Дмитрий Миненков - Пятая комната

Но все эти странности меркли перед главной – сном.

Несмотря на то, что спать хотелось практически всегда, заснуть где-либо, помимо выделенной комнаты, попросту не удавалось, хотя сознание и было постоянно окутано пеленой дремоты, оно вовсе не отключалось и продолжало беспрестанно работать на благо гостиницы. Именно эта особенность местных условий труда и позволяла Морту вовсе обходиться без сна и работать круглыми сутками. Поначалу Глеб с ужасом смотрел на своего напарника, думая, что тот скорее погубит себя, чем погасит треклятый долг, но проработав с ним несколько дней кряду, понял, что и сам ни минуты не спал и, вероятно, стал выглядеть не менее измождённым, чем Морт.

Глеб решил, что не позволит этому месту порабощать себя, выжимая до последней капли его жизненные силы и, оставив своего компаньона на посту, отправился искать комнату, в которой началось его трудоустройство. Именно тогда он впервые остро столкнулся с проблемой постоянно изменяющейся планировки гостиницы.

Поднявшись на второй этаж, Глеб быстро нашёл нужный ориентир, он запомнил его ещё в первый день, выходя из комнаты вслед за Мортом, спешащим познакомить нового напарника с местом работы. Выбранным маячком была резная деревянная статуэтка, изображавшая девушку в накидке, молитвенно сложившую перед собой руки. Она помещалась в нише, расположенной в стене рядом со входом в комнату.

Глеб подошёл к нужной, как ему казалось, двери и уверенно толкнул её. К его удивлению, она даже не шелохнулась. Подобным образом он также безрезультатно толкнул ещё несколько дверей. Дойдя до следующей ниши, Глеб увидел статуэтку идентичную той, что была выбрана им в качестве ориентира.

«Наверное, я что-то напутал», – подумал Глеб: он был уверен в том, что такая статуэтка на этаже единственная, но это место, как обычно, ставило всё привычное под сомнение.

Отворить двери, расположенные по коридору за второй статуэткой, тоже не удалось, и Глеб в расстроенных чувствах решил идти обратно, искать помощи у Морта – тот в гостинице ориентировался безошибочно. Проходя мимо первой ниши, Глеб невольно посмотрел на статую – капюшон накидки был откинут, открывая красивое женское лицо, ладони девушки были опущены на руки мужчины, обнимавшего её сзади.

«Нет, такого не заметить я точно не мог!» – думал изумлённый Глеб, двигаясь дальше по коридору.

Но на этом сюрпризы не заканчивались. На месте лестницы, ведущей вниз, оказались ступеньки на третий этаж и выше (хотя куда "выше", Глеб не понимал – он был уверен: гостиница трёхэтажная). Машинально поднявшись наверх, Глеб окончательно убедился в том, что, оставшись без Морта, попросту заблудился, ибо теперь было совсем не понятно, куда идти дальше.

Он решил остановиться и обдумать обратный маршрут с учётом отсутствующего лестничного пролёта: размышлять здесь было сложно постоянно, но на ходу это не удавалось вовсе.

Глеб опёрся спиной о стену, точнее попытался – внезапно он начал пятиться назад, не найдя опору, и понял, что облокотился не на стену, а на дверь, так не кстати открывшуюся.

От неожиданности Глеб ругнулся – губы беззвучно шевелились, обозначая набор нецензурной брани.

Ему хватило мгновения, чтобы понять: он оказался в той самой комнате.

Дверь начала автоматически закрываться, в то время как Глеб, уже не обращая никакого внимания на бесчисленные причуды этого места, поспешно сбрасывал с себя одежду, готовясь скорее предаться сну. Как только голова коснулась подушки, его буквально выключило.

Но проснулся Глеб не по собственной воле, как в прошлый раз, а от интенсивных толчков в бок – испуганно озираясь, над ним стоял Морт и кивками головы, не прекращая толкать, призывал скорее подниматься с постели. Но быстро сделать это не удавалось: у Глеба начинали закрываться глаза, и сон вновь обволакивал его сознание.

В тот момент, когда Морт уже готов был вовсе спихнуть его на пол, Глеб собрался с силами и кое-как начал сползать с кровати.

Как только он оказался на полу, сонливость, как рукой сняло. На смену ей пришли бодрость и ощутимый заряд внутренней энергии – это напоминало необычайный прилив сил после того, первого, сна, только теперь всё было менее выражено.

Пока Глеб, стоя на четвереньках у кровати, разбирался в своих ощущениях, Морт перебирал его вещи, ощупывая в поисках чего-то каждый карман. Наконец он нашёл необходимое и направился к очумевшему напарнику, который недоумённо смотрел не столько на него, сколько на протянутый ему гаджет – и надо сказать, дней до полной отработки долга там поприбавилось чуть ли не вполовину.

Глеб сразу понял (сон ощутимо сказывался на скорости мыслительных процессов), что, предоставив комнату, гостиница не обязывалась оплачивать свою главную (если не единственную) услугу. Цифры на экране, в который Глеб не заглядывал с момента выдачи ему таймера, ясно давали понять: долг можно отработать, да и уйти в значительный плюс, труда не составит – вот только спать для этого ни в коем случае нельзя, ибо стоимость необычайного тонуса и неимоверного заряда бодрости несоизмеримо больше тех сумм, что можно здесь заработать.

В подтверждение этих догадок Морт, пригласив напарника на кушетку, начал показывать ему очередные, упущенные при первом прочтении пункты договора. А затем при помощи местного способа общения поведал о том, как в поисках оптимального баланса между трудом и сном и в попытках обхитрить эту жуткую систему он и заработал долг, так ужаснувший Глеба в первый день и не дававший ему покоя до того момента, пока компаньон не принёс ему невесть откуда персональный таймер, показывавший лишь семнадцать с небольшим дней.

Уже малость поникший и слегка утомлённый Глеб (теперь он не сомневался, что сон в кредит быстро теряет свой эффект, об оплаченном он судить не мог, но с ним, судя по притоку постояльцев, дела обстояли по-другому) решил задать только сейчас показавшийся ему очевидным вопрос: «Неужели отсюда нельзя сбежать?». Морт посмотрел на него, как на полоумного, и, покрутив пальцем у виска, ответил: «Будешь встречать гостей у двери, попробуй немного высунуть руку за пределы гостиницы, и ты сразу всё поймёшь».

Морт в очередной раз пришёл сменить Глеба на посту у монитора и последний, нехотя поднявшись, побрёл в холл, сел на кушетку и стал дожидаться посетителей, погрузившись в ставший уже обыденным полутранс.

Менялись они каждые двенадцать часов. По крайней мере Глебу так казалось: часов в гостинице не было, и о ходе времени можно было судить, только засекая время на экране гаджета, постоянно ведущего обратный отсчёт до момента полной отработки долга. Глеб не любил пользоваться этим устройством, особенно после начисления счёта за тот, второй, сон, благо, своевременно прерванный Мортом – иначе долг бы вырос значительно больше. Был и ещё один способ отследить ход часов: отрывая дверь гостям, посмотреть, какое на улице время суток. Правда, там было почти всегда одинаково сумеречно: в холле Глеб заступал на ночные дежурства, а свет вывески гостиницы выравнивал уличную темноту до постоянной полумглы. Вскоре Глеб привык к безвременью и перестал забивать себе голову размышлениями по этому поводу. Он предельно растворялся в полусне, ожидая появления новых гостей.