Алексей Некрасов- Вебер - Остров неудачников

Убрав мобильник в куртку, Давид посмотрел на часы в прихожей. Стрелки показывали половину восьмого. Словно ножом полоснула мысль, что в последний раз он смотрит на эти старые семейные часы, будучи порядочным и всеми уважаемым человеком. Когда он вернется часовая стрелка, скорее всего, перевалит за двенадцать, а смотреть на нее уже будет преступник, погубивший человеческую жизнь.

Дальше Давид действовал, как автомат. Поставив на плиту чайник, направился в ванную. Окунув голову под струю холодной воды, дождался, пока на кухне подаст голос свисток. На ходу вытираясь, вернулся на кухню и сделал крепкий кофе. Кипяток обжигал горло и допивал он уже на лестнице в подъезде. Сделав последний глоток, поставил кружку на подоконник и вышел на улицу, где его ждала машина.

Холодный душ и лошадиная доза кофеина почти вышибли хмель, но руки все равно предательски дрожали. Только страшным усилием воли он заставлял их выполнять привычные движения. Его последней надежной стала молитва. Как великую милость, Давид просил дать ему возможность успешно завершить эту операцию. Взамен обещал уйти из своей профессии, и никогда больше не брать в рот спиртного.

На этот раз Бог его услышал, и жизнь пациента была спасена. Возвратившись домой, он нашел кофейную кружку на том же месте где и оставил. Когда с трудом поднялся к себе на четвертый этаж, часы в прихожей показывали половину третьего. В голове промелькнула странная мысль, что прошедший отрезок времени был короткой экскурсией в ад. Вспомнив об обещании, Давид зашел на кухню. Недопитая бутылка стояла там, где его застал звонок. Не колеблясь ни секунды, он вылил в раковину оставшуюся на дне жидкость. Бутылку из портфеля сначала хотел выкинуть в ведро, но передумав, заставил себя дойти до мусоропровода. Только потом он доплелся до спальни и рухнул в кровать. Утром Давид подал заявление об увольнении.

Главврач был удивлен, но отпустил без долгих уговоров. Видимо коллеги уже давно догадывались, что происходит с их ведущим специалистом. Давид лишился единственного, что еще поддерживало его в этой жизни, но, как ни странно, он был спокоен. Теперь он чувствовал, что выдержит до конца посланное ему испытание.

Живя в провинции, человек плотно обрастает знакомствами и связями, тем более, если он известный в городе врач. Один из бывших пациентов помог устроиться в автомастерскую. Так на шестом десятке лет Давид снова оказался в положении ученика, но это никак не ущемляло его самолюбия. Душу словно затянуло защитным панцирем льда. Его новые товарищи по работе, часто ссорились из-за мелочей, в перерывах громко обсуждали футбольные матчи, ругали правительство и начальство. Давиду же все это казалось бесконечно далеким и неважным. Он редко участвовал в общих разговорах, и старался, как можно лучше выполнять свою работу, которую освоил на удивление быстро. Потянулись похожие друг на друга дни. Возвращаясь домой, он около получаса заставлял себя делать гимнастические упражнения, потом готовил ужин. Остаток вечера проводил с книгами. Кроме чтения медицинской литературы, старался заниматься самообразованием в разных областях техники.

Письма от родных, приходили на электронную почту все реже и реже. На четвертый год после переезда, жена совсем перестала писать и только иногда передавала через сыновей приветы. К тому времени семья перебралась в Америку, оставив Землю Обетованную, как пройденную ступень по дороге к процветанию и успеху. Зато он теперь почти каждую ночь видел древнюю Иудею. Опаленные солнцем скалы, тропинки помнящие прикосновение ног пророков, приходили к нему в ярких цветных снах. А утром снова наступали однообразные будни, переходившие и долгие вечера, которые он коротал гимнастикой и книгами. Но иногда сквозь ледяную броню защитного панциря прорывались нехорошие мысли:

" Что дальше? Так и будешь жить, тренируя и поддерживая нужные только тебе мозг и тело, которые все равно неизбежно продолжают дряхлеть?"

Но в глубине замороженной души тлела надежда, что нынешний этап это только подготовка к чему-то. Что Всевышний не забыл о нем. Что он еще совершит что-то важное, подобно библейском Иову снова обретет счастье и покинет этот мир в окружении близких людей переполненный годами своими.

Земля обетованная

Общий подъем объявили в семь утра, но лагерь просыпался очень медленно и лениво. Дежурные не развели во время костер, и завтракать сели только около девяти. Пока грузили вещи на платформу, солнце успело выползти из-за леса и снова начало припекать. Во время сборов Илья нервничал и сначала пытался руководить процессом. Получалось это у него не лучшим образом. Он неплохо разбирался в своей специальности, но когда дело касалось бытовых мелочей, часто терялся и даже впадал в ступор. А сейчас именно мелочи становились во главу угла, и постепенно лидерство взял на себя Станислав – коренастый мужик неопределенного возраста. Среди общинников он выделялся коротенькой рыжей бородкой при полном отсутствии усов, лысой макушкой, а также необычайной подвижностью. Казалось, что этот живчик успевает находиться сразу во многих местах. Судя по анкете, Станислав был резчиком по дереву, и до недавнего времени работал в какой-то художественной мастерской. Однако, несмотря на творческую профессию, обнаруживал незаурядную деловую хватку. Оставив фактическое руководство новоявленному лидеру, Илья вместе с Давидом занялся сворачиванием палаток. К ним присоединился Андрей – статный похожий на добродушного былинного богатыря парень. Троица быстро сработалась, и вскоре все делалось, как на конвейере, без лишних слов и обсуждений.

В начале двенадцатого наконец-то выступили в дорогу. Мужчины изо всех сил налегали на платформу. Всем хотелось быстрее добраться до места, а солнце пекло с каждым часом все сильнее и сильнее. От мелких болот поднималось удушливое марево, а к встревоженным птичьим крикам и комариный писку теперь добавился еще и свадебный лягушачий хор. Из близлежащего болотца шумно вспорхнула большая белая цапля. Пролетев над колеей, медленно спланировала к кромке чахлого ельника и скрылась из вида. Неожиданное появление птицы вызвало останову, и тут же послушались предложения устроить привал. Но Илья, проявив, наконец, твердость, заявил, что осталось совсем немного и надо идти. И на этот раз большинство его поддержало.

Конечная цель действительно была уже близко. Лес все дальше отступал. Вокруг узкоколейки потянулись бывшие совхозные пашни под серым частоколом прошлогоднего бурьяна. И, наконец, справа на возвышении показались дома заброшенного поселка. Железнодорожная колея резко забрала влево и уткнулась в похожий на барак корпус лесопилки.