Jurakhon Mamatov - На факультете ин. яз. Душанбе

Диваны, конечно же, были предоставлены девушкам. Наргиза, как хозяйка квартиры, заботливо обходила все комнаты, выключала свет…

Воцарилась та самая тишина и фиолетовая полутьма, которая всегда наступала после наших частых студенческих вечеринок… За три года студенчества мы уже знали все привычки друг друга. Знали, кто «вырубится» первым, кто будет убирать со стола, кто будет мыть посуду, кто досидит до утра… Мы стали очень близки друг другу. Это и есть студенчество…

Айша долго возилась на кухне…

Я подошёл к ней. Вся посуда уже давно была помыта… Она машинально сушила уже давно сухие тарелки салфеткой. Она просто не осмеливалась выйти из кухни и снова оказаться рядом со мной. Увидев меня, она смущённо опустила глаза, её щёки горели алым огнём…

Я отобрал у неё салфетку и тарелку, положил их на стол. Взял её за руку и, сказав «пошли», вывел её в комнату. Она послушно последовала за мной. В полутёмной комнате я посадил её на диван, сам сел на соседнее кресло. Положив свою ладонь на её ладонь, я тихо, но уверенно произнёс:

– Я ни грамма не сожалею о случившемся и прощения просить не буду, потому что я ведь этого хотел! Я ведь хотел вытянуть бумажку с записью «поцелуй Айшу». Жду твоего ответа…

– Всё как-то неожиданно случилось, – тихим голосом ответила она. А потом, взглянув на меня своими зелёными глазами уже без смущения, улыбнулась.

Вот так и начались наши отношения…

А потом случилась война… гражданская война…

Она уехала из Душанбе. Перевела документы к себе на родину, в Хорогский университет.

Снова появилась в Душанбе лишь к началу пятого курса, спустя почти два года.

Мы снова сидели вместе, снова были друзьями, но прежних отношений уже не было.

Разговоров о прежних чувствах она избегала. Думаю, на это у неё были веские причины, о которых она, возможно, не хотела говорить. За два года в жизни могло много что произойти…

– Давай останемся друзьями, – предложила она однажды, сидя рядом со мной на лекции по теории грамматики английского языка в один из зимних дней. Я не стал настаивать, хотя… да что говорить… Эта война многое что изменила…

…И вот теперь мы сидим в аудитории 126, и это наш последний студенческий день. Мы больше никогда не будем прежними студентами. У нас теперь не будет наших весёлых студенческих вечеринок… Хасан не будет в нашей студенческой компании рассказывать анекдоты. А Фарход больше не споёт песню «Аз дили ман рафтаи берун ба Худо, туро намепарстам». Мы больше не соберёмся у Наргизы в «Гипроземе» на новогоднюю вечеринку… не будет прохладного зимнего балкона с запахом лимона…

Всё это, может быть, и будет, и вечеринки, возможно, будут, и Фарход ещё споёт, но это уже будет другая жизнь. Это будет не студенчество. Студенчество сегодня кончилось. Началось и кончилось в аудитории 126 факультета «иняз»

Айша тихо потянула мой конспект к себе и, написав что-то на его последней странице, снова вернула мне.

Я открыл эту последнюю страницу и прочитал: «Самым счастливым Новым Годом в моей жизни был Новый Год на третьем курсе…». Я, глядя в заплаканные зелёные глаза Айши, закрыл последнюю страницу конспекта. Наше студенчество закончилось…

19 июня 2016

Анкара, Турция

Остановка «Осень»

(продолжение рассказа «Айша»)

Октябрь – прекрасный месяц в Душанбе. Комфортный во всех смыслах. Не жарко и не холодно… но только телу. А душе? Душе немного грустно… лишь немного. И то лишь если внимательно прислушаться к тихому шелесту осенних листьев. Может быть, она грустит от весенних или летних несбывшихся грёз и надежд? Или, вообще, несбывшихся надежд?..

Весна и лето напоминают мне карнавальный поезд, где пассажиры беспечно веселятся среди ярких огней манящих и греющих надежд… Но к концу августа поезд замедляет ход, и вы выходите на следующей остановке. Остановка «Осень»… Она предлагает тебе горячий кофе или горячий чай и тихое течение мыслей. Вернее, воспоминаний…

В один из этих осенних дней, после полудня, я сидел на скамейке под только-только начавшей желтеть чинарой со сборником «Тёмные аллеи» Ивана Бунина и читал его удивительные по красоте и слогу рассказы. Осень, вообще, располагает к чтению.

Время от времени я отрывался от страниц книги. Через едва пожелтевшие листья чинар за зданием «Молодёжного театра» виднелся белесый диск солнца, клонящийся к закату. Было тепло.

В наушниках тихо звучала проникновенная песня Джеймса Бланта «You are beautiful» («Ты красива»). Вдруг звук песни приглушился, и я услышал сигнал, который бывает, когда получаешь сообщение в мессенджере. Я, не закрывая книгу, взглянул на экран телефона. Отправитель мне был не знаком. Точнее, не знакома. Souraya O’Konnor. Текст сообщения был на русском языке:

«Здравствуйте, Джурахон! Это Вы автор рассказа „Айша“?»

Я вложил закладку между страниц, закрыл книгу и написал ответ:

«Да, если Вы имеете в виду рассказ о студенчестве.»

«Как можно с Вами встретиться?» – был её следующий вопрос. Вообще-то, я к таким вопросам уже, можно сказать, привык. С авторами такое иногда случается. И я спросил её:

«Вы в Душанбе?»

Последовал быстрый ответ:

«Да.»

«В конце следующей недели. Вас устроит?»

«А нельзя ли пораньше, пожалуйста? Для меня это очень важно. Послезавтра я улетаю из Душанбе.»

Переписка начала меня интриговать. Я догадывался, что автор сообщений, скорее всего, тинейджер, то есть в возрасте до двадцати лет. Обычно так искренно и настойчиво пишут очень молодые, совсем юные девушки. Я ответил:

«Хорошо. Тогда остаётся только завтра?..»

«Да. Где мы можем встретиться?»

«Где Вы живёте в Душанбе?»

«У „Профсоюза“, как мама до сих пор называет. Сейчас уже „Филармония“.»

«Тогда сможете подойти к Цирку?»

«Да, мне это вполне удобно. Можно даже пешком.» После этого предложения стоял смайлик; -).

Мы договорились о времени встречи.

Я положил телефон на скамейку. Снова взялся за книгу, но уже не мог сконцентрироваться на рассказе. Поднял телефон со скамейки и открыл страницу отправителя сообщений. Адрес: Канада, Торонто. Ну, сейчас на страницах в соцсетях в качестве места проживания можно указать любую понравившуюся страну. Взглянул на дату рождения: 1997 год. Значит, мои догадки были верными (если, конечно, это её настоящая дата рождения): ей около девятнадцати лет.

«Ну, – подумал я, – в таком возрасте тема моего рассказа „Айша“ всегда будет интересной и привлекательной. Рассказ ведь о любви. Ничего странного. Девушка будет задавать мне вопросы по рассказу. Захочет узнать, наверное, побольше деталей… Обязательно заинтересуется дальнейшей судьбой героини рассказа, Айши. Это естественно… Это нормально».