Елена Прядихина - Арбагарское детство

Так и сидели они с мамой, попивая чай, и Лида гордилась тем, что сидит за столом со взрослыми, не мешает им разговаривать, не задаёт глупых вопросов и не просится домой, даже если совсем скучно. А потом они шли под звездным небом домой, и было тихо-тихо, и мама затягивала красивую певучую украинскую песню, и становилось очень хорошо на душе.

С усилением морозов все заговорили о приближении Нового года. Лиде сказали, что она будет второй раз встречать Новый год. На её вопрос, кто этот «Новый год» и почему его так ждут, все смеялись и гладили Лиду по головке. Одно радовало, что, по словам братьев, приходит он всегда с подарками.

Братья засели за подготовку новогодних украшений, нужно было красить белую бумагу акварелью, резать на полоски и клеить цепочки-бусы. Клеили клейстером, сваренным из муки. Процесс был трудоёмкий, но интересный, если было свободное время, с радостью помогали и родители. Потом мастерили фонарики из бумаги, а на запотевшие окна вырезали снежинки. Во многих семьях были специалисты по вырезанию снежинок, у них они получались такие ажурные и красивые, как настоящие – природные. В Лидиной семье такие не было, у братьев выходили очень простые, а Лиде вообще ножницы не давали. Но она мечтала подрасти и вырезать самые прекрасные снежинки в мире!

В гостях, куда ходила Лида с мамой, стали украшать те большие цветы, стоящие в залах. Их обвешивали цепочками из бумаги и добавляли снежинки из покрытых фольгой чайных упаковок.

Но дома у Лиды домашний фикус не украшали, потому что все ждали ёлку, которую должен принести папа из далекого леса.

И вот однажды вечером папа пришёл домой с ёлкой. Это была небольшая сосенка, ели в той местности не росли. По дому поплыл хвойный аромат, началась приятная суета, мама достала с чердака металлическую подставку под дерево. Верхушку сосны подпилили, чтобы беленый потолок ёлка не шоркала, и установили её в зале, унеся большой фикус в спальню. Мальчишки опутали новогоднюю елку бумажными разноцветными бусами, развешали фонарики, склеенные из тетрадных листов. Подставку под ёлку накрыли ватой. Всё – праздник в дом пришёл. В ту ночь Лида плохо спала, несколько раз вставала ночью проверять стоит ли ёлка или ей это приснилось.

На следующий день всё шло, как обычно, но вечером с шумом, гамом, песнями стали приходить не понять кто. Это были люди в масках, с какими-то трещотками, с гармошками. Лида решила отсидеться под столом за большой плюшевой скатертью, спадающей до пола. И на все уговоры родителей, братьев, на выманивание на конфеты и яблоки не реагировала. Когда гости, или как их братья называли «ряженые», уходили, Лида выползала из-под стола, хватала пряники или что съестного находила, и опять залезала под стол.

И только когда стали стол двигать на середину комнаты и родители гарантировали, что сейчас придут только друзья, Лида вышла на свет. Гости приходили шумно, хватали Лиду обнимать и целовать, гремели тазиками с холодцом, котлетами, с квашеной капустой, с солеными огурцами. Стол был весь заставлен тарелками. Когда все сели за стол, маленьким детям места не хватило, и они, по давней традиции, расположились под столом. Лида, проведя там весь день, чувствовала себя хозяйкой подстолового пиршества и постаралась принести несколько тарелок с печеньем. Сначала все шло в нормальном режиме, взрослые смеялись, ели, потом вдруг стали считать цифры, потом кричать «ура», потом «С новым годом», потом песни петь. А к песням пришёл дядя Вова с балалайкой. Стол вообще из комнаты вынесли, дядя Вова сел на табуретку и заиграл. Он играл что-то очень быстрое, пальцы его летали с невообразимой скоростью, и чем быстрее он играл, тем ниже опускалась его голова к балалайке. И он весь, округлившись всем телом, превратился в музыкальный инструмент. А гости сначала осторожно, переминаясь с ноги на ногу, а потом всё быстрее и быстрее закрутились в пляске. Чтобы Лиду не затоптали в танце, отец поднял её на шкаф, на прекрасное место для наблюдения. Лида смотрела, как дядя Вова заиграл лирическую музыку, и поплыли женщины, красиво выводя в воздухе руками, а заиграл опять быстро, и выскочили мужчины вприсядку, выбрасывая ноги. А потом танцевали кадрили, где в выверенные фигуры все старались внести свою индивидуальность, кто-то вместо двух кружений завернёт четыре, кто-то бойко вскрикнет, громко топнет, Потом под балалайку пели «По диким степям Забайкалья», «Там, вдали за рекой» и еще много других песен, но Лида уже спала. А утром она нашла под ёлочкой новую юбочку, по цвету очень напоминающую старое мамино платье. Но папа заверил, что ночью прибегал зайчик и передал подарок для неё от Деда Мороза в честь Нового года.

