Эмануил Бланк - Сочинения. Том 3. Антидепрессант

За пять лет, прошедших после защиты кандидатской и успешной работы в Академии Наук, был накоплен солидный багаж изобретений и научных работ. Последовала очередная весомая прибавка в зарплате. Жизнь казалась сладкой, веселой и бесконечной. Более того, меня выдвинули на должность главного научного сотрудника. В табели о рангах этого прежде не было. Статус и зарплата грозили, снова, быстро рвануть вверх.

Для меня, в одночасье, распахнулись двери престижных конференций и симпозиумов. От канадского Торонто и венгерского Будапешта, до заснеженных вершин армянского Цахкадзора, зеленых проспектов гостеприимного солнечного Киева и подмосковного Звенигорода, спрятавшегося в густых хвойных лесах. Везде меня ждали друзья, единомышленники, поклонники интересных дискуссий, бардовский песен и интеллектуальной вольницы.

По коридору нашего новенького Института экологической генетики и легендарного Биотрона весело проносились, сновали и щебетали смешливые симпатичные лаборантки. Большинство в коротких белых и очень интересных халатиках. Рассекая воздух, пролетали серьезные старшие специалисты и младшие научные сотрудники.

Молодые руководители творческих групп, еле сдерживаясь, старались, для солидности, передвигаться, как можно медленнее и посолиднее. Но это получалось плохо. Молодежь, то и дело, срывалась в аллюр, часто и нервно поправляя непокорные галстуки.

Скушноватые и бледные заведующие лабораториями, престарелые и желчные руководители отделов, согнувшись под грузом персональной ответственности и первых болячек, нервно перешептывались в приемной Директора.

Значит, Сан Саныч, грозный Директор и Президент Академии Наук, был уже на месте. Из его кабинета доносился громкий и сердитый голос. Через минуту, из двери, пулями, как из двустволки, вылетели красный Маслоброд и вспотевший профессор Лысиков.

– Немедленно отключить Ваши чертовы датчики и доложить, – летело им вслед

На календаре красовалось 3 мая. Ещё тридцатого апреля, накануне первомайских праздников, по меддугородке позвонил Мишка Мокану – мой старинный приятель и помощник по лаборатории.

Я командирнул его на Киевскую овощную фабрику – один из крупнейших тепличных комбинатов Союза. Там согласились сотрудничать и внедрить несколько наших изобретений. Больших денег это взаимодействие не обещало. Но приличное количество очков для соцсоревнования, уверен, были уже в кармане. Кроме того, в Киеве, как известно, водились одноименные вкусные торты. Для майских праздников и застолий, продолжавшихся, с небольшими перерывами, аж до десятого мая, это имело большое значение.

– У них что-то случилось!, – голос Мишки срывался и был крайне взволнован, – на вокзале в Киеве паника. Никаких билетов. Не достать ни в каком направлении. Говорят, рвануло на какой-то атомной станции. Все боятся радиации и массово вывозят детей. Что делать?

– Быстрее выбирайся. Мигом. Мне ещё импотентов в нашем отделе не хватало. Переплати проводникам, обещай, делай, что хочешь. Только выбирайся

– Все понял. Постараюсь выбраться. Кстати, завтра Первое мая. Если доеду, на демонстрацию выходить?

– Как получится, Мишка. Но выпивка, сам знаешь, ждёт тебя неподалеку от церкви. Рядом с главным корпусом нашей Академии Наук. У нашего славного панно «Слава КПСС», которым буду управлять лично

Как обычно, перед демонстрацией, я успел сгонять в Ботанический Сад и забрать у коллег десять литров фирменной настойки на целебных травах. Все это добро было аккуратно заправлено в канистру. Та, в свою очередь, была бережно вмонтирована в «Славу КПСС» – нашу многоколесную и многофункциональную идеологическую тачку. Ее мы выкатывали два раза в год. На ноябрьские и майские праздники. Крепкая огненная вода плескалась там всегда.

– Смотри, кран не забудь, – напомнил Мишка

В прошлый раз, на демонстрацию седьмого ноября, я умудрился забыть старый, видавший виды, вентиль. Благо, жили совсем недалеко от места сбора, в маленькой квартирке, у самого пересечения улиц Котовского и Искры.

Двадцать минут отчаянного бега, и я успел вернулся к своей ненаглядной «Славе КПСС». Подлетел к передвижному транспаранту, как раз, в тот самый момент, когда к нему подходила толпа главных академиков. Как обычно, все выпили, рассмеялись и разошлись возглавлять колонны Академии Наук и всяческих институтов.

И в этот раз, после многократного чокания с академиками, у источника радости и веселья собрались все друзья-товарищи. Тут уж хлебнули. Заправились от души. Сорокоградусная настойка на нескольких десятках целебных трав немедленно вернула силы и вдохнула отчаянный комсомольский задор.

В наших кровеносных сосудах вовсю разгулялась та особая, плакатно-партийная, слава КПСС, написанная на нашем панно и замешанная в экзотический хмельной коктейль, насыщенный экстрактами натуральных компонентов. Когда волна опьянения зашкаливала, и растительно-идеологический контент переливал через край, мы проходя по площади и срывая голос, остервенело орали, – Слава КПСС, Слава, Слава, Слава…

Мишке Мокану, все же успевшему вернуться из зоны радиационного неблагополучия, к самому началу демонстрации, досталось несколько штрафных рюмок. После аспирантских экспериментов с изотопами в лаборатории биофизики, у незабвенного Алика Земшмана, я успел усвоить важную истину. Чем больше алкоголя, твердили опытные аксакалы, тем меньше вреда от радиоактивности.

Поэтому Мишку нагрузили по полной. Несмотря на это, уже с трудом передвигаясь, он помог оттаранить на склад нелегкую конструкцию. Остатки ценного алкоголя мы слили из «Славы КПСС», прямо в литровую банку и двинулись по празднично-пьяному Кишиневу. Улицы города, казалось, тоже немного пошатывало. И были они, как на полотнах знаменитых импрессионистов, слегка размыты.

К вечеру, я укатил в родной Тирасполь. Весь последующий день, провёл на природе. Борис – мой заводной дядюшка, захватил меня прямо в Тираспольской квартире и, вместе со своей дочерью Мариной, Борей и маленьким Димкой, отвёз на шашлыки в район, где находились их пчелиные улья.

Мы ничего не подозревали, да и подумать не могли, что прохладный северный ветер, задувший из Чернобыльских просторов прямо в нашу сторону, способен донести такое количество радиоактивных частиц.

Следующим утром, я слегка опаздывал на работу. Вернулись мы в Кишинев только заполночь. Утром, отвёз Вику в садик, в район Ботаники и на всех парах помчался в сторону института.

На сегодня, был намечен обширный эксперимент. И Надя с Ниной – мои прекрасные помощницы, вполне, могли огорчиться и надавать по шее. В шутку, конечно. До полудня, надо было, кровь из носу, засеять семенами сахарной свеклы, как минимум, триста чашек Петри. По сто семян в каждую. Из тридцати тысяч штук, предстояло обработать биорегуляторами не менее двух третей. Вообщем, надо было бежать.