Jurakhon Mamatov - На факультете ин. яз. Душанбе

Некоторые собеседники запоминаются навсегда. Так было и со мной…

У Цирка, на остановке напротив «Гулистона», одиноко стояла девушка – не просто девушка, а девушка-красавица. Одета она была в широкое, свободно облегающее длинное платье светло-зелёного цвета, доходящее до пят. Платье было из мягкого недорого ситца, и оно волнующе обрисовывало её молодое девичье тело. Если бы девушки знали, что именно вот такие простые платья, легко облегающие и волнительно обрисовывающие женские линии, мощно и инстинктивно привлекают внимание мужчин к ним, они навсегда бы отказались от стодолларовых материалов и дорогих украшений.

Волосы девушки были небрежно заплетены в одну простую косу, которая свободно лежала на левом плече. Красноватый, блестящий отлив говорил, что волосы покрашены хной. Я уверен, что хна – самое лучшее средство для волос… Не зря сквозь тысячелетия она сохранилась и дошла до нас.

Девушка перебросила косу на правое плечо, которое было ближе ко мне. Инстинктивно?

Мне показалось, что если она чуть встряхнёт головой, то коса распустится. В её ушах были серебряные серёжки, по форме напоминающие виноградную гроздь. Чёрные, блестящие глаза и чёрные брови делали её похожей на цыганку. Лицо было матово-белым. Могло показаться, что отдалённо она напоминает индийскую киноактрису – Амриту Рао.

Был жаркий летний день, и она, достав из своей сумочки общую тетрадь жёлтого цвета, начала обмахиваться ею.

Я подошёл к остановке и встал у стеклянной перегородки; она находилась по ту сторону стекла, то есть внутри остановки, а я снаружи. Она мельком взглянула на меня и равнодушно отвернулась в сторону дороги. Но в этом мгновенном взгляде я сразу ощутил изучающий интерес девичьих глаз. Это такой особый взгляд – взгляд-фотография. За это мгновение она успевает молниеносно оценить внешность парня или мужчины.

В нынешнее время такие девушки на своих страничках в соцсетях в графе «семейное положение» обычно пишут «в активном поиске». Мне, студенту факультета иностранных языков, где больше половины студентов – девушки, а каждая вторая – красавица, такое поведение девушек было привычно и очень знакомо. Я знал, что эта внешняя недосягаемость – всего лишь тот самый барьер, о котором я уже писал выше.

– Привет, «двойка» давно отъехала? – спросил я её, имея в виду маршрутку номер два.

Она резко обернулась в мою сторону, удивлённо посмотрела прямо мне в глаза, а потом, как всегда в таких случаях делают девушки, изучающе скользнула взглядом с головы до ног и лишь потом тихо ответила:

– Не знаю. Я тоже жду «двойку», пока не проезжала. – Отвернувшись, она еле заметно улыбнулась.

Затем, открыв свою желтую тетрадь, она уставилась на страничку, где были рисунки выкроек.

– Своё платье тоже, наверное, сама сшила, – медленно произнёс я. – Красивое платье…

Она с ещё большим удивлением посмотрела на меня…

– Слушай, отстань, а?.. – лукаво произнесла она, и по тону было ясно, что в этом «отстань» звучит затаённый интерес. Во всяком случае, я это почувствовал. Возможно, про себя она произнесла: «Что за чудак?..».

Я никогда не боялся показаться чудаком. Мне кажется, нужно бояться быть похожим на всех. Нужно быть самим собой. Такой, как ты, во всей Вселенной один.

Негромко сказав «хорошо», я отошёл в другой конец остановки, куда не падала тень и было жарко. Остановка быстро начала наполняться людьми. Тут подъехала «вторая» маршрутка, и оттуда вышел старик с мешком лука на плече. Мальчик-кондуктор начал созывать пассажиров: «Текстиль, Военторг, Дом Печати!».

В маршрутке было всего лишь одно свободное место, на переднем сиденье, прямо за водителем. Мы с девушкой вместе подошли к маршрутке, и «зазывала», увидев нас, быстро втиснул мальчика лет семи, сидящего на переднем сиденье, в конец автобуса, между двумя стариками, а нас почти силой запихал в маршрутку. Девушка расположилась у окна, а я был вынужден сесть рядом с ней.

– Извини, тут я никак не могу выполнить твою просьбу и «отстать», – улыбаясь, прошептал я. Она отвернулась к окну и незаметно улыбнулась. Мы ехали молча. На «Текстильке» мальчик посадил ещё одного пассажира – старую бабку с тяжёлой сумкой – и уступил ей своё место у двери, а сам привалился на меня. На поворотах мне приходилось с усилием сдерживать его вес, чтобы не упасть на девушку, сидящую рядом со мной. Она это заметила.

– Тяжело? Можешь подвинуться ближе, пусть мальчик тоже присядет, – негромко произнесла она.

Я пересел поближе к ней и сразу почувствовал запах ещё не созревших персиков и молодого клевера, исходящий от её чистых шелковистых волос. Очень волнующий запах.

Её простое ситцевое платье, простые серебряные серёжки и запах клевера придавали ей ту самую простоту и естественность, которую редко встретишь у нынешних девушек. И то, что она усадила мальчика-кондуктора рядом с нами, отчётливо говорило о её доброте, которую она неловко пыталась скрыть за своей неприступностью. Я сразу проникся к ней симпатией.

Красивая девушка была душанбинкой. Я точно знал, что она душанбинка. Их легко узнать по уверенной манере разговаривать, по достаточно хорошему русскому языку, по одежде, которая почти всегда выбирается тщательно по размеру. Душанбинки никогда не выбирают одежду на размер больше или меньше. Она всегда сидит на них идеально.

Я старался сидеть так, чтобы не доставлять ей неудобств, хотя это было сложно, особенно на поворотах…

Я сидел так близко к ней, что мне было чётко видна её почти прозрачная кожа на шее и щеках, мерно покачивающаяся серёжка на мочке уха…

Она, заметив мой взгляд, тихо наклонила голову и, повернувшись в мою сторону, мило и застенчиво улыбнулась…

Иногда взглядом можно выразить очень многие чувства. В её взгляде был затаённый интерес, несмелое желание продолжить наше молчаливое общение… и вообще, девичье любопытство… Не скрою, любопытство одолевало и меня.

– Тебе где выходить? – спросил я её.

– У «Дома Печати».

– Мне тоже.

Мы вместе вышли из маршрутки.

– До свидания, красавица, – улыбаясь, попрощался я, хотя прощаться с ней совсем не хотелось…

– Извини, пожалуйста, за «отстань» на остановке, – негромко произнесла она, и перейдя дорогу, направилась в сторону Главпочтамта.

Я немного постоял в нерешительности на остановке… Затем неожиданно для себя быстро пересёк улицу, догнал девушку, выхватил у неё из рук жёлтый конспект и на последней, почему-то вырванной странице (возможно, позже, этот лист потерялся, и поэтому в итоге она не смогла позвонить…) написал своё имя и номер телефона.

Она всё это время молча наблюдала за моими действиями.

– А тебя как зовут? – спросил я, глядя в её чёрные удивленные глаза.