Прошло пять лет со дня рождения Лиды. В её распоряжении был уже не только свой двор, но и весь поселок и прилегающие поля. В друзьях у неё были двоюродные братья и сестры примерно её возраста, в количестве десяти человек, а если прибавить троюродных и соседских детей, то получается огромная компания детей, которая носилась по поселку, поднимая тучи пыли и заглушая собой все посторонние шумы. И только вой пожарной машины, спешащей на пожар, они не в силах были перекричать.

Как заметил один умный человек, человечество быстро идёт вперед, а подвижные детские игры остаются неизменными десятилетиями. Во что играла Лида, и сейчас играют дети, собравшись на улице в погожий теплый день.

Но тогда игры были – протяжение во времени, никто не отвлекал детей от процесса, взрослые считали, проголодаются – прибегут и поедят. Поэтому игра в прятки затягивалась на многие часы, а игра в «войнушку» продолжалась несколько дней. Все ребята хотели быть советскими солдатами, а фрицами никто не хотел быть. Судьбу всегда решал жребий. Лида, независимо от того, на чьей она стороне, всегда охраняла склад. Ей так и говорили «стой тут и охраняй» и давали палку – оружие. Постепенно Лида потеряла всякий интерес к этой роли в нединамичной для неё игре и перешла в чисто девичий лагерь – со скакалками и играми в мяч. Она бойко била мячом об стенку сарая и подпрыгивала с нужным сплетением ног. А скакать через скакалку могла часами, тут не было ничего сложного.

Но однажды к соседям приехала городская девочка и привезла куклу с целой коробкой разных платьев. Девочка выходила на улицу, садилась на скамейку и начинала на куклу примерять наряды. У многих девочек посёлка жизнь остановилась у этой лавочки. Все стояли открыв рот и завороженно смотрели на этот спектакль с раздеванием и одеванием.

Лида не захотела быть пассивным зрителем, она прибежала домой, схватила с этажерки свою красивую куклу, принесенную Дедом Морозом, когда ей было три года, стряхнула с неё пыль, потому что никогда не играла с ней, и побежала к маме просить ткань на наряды для куклы. Мама не просто дала ткань, но и раскроила платье. Лида старательно сшила две половинки платья, но кукла в новом платье стала еще грустнее, потому что ткань была какая-то серенькая, неяркая. Лида долго думала и вспомнила, что у них давно в шкафу лежит отрез очень красивой ткани, мама иногда его достаёт, погладит руками, повздыхает и опять уберёт. Лида извлекла с полки ткань и, чтобы не сильно испортить материю, по её понятиям, очень аккуратно вырезала один цветочек в самой середине отреза. Кукла в новом платье с ярким цветком на груди засветилась. Только почему мама громко кричала и даже дернула за ухо, Лида не поняла, но решила шитьём пока не заниматься и опять перенесла свою активность на улицу. Тем более что и городская девочка уже бросила свою куклу и коробку с одеждой и носилась по поселку.