Лейла Аттар - Дорога солнца и тумана

Я встала и провела пальцами по желтым листочкам на карте. Сняла очки и наклонилась ближе, чтобы прочесть написанное.

14 апреля – Мириаму (Нони)

2 мая – Хузуни (Пендо)

12 июня – Джавекс (Кабула)

17 июля – Джума (Барака)

29 августа – Сумуни (Маймоси)

1 сентября – Фураха (Магеса)

Записки были странными и непонятными. Первые три были вычеркнуты черными чернилами. Они были прилеплены на разных местах карты, одни – ближе к Амоше, другие – дальше.

– Вау. Ты много сделала, – сказала Коринна, когда вошла в комнату и швырнула сумку на свою кровать. – Ты тут так и возилась целый день?

Я оглядела себя. Я до сих пор была в пижаме.

– Ты ела что-нибудь? – спросила она.

Я покачала головой, сообразив, что последняя еда была в самолете.

– Неужели ты сестра Мо? Мы называли ее Горе-Мо, если она была голодная, потому что тогда она ужасно вредничала. – Коринна подтолкнула меня к ванной. – Освежись и пойдем ужинать.

Причесываясь, я глядела на свое отражение. Теплые каштановые волны сами собой разделялись косым пробором и мягко падали на лоб. В моих глазах все еще светилось отчаяние, какое бывает у людей, когда у них неожиданно выхватывают что-то дорогое. Они казались темно-карими, словно зрачки расширились да так и остались такими. Мо выглядела так, когда была чем-то возбуждена, хотя ее глаза всегда были красивыми и выразительными. Они напоминали мне теплую, сырую древесину и золотой песок. Родители назвали нас очень метко. В Мо всегда ощущался карибский жар и прохладный, беззаботный ритм регги. Я была спокойная, как каменистые бухты и древние горы. Я никогда ярко не одевалась и громко не разговаривала. Я чувствовала себя комфортнее на заднем плане. Это было нетрудно, потому что у меня все было средним. Средний рост, средний вес, средняя жизнь.

Я быстро переоделась в удобную футболку с длинными рукавами. Коринна устроила мне беглую экскурсию по Нима-Хаусу. Волонтеры жили отдельно от приюта в скромных комнатах, выходивших на общий двор.

Все уже собрались вокруг длинного стола, стоявшего во дворе.

– Ты должна попробовать вали и махарагве, – сказала Коринна, когда мы подошли к столу. Она положила мне на тарелку рис и что-то похожее на тушеные бобы.

– Не слушай эту девчонку-суахили, – пошутил кто-то. – Она просто где-то прочитала об этом.

– Я стараюсь произвести хорошее впечатление. – Коринна села рядом со мной. – Извини, я забыла тебя представить. Ребята, это Родел, сестра Мо.

Беседа заметно провисла, но потом все заговорили сразу.

– Эй, так жалко.

– Здесь так тихо без нее.

– Просто не верится, что ее не стало.

Все рассказывали про Мо. Все устроились на разные сроки, кто-то – на пару недель, кто-то – как Мо – на полные шесть месяцев. Так собралась маленькая неформальная группа. Коринна приехала из Нигерии. Парень рядом со мной был немцем. Несколько ребят собрались из маленьких городков, расположенных недалеко от Амоши. Не все говорили по-английски или на суахили, но все как-то понимали друг друга. Мое сердце наполнилось благодарностью, когда я слушала их воспоминания о моей сестре: милая, активная, громкая, смелая.

– Она была горячая, блин, – сказал кто-то из парней, а другой пнул его по лодыжке.

Лишь когда мы с Коринной вернулись в нашу комнату, я поняла, как я устала. В дороге я была на пределе нервов. После этого, да еще после эмоциональной встряски прошедшего дня, мне хотелось рухнуть в постель. Но я должна была вычеркнуть из своего списка еще один вопрос.

– Коринна, – сказала я. – Что означают эти записки? – Я показала на карту и на листки.

– О, эти. – Она подошла ко мне и тоже взглянула на карту. – В свободное время Мо работала с детьми, находившимися в зоне риска. Каждый месяц она забирала из тех мест одного ребенка и отвозила его туда, где безопасно. Видишь, она записывала число, когда там ее ждали, имя ребенка, а здесь, в скобках, название места. Она планировала вывезти шестерых детей за шесть месяцев. Первых трех она уже вывезла.

Коринна показала на вычеркнутые имена.

– А что будет с остальными? Кто будет заботиться о них?

– Вероятно, парень, с которым она работала. Габриель, а фамилию не знаю. Он местный. Нима-Хаус не имеет к этому никакого отношения. Тут уже все забито до отказа. Тут нет ресурсов, чтобы заботиться о тех детях, которых вывозила Мо.

– Куда же они их вывозили?

– Я точно не знаю. Кажется, Мо что-то говорила, но я не помню. – Коринна залезла в постель. – Спокойной ночи, Родел. Постарайся заснуть.

Я выключила свет и залезла под одеяло. Надо мной медленно крутился вентилятор. Я с трудом различала в темноте ленточки. Мой мозг был полон историй, которые я слышала про Мо. Пока я искала героев в книжках, моя сестра стала одной из них – вероятно, случайно. Она молчала об этом и рассмеялась бы, если бы кто-нибудь сказал ей об этом. Она не собиралась кого-то спасать. Просто она жаждала жизни – удовольствий, развлечений, еды, красок, приключений. Мо не могла не замечать того, что было прямо перед ней, и она делала только те вещи, которые приносили ей радость, но от этого в моих глазах она тем более была героем.

Я подумала о тех листках на карте, которые Мо так и не смогла вычеркнуть, и решила выполнить ее желание. Шестеро детей за шесть месяцев. Такую цель она поставила себе. И осталось еще три ребенка.

«Я привезу их вместо тебя, Мо. Я вычеркну все фамилии, прежде чем вернусь домой».

Я подошла к помпезной лестнице, ведущей в «Гран-Тюльпан», легендарный отель в Амоше, где останавливались всякие знаменитости. Я все еще не опомнилась после поездки в местном микроавтобусе дала-дала, но туда меня послала Коринна. Она не знала фамилию Габриеля, парня, с которым работала моя сестра, но знала, где он жил.

Нет, конечно, не в «Гран-Тюльпане».

Он жил в деревне в окрестностях Амоши.

– Ты можешь доехать туда на дала-дала , но они ходят хаотично и не слишком безопасные – они годятся для коротких расстояний. К Габриелю я советую взять тачку, – сказала Коринна. – Я так ездила туда пару раз. Водителя зовут Бахати. Он не решается выезжать далеко за город, но хорошо знает местность и бегло говорит по-английски. По утрам он обычно бывает в «Гран-Тюльпане».

И вот я поднялась по лестнице в помпезный отель. Массивные колонны, похожие на гигантские обглоданные деревья, поддерживали тенистый портик. Двое мужчин в униформе охраняли открытый холл. Но меня больше всего заинтересовала статуя воина масаи, стоявшая на фоне белой наружной стены.

Он застыл в гордой позе с копьем в руке, а его волосы были окрашены охрой. Черное дерево было так отполировано, что его кожа казалась смазанной жиром. Красная тога развевалась и трепетала на ветру. Он был похож на молодого библейского пророка, на музейный экспонат. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть мелкие детали – красные и синие бусы, украшавшие его тело, ресницы с такими тонкими кончиками, что их осветило утреннее солнце. Я достала камеру и навела объектив на его лицо.