Валерий Панюшкин - Девочка, Которая Выжила

Книжка лежала в портфеле, но почитать не получалось. Надо было настрочить сорок восемь постановлений. О наложении ареста на… О проведении экспертизы с целью… О приобщении вещественных доказательств к… У Максима Печекладова в производстве было одновременно двадцать три уголовных дела. Но только одно из них было почти доведено до суда, хотя предстояло написать еще «объебон» – так на сленге следователей называлось обвинительное заключение.

На стене, бурой оттого, что прошлой зимой протекала крыша, висела красивая большая цветная благодарность от главы Следственного комитета Александра Бастрыкина. В столе лежали три взыскания от непосредственного начальника. Так что Максим сидел и строчил.

С самого детства Максим искал что-нибудь, коллекционировал книги про пиратов и знал, что будет носить погоны. Другие виды деятельности его не интересовали. С самого детства он мечтал стать сыщиком. Стал и до сих пор не мог поверить, что сыщики должны участвовать в межрегиональных ведомственных соревнованиях по снукеру, помогать ветерану войны Владимиру Михайловичу Бурцеву устраивать в Лефортовском парке выставку благоуханных гладиолусов, которую почему-то спонсировал Следственный комитет, и, главное, постоянно печатать на компьютере – горы бумаг.

В шесть лет Максим впервые нашел бабушкины очки, их никто не мог найти трое суток. Мальчик просто представил себе траекторию бабушкиного движения по квартире, расспросил бабушку о череде ее хозяйственных дел в день пропажи очков и торжественно извлек потерю из вентиляционной отдушины над газовой колонкой в ванной. «Кто бы мог подумать?» – всплеснула руками бабушка. А Максим уже сбежал в детскую и пожирал книжку «Ветер пахнет» – про Джона Гатри, мальчика, который умел отыскивать для пиратов корабли в бескрайнем океане, сына королевы Нассау Элеонор Гатри и грозного капитана Чарльза Вейна.

К восьми Максимовым годам мама всерьез заподозрила у младшего сына талант сыщика и звала Максима поминутно. «Макс, куда я могла положить счета за квартиру?» Максим находил. «Ма-а-акс! Сережки мои с изумрудиками где могут быть?» Максим находил. Он просто догадался, что мама, как и Элеонор Гатри, была помешана на порядке, но в их многодетной семье порядок был невозможен, как невозможен он был и в пиратской столице Нассау. Каждую свободную минуту мама тщетно пыталась свести хаос их веселой бедности к космосу идеального, существовавшего только в ее голове уюта и потому перекладывала вещи, а после сама не могла найти. Надо было только вообразить себе эту идеальную квартиру, придуманную мамой, представить, как мама несла единственную свою фамильную драгоценность, чтобы спрятать в шкатулку, и как, ввиду отсутствия шкатулки, припрятала временно в конфетную вазу. А потом, пока мама причитала: «Ах, Пинкертошка мой» – и вдевала сережки в уши, можно уже было читать про капитана Уильяма Кидда.

В двенадцать лет Максим благодаря своим дедуктивным способностям предотвратил большую беду. Назовем это «Делом о пропаже двенадцати тысяч долларов».

Отец Максима был военный, ракетчик. Насколько Максим понимал, отец командовал огромным, многоосным грузовиком с толстой ракетой, способной уничтожить пару городов. Работа его состояла в том, чтобы увезти свой грузовик неведомо куда, определить в этом неведомо где свои координаты с точностью до миллиметра, придать грузовику максимальную горизонтальность, доложить о боевой готовности неизвестно куда в штаб, а потом недели две нести боевое дежурство, то есть летом кормить комаров, а зимой морозить задницу. Всю жизнь отец перевозил семью из одного ощетинившегося ракетами медвежьего угла в другой такой же медвежий угол. А выйдя в отставку, поселился с женой и детьми у тещи в Москве и занялся бизнесом, связанным с поставками продуктов для армии и распродажей армейских складов. Мать называла это «Папа продает атомную бомбу». Но «атомная бомба» продавалась не очень. Деньги у отца то появлялись ненадолго, то надолго исчезали. Иногда едва хватало на еду и одежду для пятерых детей. А когда деньги появлялись, отец их копил. Втайне от матери, потому что мать обязательно бы всё растранжирила. Отец откладывал все свои бонусы и премии, переводил в доллары и, не доверяя банкам, хранил дома. Собирался купить квартиру, ибо двухкомнатная для семьи из восьми человек – маловата.

Однажды отец собрался на целую неделю отвезти сыновей рыбачить к деду в Астрахань. Дочек на это же время отец отправлял в музыкальный лагерь, а бабушку – к сестре в Кушеверово. Предполагалось, что мать на целую неделю останется дома одна и отдохнет от шумного своего счастья. По тому, как отец циркулировал украдкой по квартире накануне отъезда, Максим догадался, что у папы есть тайные деньги и он собирается перепрятать свой клад. Проследить логику отца не составляло труда. Понятно было, что он спрячет деньги на антресоли, подобно тому как капитан Кидд спрятал сокровища на высокой горе посреди острова Стервятников. Мать боялась высоты. У матери кружилась голова даже на табуретке. Мать в нормальных условиях ни за что не полезла бы на стремянку. Следовательно, отец спрятал деньги на антресоли в пачках старых газет, которые – Максим уже тогда это понимал – пишут стервятники.

И понятно было, как поступит мать в их отсутствие – точно так же, как поступила Элеонор Гатри, когда весь пиратский флот покинул Нассау в поисках фрегата Урка де Лима, – примется наводить порядок в борделе. Максим вообразил, как мать не будет находить себе места от благодарности. Любимый забрал всех пятерых детей и даже свекровь. Любимый оставил ее одну отдохнуть на целую неделю. В первый день она сделает маникюр и педикюр. Во второй день она сделает прическу. В третий день она захочет совершить подвиг. И решит – вот именно! Она решит разобрать антресоль, преодолев даже страх высоты.

Когда неделю спустя мальчики вернулись домой, нагруженные астраханской икрой, осетриной и воблой, мать после ужина торжественно подтащила стремянку, взобралась на нее, бледнея и цепляясь за стены (а отец тем временем уже выбирался со своего места за столом, предчувствуя беду), и со словами: «Фокус-покус!» – распахнула дверцы. Антресоль была пуста. В ней не осталось ни старых вещей, ни старых газет, остался только старый компрессор, который отец неизвестно зачем списал на работе и притащил домой. Мать просто не смогла сдвинуть компрессор с места, вот он и остался.

– Жизненное пространство свободно! – провозгласила мать.

– А-а-а! – заревел отец. – Куда-а-а?!

– Тебе не нравится, как я разобрала антресоль? – переспросила мать кокетливо, поправляя пальцами со свежим маникюром новую прическу.