Надя Бурлуцкая - Искусство. Сборник рассказов

– Чего еще желает юная госпожа?

– А, точно. Ну, чего еще… – Женька слегка покраснела. – Хочу, чтоб Савельев из параллельной группы в меня влюбился!

Джинн вздохнул и отвел глаза. Девушка заметно скисла.

– Что, не можете? Ну там типа принуждать человеческую волю и всё такое?

– Да нет, юная госпожа, отчего же. Могу.

– А что тогда?

– А это Ваше желание, юная госпожа?

– Блин, опять?!

– Нижайше прошу прощения… Но Вы и правда хотели бы прожить с этим юношей всю свою жизнь?

– Да почему всю жизнь-то сразу! Ну по нему все девчонки сохнут, он правда классный…

Джинн скептически поднял бровь.

– Ну… Мне так кажется… Я, если честно, и не разговаривала-то с ним ни разу… Просто думала, что круто было бы, наверно… Ладно, ладно, поняла… Опять не то желание… Да что ж такое-то! А какое желание подойдет?! Ну миллион долларов хочу!!!

– И куда юная госпожа планирует потратить сию внушительную сумму?

– Ой, знаете, вот была бы сумма, а уж куда – это я придумаю! И вот тут не надо про чужие желания – миллион долларов все хотят!

– Если Ваш покорный слуга смеет напомнить, то у юной госпожи не так давно был Праздник Появления На Свет…

– Какой праздник?.. А, ну да, день рождения был месяц назад. И что?

– Не припомнит ли юная госпожа, куда потратила подаренные деньги?

– Эээ… Ну как-то… То туда, то сюда… Не знаю даже! А при чем здесь те деньги-то? Там же было всего-ничего!

– Ну, боюсь, с миллионом долларов может произойти то же самое, только немного медленней… – Джинн с виноватым видом пожал плечами. – Однако, если юная госпожа желает…

– Да не, не желает уже… И правда, как-то всё не то… – Женька в растерянности опустилась на бордюр. – Так и что теперь? Ну вот мои три желания, и те вроде как не мои…

Старичок с удрученным видом присел рядом:

– Ох, будь проклят мой длинный язык… Не видать мне свободы еще сто тысяч десятилетий…

Женька повернулась к Джинну:

– Да ладно, Вы ж не виноваты. А давайте я Вас просто так отпущу?

– Это как, юная госпожа?

– Ну так, вот моё первое желание: чтоб Вы были свободны. А раз свободны, то следующие два выполнять не обязаны.

Джинн в волнении вскочил на ноги и прислушался к своим ощущениям.

– Свершилось! Свободен! Благодарю Вас, юная госпожа… – и Старичок со всей искренностью отвесил поясной поклон. – Дозвольте сделать Вам прощальный подарок!

И на тротуаре перед Женькой возникла огромная коробка с красками, кисточками и альбомом.

– Ой… – Девушка потянулась к подарку. – А я и правда всегда рисовать хотела, а как-то то времени нет, то лень, то еще что… Спасибо! – Женька, улыбаясь, подняла голову, но на месте, где только что стоял Джинн, уже рассеивалось облачко цветного дыма.

– «С тобой буду до конца» говорила, а сама… Стоило мне служить уйти, так и изменила сразу! Сразу, понимаешь?! – в сотый раз рассказывая эту животрепещущую историю, парень лет двадцати в солдатской форме в отчаянии метался из угла в угол по крошечному помещению.

Его собеседник, мужчина лет пятидесяти, был гораздо более спокоен. Лёжа на койке и глядя в одну точку, он явно что-то обдумывал:

– Изменила, да, я понял. А дальше что было? Как ты здесь оказался?

Парень остановился, будто налетев на невидимое препятствие, на секунду задумался, потом нервно передернул плечами и продолжил своё кружение по каменной клетке, словно не заметив вопроса.

– Как она могла? Как?!

– Ну изменила и изменила. Забудь. Зачем тебе нужна шалава эта? Нормальную… – мужчина не успел договорить, как в долю секунды оказался скручен бойцовским захватом. Глядя в безумные глаза солдата, он почувствовал, как холодный приклад автомата упирается в горло.

– Не смей так! Я люблю ее! Люблю, понял? – прошипел сквозь зубы парень. Жилки на висках вздулись, и стали заметны запекшиеся струйки крови, стекавшие из-под фуражки.

– У, браток, да ты ж контуженный… – протянул собеседник. – Всё, всё, успокойся, не хотел обидеть я твою даму сердца. Слушай, а оружие откуда? Пронёс как-то?

Парень, отодвигаясь, посмотрел на автомат так, будто впервые видел его, и снова неопределенно пожал плечами.

– Мда, всё ясно с тобой. Может, хоть расскажешь, куда ты сегодня исчезал? Или вчера… Черт знает, ни окон, ни часов, я уже совершенно не представляю, сколько времени мы здесь находимся…

– Ну так к ней. Потому что снова изменяет… – парень обхватил голову руками и застонал, как от зубной боли.

– А ты откуда знаешь?

Солдат недоуменно посмотрел на собеседника, будто тот спросил его о каких-то столь очевидных вещах, как то – откуда он знает, что нужно открывать глаза, когда просыпаешься.

– Ну как… Знаю и всё…

– Хорошо, допустим. Но объясни, как ты отсюда выбираешься? У меня, знаешь ли, тоже снаружи дела есть, и очень меня этот момент интересует!

– Я… Я не знаю… – казалось, все эти вопросы доставляют парню физический дискомфорт. – Мне просто надо к ней и всё. И чтоб не изменяла. Я ее люблю, понимаешь?

Мужчина досадливо махнул на него рукой и отвернулся к стенке. Разговор в несчетный раз пошел по кругу.

* * *

– Ой, Сереж, не связывался бы ты с Маринкой этой… – сестра, хмурясь, собирала на стол и явно была не намерена отступать от темы.

– Ирина, перестань. Не верю я в эти ваши деревенские байки, сколько раз повторять? – мужчина пододвинул к себе тарелку. – Потрясающие грибы! Это у вас тут растут такие? Я бы за ними сходил!

– Сходишь. Если про Маринку забудешь. А если продолжишь к ней бегать, то никуда уже не сходишь… – Из глаз Ирины одна за одной покатились крупные слёзы. – Сереж, я же не придумываю. Ну неужто тебе женщин мало там в городе? Езжай обратно, да найди себе – покрасивей, помоложе… Ну что она тебе? Ей за сорок уже, и приданого – дом разваливающийся да тощая корова…

– Ну так я ей дом и починю! – Сергей весело подмигнул. – А ты не кисни и поменьше о суевериях думай! А то, что мужики погибали, кто за ней ухаживал – так в вашей деревне одни алкаши живут, ничего удивительного, что во цвете лет себе головы поразбивали все!

– Да проклятье на ней, говорю тебе! Это всё мать Валеркина… Молодые были еще, пожениться хотели, а Валерку в армию забрали. Вот мать его и воспользовалась моментом: написала, что Маринка тут изменяет ему – никогда она ей не нравилась, хотела для сына получше невесту. Да только не вышло по ее задумке. Похоронка пришла – застрелился Валерка. Бегала она тут по деревне, волосы на себе рвала, да Маринку проклинала, на чем свет стоит. Так и не смогла вину свою признать до самой смерти. А проклятье сработало – кто к Маринке ходить начинает, через какое-то время в овраге с разбитой головой оказывается… И так уже двадцать лет почти… Так что не ходил бы ты к ней, а, Сереж? – Ирина умоляюще заглянула брату в глаза.