Алексей Тенчой - Рассказы буддиста

© Алексей Тенчой, 2021

ISBN 978-5-4485-9408-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В то утро я проснулся в приподнятом настроении, предвкушая всеми клетками своего шестнадцатилетнего тела встречу с чем-то ранее неизведанным, таинственным, мистическим – с заветным объектом моих мечтаний. Я представил лица родителей. С них не сходило выражение удивления с тех пор, как три дня назад я, уже студент мединститута, сказал, что решил стать буддийским монахом и для этого нужно поехать в ближайший монастырь. Тогда был еще жив культ парторгов, первых секретарей райкомов, окружкомов, обкомов и т. п. Для примерных кандидатов в члены компартии, которыми были мои родители, это сообщение было, как ушат холодной воды на голову. Не могу сказать, что я был глубоко религиозен, или что мне являлись святые образы и предрекали великое будущее спасителя Вселенной. Скорее, я ощущал в себе необъяснимый, подсознательный голод общения со своим духовным мастером. Я долго искал пути самовыражения в ушу, йоге и других новомодных системах самосовершенствования. Затем меня озарило, что за богатствами этого мира не надо далеко ходить: они рядом, внутри тебя, в твоей душе. Эта мысль привлекала своей простотой и была близка к старинному восточному принципу: «Победив врага в себе – избавишься от всех недругов во всем мире».

И вот мы с моими родителями сели в нашу видавшую лучшие времена старенькую «Ниву» и направились в Агинский дацан. До этого я ни разу не был в дацане и не видел буддийского монаха воочию, и у меня появились опасения, что я могу и не узнать своего будущего учителя. Кто же тогда посвятит меня в святая святых, в таинства устройства мироздания? Кто объяснит истинный высший смысл нашего существования?

Все, что я знал тогда – Агинский дацан располагается недалеко от окружного центра и в нем служит недавно избранный глава буддистов СССР – Хамбо-Лама Жимба-Жамсо Эрдынеев. Он пользовался большим авторитетом среди лам за эрудицию и прекрасное знание буддийских обрядов и литературы. Хамбо-Лама Ж-Ж. Эрдынеев участвовал в международных форумах по укреплению дружбы и взаимопонимания, был членом советского Комитета Защиты Мира. По его инициативе буддисты СССР внесли значительные суммы в Советский фонд Мира и Общество Красного Креста. Он был награжден правительственными наградами за заслуги в укреплении мира и дружбы между народами. Эту скудную информацию я жадно вычитывал из газетных статей, которые опубликовали несмотря на цензуру. Мне ярко запомнился тот факт, что я ношу ту же фамилию, что и Хамбо-Лама. Тогда я ещё не был знаком с красотой буддийских храмов, не познал того целебного бальзама, которым становится вера для страждущих душ. Я и подумать не мог, что сначала стану послушником в Агинском дацане, а затем поеду продолжать свое обучение в Монголии, в Тибете и в Индии. Как только мы поднялись на вершину перевала, выехав из местности Мухэр-Хунды, нас остановил молоденький милиционер. Вежливо помахивая палочкой, он попросил нас постоять полчаса у обочины. Я был раздосадован: как он не может понять, что мы не просто туристы, что мы выполняем важную миссию, от которой зависит вся моя жизнь?

Причину вынужденной и незапланированной остановки мы узнали у столпившихся водителей. Оказалось, что в Агинский Дацан приехал Бакула Ринпоче, известный буддийский наставник, в то время занимавший пост посла Индии в Монголии. Кушок Бакула Ринпоче – девятнадцатое воплощение Архата Бакулы, одного из первых учеников и последователей Будды. Он родился 19 мая 1917 года, в день рождения и просветления Будды, в семье царей Ладака. В Ладаке он многие годы провел в созерцании самадхи, освоил многочисленные йогические практики и обрел сиддхи – йогические достижения. После этого, уже как Бодхисаттва, он начал преподавать глубинную сострадательную религию, которая, словно живительный нектар, привлекла массы ладакцев. Драгоценный Бакула Ринпоче обладает не только огромным духовным авторитетом – он также на протяжении более пятидесяти лет был лидером своего народа. В 1947 году премьер-министр Индии Джавахарлал Неру убедил Драгоценного Бакулу возглавить политическое руководство Ладака и войти в индийский парламент. Будучи хорошо образованным буддийским монахом, Драгоценный воспринял это как обязанность служить на благо своим согражданам. Под его управлением Ладак достиг заметных успехов. Впервые в истории буддийский монах представлял свой район в парламенте и провел четверть века в роли министра. Все это я узнал позже. Сейчас, стоя на вершине перевала, я внимал тому, с каким глубоким почтением произносили окружающие имя Бакулы Ринпоче. Я ощутил необычное волнение. Как удивительно, что прославленный мастер посетил наши края именно сегодня! Мое сердце забилось сильнее, и появилось нетерпение поскорее встретиться с великим Ламой. Я был едва знаком со словами «тулку», «ринпоче», «гэгэн», «хутухта», но имя Бакулы Ринпоче внезапно отозвалось пониманием чего-то очень значимого и волнительно важного для меня. По приезду в дацан родители подвели и поставили меня в очередь ожидавших благословения бурят. Многие держали в руках цветы или же синие шарфы-хадаки для подношений. Обычай подносить хадаки я раньше наблюдал на бурятских свадьбах, и поэтому знал, что это знак уважения и почитания. Явившись без подношения, я сложил ладони перед собой в молитвенном жесте и стал ждать. Когда же подошла моя очередь и люди расступились, я наконец увидел Его – моего Ламу!

Взглянув на Бакулу Ринпоче, я застыл от удивления. Я ожидал увидеть чуть ли не ангела с сияющей аурой вокруг головы. Вместо него я разглядел смуглого старца. Он был коротко стрижен. На нём была темно-бордовая накидка. Казалось, что это обычный человек, и только его глаза говорили о глубинной мудрости, и в то же время в них было очень много родной отеческой теплоты. Он посмотрел на меня, как сострадательный доктор, который пришел к хронически больному, чувствуя его мучения всем своим сердцем, и принес то единственное лекарство, которое полностью излечит от недуга. Я так и стоял, в растерянности не зная, что делать, словно проглотивший железный лом, пока чьи-то заботливые руки, тронув меня за затылок, не наклонили меня перед Ламой. Согнувшись вперед, я непроизвольно коснулся лбом стола, на котором лежали хадаки, подношения и цветы.