Рауфа Кариева - Куда и как, когда, зачем и где? Роман в трех частях. Часть первая

Также бабушка обожала духи. Их у нее было огромное количество. И душилась она не двумя каплями за ухом, а основательно. Однажды у меня в комнате, в доме у моих родителей, она увидела необычные духи и подушилась ими. Духи были страшно дорогими, и в бутылочке их было 7 мл – такая фасовка, из-за дороговизны. Одним словом, у меня духов этих больше не осталось. Только баночка на память.

Страсть к парфюму передалась от бабушки кЯхье. У него всегда была коллекция мужских одеколонов. Я очень любила их изучать и нюхать. Мужской парфюм я сама люблю больше женского. Но мужской я за ненадобностью сама не коллекционирую. Поэтому в доме бабушки для меня всегда как экскурсия была – разные парфюмы оценить.

Последние 15 лет жизниу бабушки были проблемы с ногами. Они необъяснимо болели. Под конец жизни бабушка уже не могла ходить вообще. И все эти годы в доме непрерывно пробовались разные мази и притирки, варились отвары, готовились масляные растворы, осуществлялись тепловые, паровые, растирательно-прогревательные процедуры с огромным количеством пахучих веществ, растений, жиров, масел и медицинских средств. Это придавало какую-то перчинку всем запахам, витающим в доме.

Возможно, из этих всех компонентов ивозникала какая-то особая композиция запахов дома. И была эта композиция уникальной.

Даже в детстве, я помню, заурядная манная каша у бабушки, была какой-то другой. Не такой, как у мамы. Оказывается, бабушка всегда перетапливала сливочное масло каким-то особым способом. У масла менялся запах. А может быть, его перетапливали в той же кастрюле, где недавно отваривали чудодейственные травы?

А молоко, которым меня лечили от ангины! Я не узнавала его вкус. Только уже взрослой я узнала, что туда добавлялась капля какого-то волшебного масла, присланного бабушке из глухой сибирской деревни. А натирали меня во времяпростуды вообще чем-то кошмарным. Оказывается, это был медвежий жир, смешанный с травами из тайги.

* * *

Поэтому, когда я вошла в дом бабушки в день ее похорон, я была ошеломлена родным, дорогим мне запахом дома, в котором я выросла. Я очень соскучилась по дому с его запахом за тот год, что я там не была.

Перед тем, как поехать в дом бабушкив день ее похорон, нам нужно было с утра посетить магазины, в которыхпредстояло купить много разных товаров по списку «Что нужно для татарских похорон». Этот список нам дала профессиональная устроительница похорон. В список входило большое количество х/б полотенец, кусков ткани, простынок, белых мужских рубашек, кусков туалетного мыла и много всего прочего. Так надо. Так принято. Так положено.

Мы решили отправиться на Красный базар – там было больше всего магазинов тканей и галантереи. И оттуда легко потом уехать в поселок Северный, где располагался дом бабушки. Оттуда ходила 555 маршрутка, и было много такси в ту сторону.

Мы поехали втроем – я, моя мама и моя 6-летняя дочка. Долго ходили, покупали что-то по мелочам, потом устали, зашли в самый большой магазин и отдали список продавцу-кухистанцу (местный житель страны, в которой мы тогда жили), чтобы он сам подобрал все, что полагается.

Продавец все выполнил, и все покупки, вместе с ранее купленными товарами, он сложил в два огромных пакета. Мы расплатились и вышли.

Идем мы по рынку – у меня в одной руке сумка дамская (в ней кошелек с деньгами), а другой рукой я держу за руку свою маленькую дочь. Мама моя идет рядом идержит в руках список покупок. Она постоянно его перечитывает и говорит: «Мы все купили». Проходим еще несколько метров. Мама останавливается и опять внимательно вслух перечитывает список и повторяет: « Мы все купили». Я ей отвечаю: «Все купили – ничего не забыли».

Мы выходим с территории базара. Мама говорит: мы не можем поехать на маршрутке. У нас ведь два огромных пакета. В маршрутке тесно, мы будем мешать другим пассажирам. Поедем в такси. Я с мамой соглашаюсь.

Мы подходим к таксисту. Мама ему говорит, что мы едем хоронить бабушку, у насдва больших пакета. Нас надо отвезти быстро, нас ждут. Таксист внимательно смотрит на нас троих, намою дамскую сумку, видимо решает, что, если есть сумочка, значит, есть кошелек и деньги, но ничего не уточняет более насчет пакетов (а может он и не понял слова мамы – плохо знал русский язык), и везет нас, куда мы сказали.

Приезжаем к дому бабушки. Выходим, расплатившись с таксистом. К нам подходит устроительница похорон и вопросительно смотрит на нас. Мама ей торжественно объявляет, что мы все купили, в точности по ее списку. И мама передает женщине список. Та внимательно смотрит на маму, потом на меня. И в это мгновение я разворачиваюсь и бегу вслед за таксистом, который еще не набрал скорость, так как с трудом разворачивался в тупике переулка.

Я заскакиваю в такси, следом подбегают моя мама и моя дочка. Мама коротко командует таксисту – обратно на Красный базар, потом подождать у входа, и обратно сюда. Быстрее!

И мы втроем едем обратно. Приезжаем на базар, идем в магазин, где нам все подбиралпо списку продавец. Как только мы входим в магазин, продавец, глядя на маму, говорит: «Хола („тетя“, на местном наречии), я жду вас, вы оставили пакеты». И достает нам пакеты из-под прилавка. Парень пояснил, что выбежал за нами, когда заметил, что мы забыли пакеты, но не догнал и очень удивлялся, как мы так быстро умудрились уйти.

Уже с пакетами, с тем же таксистом, мы вернулись в дом бабушки.

Когда моей бабушке Мавлюде было сорок лет, она тяжко заболела. Есть фото, которое сделано в этот период, когда была потеряна надежда на выздоровление бабушки. На фотографии она в черном кружевном платье и настолько худая – просто тень какая-то. Рядом дедушка и все их дети. Видно, что фото было сделано на память детям о матери.

Бабушку – тогда она еще не была, по сути, бабушкой, поэтому буду называть ее по имени – Мавлюда – уже положили в больницу. Онане вставала. Диагноз был неясен – только – предположительно – было необычное по проявлениям, и очень тяжелое воспаление печени. Пища не принималась организмом вообще. Мавлюда таяла и таяла.

Дедушка – он тоже тогда еще не был дедушкой – Ибрагим – написал о болезни жены своей сестре. Она, как и остальные 4 сестры – а со своими 5-ю сестрами Ибрагим был всю жизнь очень дружен, переписывался (после его смерти был найден архив – он, оказывается, всю свою жизнь половину своих заработков отправлял сестрам) и делился всеми проблемами. Все 5 сестер были старшими.

Сестры Ибрагима жили в далекой татарской деревне на Волге. Недалеко от города Сталебункерска (куда я в 1992 году эмигрировала).

И вот, когда Мавлюда умирала в больнице, к Ибрагиму домой вдруг приехала его сестра. Да не одна. С какой-то женщиной. Сестра сказала, что это очень известная в их краях женщина-ведунья. Знахарка, колдовка, и прочее-прочее. Также сестра пояснила Ибрагиму, что когдав деревне было вслух прочитано письмо, в котором он описывал признаки болезни жены, то все хором сказали: колдовство. Причиной болезниМавлюды было колдовство – поняли сестры. И поэтому есть шанс ее спасти – решили они.