Елена Дымченко - История одного алабая. 1-я часть. Шаман

Шаман отошёл на несколько шагов.

Достав сумку, приятели открыли молнию:

– Я же говорил, – усмехнулся Ромка, доставая свёрток с бутербродами и небольшой термос. – Жратва просто.

– Жаль, хотя пожрать тоже не мешает. Чё там?

Они развернули бумагу и каждый взял по бутерброду.

– Ну, ничего так, пойдёт. Давай-ка чайка глотнём, – жуя, сказал Костян.

Роман открутил крышку термоса и налил в неё дымящуюся жидкость.

– Да тут кофе, это даже лучше, – хмыкнул он. – Смотри, как барбос смотрит, – кивком указал он на Шамана, не спускавшего с них глаз, – тоже, наверное, жрать хочет.

– Не повезло ему, – заржал Костян. – Закон джунглей – кто сильней, тот и съел. А смотри-ка, он с ошейником и чистенький какой, наверное, домашний.

– Ага, стырил у хозяина жратву – и дёру, наш человек! – загоготал Ромка.

– Ути-ути, на… – Костян, отломив кусок булки, кинул его под нос Шаману.

Тот понюхал угощение, но есть не стал.

– Не голодный, значит, да и смотри, какой упитанный, не чета тебе, дрыщу! – опять загоготал Ромка.

– Чё ты сказал! – с пол-оборота завёлся Костян.

– Да ладно, пошутить уже нельзя, – сразу пошёл на попятную Ромка. – Давай, погнали.

– Слышь, а давай ошейник с него снимем, смотри, какой хороший, кожаный.

– Зачем тебе ошейник-то? Светке, что ли, подарить хочешь? – снова заржал Ромка.

– Да ты достал сегодня, чего скалишься-то? Ольке своей подари, ей в самый раз будет, а то она уже пару дней тебя динамит. Поссорились, что ли?

– Да ну её, она как с юга приехала, так проходу не давала, а потом вдруг вожжа под хвост попала, сказала, чтобы валил. Хрен её поймёт.

– Бесится – перебесится, – хохотнул Костян. – Ну, давай, ошейник берём и погнали.

Он подошёл к Шаману и протянул руки, чтобы снять ошейник, но тот уклонился и отбежал на несколько шагов.

– Заходи сзади! – махнул Костян приятелю. – Не уйдёт!

– А, может, фиг с ним? Сдался тебе этот ошейник!

– Да ладно тебе, ты чего, щенка испугался? Он же клоп ещё, чего он тебе сделает, – подбодрил Костян Ромку. – А, может, с собой его заберём?

– И зачем он нам?

– Отвезём в райцентр на рынок, может, купит кто? Щенок-то неплохой, может, даже породистый.

– Ну да, похоже на то. А чё, давай!

Они окружили Шамана с двух сторон и, сжимая круг, уже почти схватили, но ему удалось вывернуться и, не оглядываясь, он побежал к дороге.

– Лови его, сейчас сбежит! – закричал Костян.

Парни ломанулись за щенком. Выскочив из пролеска, Шаман было помчался со всех ног, но Костян всё-таки сумел догнать его и схватить за ошейник.

– Ага, попался! – торжествовал он, таща Шамана к машине. – Давай, Ромка, сзади открывай!

– Зачем в багажник? Может, на заднее сиденье лучше? – возразил было тот.

– А ты хочешь, чтобы его кто увидел? Мы же не знаем, чей он, лучше его не светить. Давай открывай, хватит тут ему места! Кинь вон покрывало сверху, чтобы не видно его было.

Посадив Шамана, приятели прыгнули в машину и, развернувшись, поехали к райцентру.

До рынка они добрались около двух часов дня. Припарковав машину за углом, достали из багажника щенка. Держа его на руках, Ромка сказал:

– Не, так не пойдёт, он тяжёлый, нужно ему какой-то поводок, что ли, придумать, а то руки оторвёт, да и рыпается сильно, выскочит – поминай как звали.

