Валерий Устюгов - Битва… Интеллекта с Разумом. [Роман]

Валерий Васильевич оставшись в уединении, попытался наслаждаться тишиной ночи, и погрузится в образы витавших в пространстве исполненных песен, но слова Германовны, о гордячестве гордунов выводили на мысли о многих его знакомых, близких и даже родственников, заражённых этим недугом. Многие, и очень многие, достигнув успехов в творчестве, материальном достатке богачества, начинали мнить о себе, хороших, что в этом всём есть их заслуга ума, упорства, интеллекта, забывая простую истину: на всё воля РОДЪА, ибо РОДЪ милостив, но только для склонивших колени и шеи свои!

Многих и очень многих гордунов, и не только их, настигал РОКЪ – Родовой Огонь Коловрата, а он, РОКЪ грозен и неотвратим, в его Огне многие, словно хворост, дрова сгорели дотла, не оставив после себя и пепла, ибо ветер времени все песчинки разносил в миллиардах метров Вселенной, скрывая всё в бесконечности пространства. Так терялись и таяли навсегда следы не только людей, но и народов, государств, цивилизаций, забывших РОДЪА и ЛАДУ.

В наше время во всех странах мира забыли о РОДЪЕ, а если где и были маленькие группки людей, знания их были скудны и далеки от истины, не отличаясь от ритуальности идолопоклонничества ортодоксальных религий, разрешённых и навязываемых силой властьдержащих. В этой непробудной смертельной тьме под Русским небом родился Тот, кто открыл завесу мрака, записав в начале третьего тысячелетия Знания Ведической традиции, что есть не что иное, как начало квантового скачка, перехода в огне преобразований в огневой зачистке и зачистке социально-этнической паразитарной материи в родовой координации и бережении в бытовании жизни…, в пользу этики родовой морали души, Русской Души.

Стремительный поток мыслей остановил Владислав, вышедший на свежий воздух ночи, задав сходу вопрос о свой супруге, который не был услышан Василичем.

Валерий перевёл свой взор на Влада, смотря ему в глаза твёрдо, утвердительно сказал:

– Сегодня и в будущем реальность такая, что Боги среди живых людей могут явно не проявляться, они могут подвергаться гонениям, преследованиям, непониманиям, но это их жизнь не умоляет, а только укрепляет, и со временем проявляются их Имена.

От сказанных слов Владислав опешил, вымолвив испуганно:

– Это ты к чему, Василич…

Полностью вернувшись в себя, Василич с добротой в голосе сказал:

– Может и ты, Влад, встретишься, а познакомившись, поймёшь, и будешь как я очень и очень радостным от знакомства с ним….

И эти сказанные слова Владиславу были не понятны.

Не давая опомнится, Василич добавил:

– И что ты о супруге своей вдруг заговорил, Владислав?

– Так ведёт она себя как-то странно, Василич, идём, погляди.

Валерий встал и сразу же проследовал на своё место у камина в комнату отдыха, где Светлана Михайловна без остановки «якала», и хвалилась, то петыми песнями, то мужем и его вокалом, одним словом Светлану «несло». Влад попытался урезонить жену, а она не слышала его, продолжая тараторить о своём, тогда Влад подошёл к Василичу, и шёпотом спросил:

– Это что со Светой творится, объясни, я её не узнаю.

– А это, Влад, удавочку гордячества накинули ей, – так же шёпотом ответил Валерий.

– Сиди тихо и наблюдай, а я сейчас всё прекращу.

Валерий сосредоточился и начал мысленно наполнять пространство застолья матрицами Русских боевых букв…

Валерия Германовна оборвала хвалебные речи Светланы, объявив, что они с Константином отправляются в дорогу домой, и Верочка, хоть и не хотела уходить, так же, ссылаясь на позднее время, засобиралась восвояси. Оставшиеся стали провожать гостей, обмениваясь рукопожатиями и душевными словами, затирая в небытие словесный конфуз Светланы.

Как только гости были провожены, Влад подошёл к Валерию, который стоял в сторонке, куря, глядел в темноту ночи, словно пытаясь в ней что-то высмотреть, и спросил у него:

– Василич, а кто накинул удавку гордячества, я так и не понял?!

– А это, Влад, и не суть, кто… Суть в том, что Светлана это позволила сделать. Многие ищут и находят врагов, забывая, что их слабость – самый главный враг, вгоняющий в эмоциональную тупость, а тупость не позволяет ни слышать, ни видеть, замыкая в круг безысходности, цементируясь страхом жить.

– Василич, а почему именно гордячество, – спросил Влад, понимая что на вопрос – кто, ответа он не услышит.

– Дело в том, Владислав, что у нормального человека должно быть чувство гордости, а гордость и гордячество – две противоположности, имеющее общее начало и тонкую разделяющую грань, люди неосознанно её переходят, становясь гордунами в гордячестве, а гордячество начинает накидывать целый комплекс разных заморочек и люди начинают тонуть в обидах на своих близких, в желаниях алчности и мании своего величия, одним словом, гордячество рождает все пороки человечества.

– Придёт время, сам всё поймешь, а сейчас самое время кофе попить, Владислав, так что пошли.

Оставшиеся полуночники уже разливали только что вскипевший напиток. Светлана Михайловна сидела, словно ошарашенная, и сама не понимая, что это с ней было, ей было очень стыдно за свою неконтролируемую речь, но добрая атмосфера застольных разговоров об искусстве вернули Светлане душевное равновесие и спокойствие.

Позднее время ночи начало сказываться на оставшихся в комнате отдыха русской баньки, вызывая лёгкое состояние дрёмы… Видя это, Валерий предложил: – Давайте, дорогие мои гости, отправимся отдыхать, а завтра я предлагаю в солнечном потоке света послушать ещё раз Владислава с песней Сабыр-гора, на самой Сабыр-горе.

Лариса Генриховна была в восторге от услышанного предложения, да и сам Влад был счастлив, понимая где-то далеко в душе, что происходит какое-то сказочное таинство, в которое он не посвящён, но является непосредственным участником. Остальные гости творческого огонька немного опечалились в связи с тем, что присоединиться к дневной поездке на Сабыр-гору в силу трудовой занятости не могут.

Уезжая к родным очагам, участники творческого вечера увозили в своих душах зажжённый Световитом свет огня слов и музыки Новой Космической Эпохи Русский-Земля-Вселенная.

…Генерал молча зашёл в свой кабинет, стены которого были отделаны тёмным морёным дубом, грузно опустился в кожаное старинное кресло, потирая ладони рук о подлокотники, выполненные в резьбе слоновой кости, пытаясь понять источник тревоги, не покидающий его со вчерашнего вечера.

Анализируя работу отделов наблюдения, бегло изучив отчёты которых, ничего плохого не предвещалось, однако чувство тревоги ещё больше возросло.

Нервно откусив кончик кубинской сигары, Сергей Яковлевич подошёл к окну, прикурив, стал всматриваться в серое Московское небо, под которым раскинулся такой же серый мрачный пейзаж стеклобетонных сооружений, с пёстрыми разноцветными вставками рекламных психокодировок для людишек, которые с окна высотки казались мелкими блохами на больших проспектах Москвы.