламных роликов, представляющих атрибуты дорогой жизни: часы, автомобили, курорты. Высокий, широкоплечий, рельефно-мускулистый – он обращал на себя внимание. Подстриженные ёжиком русые волосы, слегка зачёсанные на левую сторону, с которой чёлка-хохолок едва прикрывая темную бровь слева, бросала лёгкую тень на огромные серые внимательные глаза. Ровный прямой нос, чувственные губы, на которые было приятно смотреть.

Поправляя воротник, Влад тепло улыбнулся своим мыслям. Альбина всегда тщательно выглаживала его рубашки. Обучаясь в Англии, будучи чистоплотным по своей натуре, Влад привык сам ухаживать за своей одеждой и обувью. Как только они начали жить вместе, Альбина сказала Владу, запротестовавшему было, когда она собралась погладить ему рубашку.

«Ты не можешь представить, как мне приятно. Я всегда делала это для брата Антоши, пока он не женился. Но Антон редко носил их, предпочитая футболки. Раньше мама всегда гладила папины рубашки. Помню, однажды, мне было лет семь, я как обычно крутилась рядом. Мама утюжила и приговаривала: «Вот, Лялька, когда вырастешь, будет у тебя сердечный друг, и тебе невыносимо захочется самой выгладить ему рубашку». Я конечно спрашивала: «Сердечный друг это муж? Да, мамочка?». А она при этом так таинственно улыбалась: «Может быть и муж. Ты почувствуешь, что это он, когда пожелаешь отдать ему всё своё сердечное тепло». Я скакала вокруг неё и гладильной доски: «Мам, а папа твой сердечный друг?» «Да, Лялечка! Мне очень приятно делать это для него».

«После того как родители разбились вместе на машине, у меня слёзы подступают при воспоминании об этом разговоре. Я прыгала на одной ножке, а мама улыбалась и продолжала: „Запоминай, Лялька! Сперва выглаживают воротник, затем правую полочку и рукав, после – левую полочку с рукавом и напоследок – спинку“ Словно предвидя свою раннюю гибель, мама старалась научить меня всему. И гладить, и шить, и готовить. Но я легкомысленно всё забывала. И только лишь её слова о сердечном друге накрепко запали в мою память. После того как мы остались с Антошей одни, я пожалела, что не стремилась готовить. Кое-что припоминала, конечно. Но в основном пришлось учиться заново».

Влад приблизился к Альбине, обнял сзади, не страшась движений горячего утюга и зарылся лицом в её волосы.

«Я люблю тебя, Аля!»

***

Закончив одеваться, Влад вышел из комнаты.

Год назад, после смерти отца, в больницу к едва начавшему поправляться после ранения Владу пришла женщина. Неотлучно находившаяся с ним Альбина, к его безграничному удивлению, встретила её, словно добрую знакомую, дружелюбной улыбкой. Влад сразу вспомнил женщину. Она почти не изменилась с тех пор, как он видел её шесть лет назад. Довольно высокая, полная, она обращала на себя внимание светлой кожей. Обычно румяное лицо было бледно. Весь её наряд, кроме белых босоножек на низкой сплошной подошве, говорил о том, что женщина в трауре. Чёрное, приталенное, чуть свободное, платье из плотного крепа, без рукавов. Поверх него – чёрная, ажурная накидка-жилет, со слегка удлинёнными плечами, чуть прикрывающими обнажённые руки. На голове – чёрный шифоновый шарф, завязанный сзади.

Альбина встала со стула ей навстречу, тепло ответив на её приветствие, с улыбкой повернулась к Владу.

– Это Валентина…

Он сдержанно произнёс:

– Я знаю. Здравствуйте.

Валентина работала участковым терапевтом в поликлинике. Она приходила к матери Влада во время её болезни. Однако то, что Альбина сказала следом, явилось для Влада полной неожиданностью.

– …жена твоего отца.

Побледневшее лицо Влада содрогнулось, он ответил еле слышно.

– Вот как… Не могу сказать, что мне приятно это слышать.

Альбина обеспокоенно шагнула к нему, Валентина мягко прикоснулась к её локтю.