– Где я тебе поводок-то возьму? Хотя подожди, где-то здесь у отца верёвка была.

Костян залез в багажник и вытащил моток нейлоновой верёвки.

– Во, давай завяжем, сейчас ошейник сниму.

– Зачем ошейник-то снимать, куда верёвку привязывать будешь? – удивился Ромка.

– Я же тебе сказал, он мне нравится.

Сняв с Шамана ошейник и сунув в карман, Костян завязал ему верёвку на шее:

– Всё, готово.

Ромка, проверяя, насколько крепкий узел получился у Костяна, спросил:

– А ты не туго завязал? Задушится ещё…

– Нормально, зато никуда не денется. Пойдём, а то скоро рынок закроется.

На территорию рынка они заходить не стали, а остановились возле входа. Народ сновал туда-сюда, и лучшего места для их цели трудно было придумать. Ромка спустил Шамана с рук, и тот попытался было дать дёру, но верёвка, впившаяся в горло, сразу же умерила его пыл. Сделав ещё пару безуспешных попыток сбежать, он, наконец, смирился со своим положением и сел на землю рядом с парнями, тоскливо глядя на прохожих.

Дела у новоявленных торговцев шли не очень, наплыва желающих купить щенка не наблюдалось.

Один раз подошла женщина с девочкой лет десяти, которая начала клянчить, чтобы мать купила ей собачку, обещая взамен всё, что только может пожелать родительница. Но та отнеслась скептически к её словам и силой утащила дочку прочь.

Затем собакой вроде бы как заинтересовался какой-то мужик в пиджаке и кирзовых сапогах. Подойдя, он сдвинул кепку на затылок и спросил, что это за порода.

Парни переглянулись и в один голос ответили:

– Кавказец, – с подкупающей искренностью сказал Ромка.

– Лабрадор, – не менее убедительно изрёк Костян.

Мужик хмыкнул и покачал головой:

– Ясно… Ворованная, что ли?

– Чё ты сказал? – сразу полез в бутылку Костян.

– Да ладно, мне-то что, – примирительно сказал дядька. – Кобель?

– Чё? Нарываешься? – Костян исподлобья посмотрел на потенциального покупателя.

– Пол какой у собаки, спрашиваю, – пояснил мужик, отступая на шаг назад. – А возраст?

– Нет, Ромка, ну ты слышал? Издевается он, что ли? – Костян зло сплюнул. – Какая тебе разница?

– Бешеный какой-то, это тебя твой пёс покусал, что ли? – мужик развернулся и ушёл.

– Иди, иди! – крикнул ему вслед Костян.

– Ну, ты чего на мужика-то накинулся? Чё ты, вообще, завёлся? Он, может, купить хотел, а ты спугнул… – Ромка тоже возмущённо сплюнул на землю.

Костян немного сбавил тон:

– А чего он прицепился: какая порода, какой пол, какой возраст. Видно же, собака хорошая, молодая, чего он умничает-то. Видали мы таких покупателей, час по ушам ездит, а потом – извините, не надо.

– Вообще-то, он имеет право спросить и про пол, и про возраст, – назидательно проговорил Ромка. – Кто ещё подойдёт, ты молчи, я сам говорить буду. Понял?

– Да ради бога, – отвернулся, всё ещё кипя от возмущения, Костян.

Ромка наклонился к Шаману и, взяв его под передние лапы, приподнял, чтобы определить пол.

– Кобель, – доложил он Костяну. – Пусть будет кавказцем, а возраст…

Он начал как бы со стороны разглядывать щенка, пытаясь определить на глаз, какого он может быть возраста.

– Хрен его знает, – покачал Ромка головой. – Ну, пусть будет пять месяцев.

Решив, что он теперь готов к любым каверзным вопросам покупателей, Ромка подмигнул приятелю и, повесив на лицо приветливую улыбку, воззрился на прохожих.

Прилавки постепенно пустели, торговцы собирали товар и покидали рынок – торговый день подходил к концу. Прохожих становилось всё меньше, и Ромкин энтузиазм сильно поубавился.