Мария Степанова - Порог серости

– В меня несколько раз попали.

– Куда именно? – его взволнованный голос отчетливо слышался даже при окружающем нас шуме.

– Точно не знаю, кажется, в кисть, бедро, руку и, по-моему, живот.

– Сама встать сможешь?

– Постараюсь.

Я нехотя села, после чего приподнялась и, наконец, встала в полный рост. Терпимо. Идти, наверное, тоже смогу. Я кивнула Никите и, подняв здоровую руку с маркером, поплелась к выходу, парень не отставал. Он вместе со мной вышел за пределы поля и усадил меня на скамейку. Со вздохом облегчения я сняла с себя маску, которая мне порядком надоела, а потом и камуфляжную форму, оставшись в футболке и шортах. Я выдохнула и оперлась на скамейку. Приятно почувствовать всем телом ветерок после отвратительного костюма.

– Так что такое? – поинтересовался снова Никита.

– Я немного не рассчитала и вышла из-за преграды раньше, чем следовало бы это делать. И вот результат – меня обстреляли. У них там, видимо, хорошие стрелки сидят, целятся метко и сидят близко.

– Еще играть будешь?

– Сейчас… Я посижу, отдохну, подумаю. Но скорее всего – да. Мне уже лучше. Просто на рожон лезть не буду, вот и все.

Во время диалога я рассматривала свои синяки: на бедре синяк, скорее всего, будет оочень большим, я аж присвистнула.

– Главное чтобы мама не видела, – проговорила я.

В других местах были чуть-чуть поменьше. Теперь я поняла, почему было настолько больно. Четыре сильных удара одновременно. Да уж.

– В тебя тоже что ли попали?

– Нет.

– А чего ты тогда сидишь? Иди, играй, пока есть возможность, а я здесь побуду.

– Ага, чтобы я пришел, а ты еще себе где-нибудь синяк сделала, я лучше здесь посижу, на всякий случай, – закончил Никита и мило улыбнулся, зеленые глазки его прямо так и загорелись, а искорки пошли играть по кругу в его глазной радужке.

Что? Что? Я не ослышалась? Так я тебе и поверила, что ты захотел остаться, чтобы я себя еще не покалечила. Какие же у тебя планы и чувства, хотелось бы мне знать. Я в своем-то внутреннем мире разобраться не могу, так еще и ты. «Так, не показываем, что что-то не так, все как обычно»,– напутствовала я себя. Поэтому я безразлично пожала плечами и налила себе сок.

Серая комната возникла перед взором. Все та же. Матовые стены были непроницаемы. Сгусток темноты располагался все в той же стороне. Из нее осторожно, медленно и неспеша вышла Настя. Настя? Я? Переведя взгляд влево, я заметила еще одну меня, эта копия стояла спокойно у стены и смотрела невозмутимо на приближающегося двойника. На обеих девочках были все те же комбинезоны из серой материи, и они были босы. Девушки были абсолютно одинаковы, за исключением, пожалуй, выражения лица. Одна была спокойна, она облокотилась на стенку и положила руки за спину. Взгляд был направлен вперед. Спокойствие, уверенность в себе. Вторая же решительно направилась в ее сторону. Движения ее были резкими, отрывистыми. Грозно сдвинутые брови говорили о решительном настрое. Раздраженность и мрачность пробегали по каждой ее мускуле, при каждом движении, которое она делала. Копия Насти быстро пересекла маленькую комнату и остановилась прямо напротив своего второго Я. С вызовом взглянув в глаза, она отвернулась, но это замешательство продлилось лишь мгновение, через секунду глаза девочек вновь встретились. Искра синего пламени пробежала во взгляде второй.

– Что ты здесь делаешь? – раздраженно поинтересовалась она, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на крик.

– То же, что и ты, стою и разговариваю со своим клоном.

– Я здесь должна быть одна!

– Я тоже так думала, – мягко отвечала первая Настя.

– Так, уходи! Мне хочется побыть одной! – закричала девушка и кинулась к темноте.

– Мне, правда, очень жаль, но это невозможно, мы единое целое и должны находить общий язык, чтобы существовать вместе.

– Ты моя противоположность, ты не можешь думать как я, ты не можешь чувствовать то, что чувствую я! – Настя смотрела в темноту, оставаясь в кругу света, ее силуэт можно было разглядеть, но с трудом.

– Ошибаешься, я понимаю тебя лучше, чем кто-либо еще, просто я…

– Да, ты слишком мягкая, из-за этого ты не можешь осознать всю ситуацию окончательно, а я…

– У тебя та же проблема. Не замечала? Из-за твоих сильных эмоций ты очень часто принимаешь неверные решения, говоришь не то, что думаешь, только из-за порыва чувств, не обдумав сначала, а это и приводит к очень плачевным последствиям, – спокойная Настя медленно направилась к своей второй половине.

– Если я превращусь в тебя, то жизнь перестанет иметь смысл. Жить без эмоций. Куда хуже? Для чего тогда все это нужно? Разочарование, горе, обида. Порой радость…

– Порой? Ты не права, я умею радоваться, это потрясающее состояние. Я стараюсь не замечать негативных моментов, а чувствовать только положительное, – она уже подошла вплотную.

– Только положительного не бывает, надо трезво оценивать ситуацию, быть мягкими со всеми – невозможно, тогда они начнут пользоваться этим, и ты уже перестанешь быть самой собой. Отойди. Прошу тебя, отойди. Мне трудно, оставь меня одну, мне нужно подумать.

– Я тебе могу помочь, постой, – девушка дотронулась до плеча другой.

– Не можешь, оставь меня! – крикнула та, резко развернувшись и толкнув первую, ее лицо было заплакано, слезы текли по щекам, большими каплями собирались на подбородке, и падали вниз. – Я же нормально попросила, – произнесла она, ступив в темень. Ее тело растворилось в ней и исчезло, лишь отрывистые рыдания напоминали о присутствии где-то поблизости кого-то еще.

Отшатнувшись от толчка, Настя попятилась назад, провожая взглядом вторую. Она уселась на пол, и что-то мокрое упало на ее руки, а после все рукава, которыми она вытирала лицо, можно было выжимать.

Я открыла глаза. Тьма окружала меня, но в ней угадывались очертания моей комнаты. Значит, эта серая комната опять была во сне, почему же она производит на меня такое впечатление? Как будто все было наяву. А что именно мне снилось? Ох, какое неприятное ощущение внутри. Две меня спорили, а кто победил? Кажется, та, которая была более резкая и не хотела никого слушать. Но почему? Видимо, я сама так думаю, а что если… если это мои переживания? Я смотрела со стороны, я не вмешалась в их спор, а ведь все могло закончится иначе, если бы я их помирила. Но все-таки я не имела права… права вмешиваться в их беседу, ведь это была Я! Я, получается, состою из двух частей, как это ужасно звучит. Брр. Но ведь все люди таковы! В чем же причина, что было не так?

Я надолго задумалась, лежа в своей кровати в темной комнате, по потолку которой пробегали блики от фар проезжавших по улице машин. В голову ничего не шло. Что же могло быть не так? И тут меня осенило! Две половины могут всегда спорить, но они не должны доходить до крайностей. Как было это в моем сне.