Павел Патлусов - Живая функция. Рассказы. Часть вторая

На следующий день, утром, он решил пройти мимо дома покойной бухгалтерши. На воротах дома по – прежнему висел лист с должниками. Напротив фамилий Третьяков и Пехташев стояли крестики, а возле своей фамилии увидел обычную \/ – галочку. – Ох, – вздохнул Леонов направляясь к дому Пехташева. Из худенькой избушки вышла его гражданская жена со слезами на глазах.

– Что? – спросил Михаил Алексеевич.

– Умер. Такой молодой. Что делать?

– Вызывай скорою и милицию, впрочем, ладно, – я вызову с работы по вашему адресу, – решил посодействовать женщине в горе Леонов. Идя на работу он невольно размышлял о том, как у покойника ещё долго, после смерти, может оставаться в живых его основная социально – профессиональная функция и даже способна решать вопрос в отношении живых должников: быть или не быть. Парадокс, которому нет разумного, логического объяснения. Единственный вывод из этой истории один: не нужно быть в долгу у покойных.

Пятилетняя девочка Маша вместе со своим старшим братом Данилом и сродным братом Саввой находились «на откорме» в деревне, у бабушки с дедушкой. Бледную городскую немочь «лечили» козьим молоком, ягодами и свежим воздухом. В один из вечеров, после ужина все внуки разместились на диване возле стариков. Вот и решила бабушка Лида позаниматься с Машей: выучить с ней дни недели. Обучение продолжалось около получаса. И когда девочка сносно что – то запомнила, баба Лида предложила девочке ознакомить дедушку с новыми познаниями.

Маша села напротив деда Пети и загнув мизинец на левой руке сказала: «Понедельник…» – Затем она закатила глаза к потолку и сделала длинную паузу, после чего изрекла: «Вот понедельник…»

– А дальше что? – удивляется хозяин деревенского дома.

– А дальше обед, – отвечает внучка, – потом ужин и ночь…

– А когда ночь закончится, то какой день будет? – настраивает девочку на конструктивный диалог собеседник.

– Вновь понедельник, – загибает мизинец левой руки девочка.

– Савва, – обращается дед Петя к шестилетнему внуку, – напомни своей сестре дни недели.

Внук не заставил себя долго ждать: «Понедельник, втойник, съеда, четвейг, пятница, суббота, воскъесение», Это всё он выпалил скороговоркой. А коли он был «пациентом» у логопеда, то не все смогли понять его тираду.

Маша попросила Савву вновь произнести дни недели. Брат не отказал и так же быстро, но косноязычно протараторил все семь слов. Девочка, подумав сказала: «Савва, прежде чем меня учить, тебе надо научиться говорить,»

Здесь уже бабушка и дедушка не удержались от откровенного хохота.

В этот вечер Маша к обучению больше не приступала.

На следующий день бабушка Лида вновь учила с девочкой дни недели, и вот, кажется, цель достигнута: внучка выучила урок. В это время раздаётся звонок Машиной мамы. После небольшого разговора с дедом Петей, трубку попросила девочка.

– Мама, – завопила она в трубку, – я выучила с бабушкой дни недели, хочешь расскажу?

По всей видимости она получила согласие от своей мамы.

– Понедельник, – начала девочка, – и сделав длительную паузу, вновь сказала, – и опять понедельник… Да, мама я забыла всё! – и бросает мобильный телефон на пол, и разрыдавшись бросилась к бабушке на грудь, – Почему один понедельник у меня в голове?

Тут хохотали не только дед с бабой, но и мальчики, её старшие братья.

– Сразу видно, что внучка у нас дитя понедельника, – иронизирует дед Петя, подбирая телефон, К счастью он не был повреждён.

В этот вечер Анатолий Федорович закончил оборудование кладовой, одновременно летней спальной комнаты. День был субботний. По этой причине он затопил баню, а тут и дочь Евгения с мужем Васей приехала. С ними прибыл и внук Савелий – дедушкина радость. Старший в роду Сылвиковых был ещё крепким стариком с лёгкой сутулостью. Его руки с большими и мозолистыми кистями были крепкими и твёрдыми. В этот вечер он был доволен всем, а более всего собою. Его супруга Людмила – невысокая и подвижная старушка крутилась возле зятя, – Ты – Вася посмотри: что мой Анатолий – то сварганил. Хоромы теперь у нас.

Вася – мужчина с приличным животом медленно, почти величаво прошел в кладовую тестя вместе с женой.

– Ничего, – отметил он. – Для деревни сойдёт…

На этом его оценка деяний тестя закончилась.

После этого гости отправились в баню. Последним ушёл в баню хозяин. Он долго распаривал берёзовым веником костлявое старческое тело. Из бани он попал прямо за стол. Среди нехитрых закусок стояла бутылка армянского коньяка. Анатолий Фёдорович невольно улыбнулся предстоящему угощению.

Зять Василий разлил коньяк по стопкам. – Ну, с лёгким паром, – сказал он, опрокидывая стопку в рот. – Хоть бы чокнулся, – подумал хозяин, отправляя коньяк из стопки в желудок. Крякнул и захватил из тарелки кусок жареной рыбы, и увидев, что внука нет за столом, произнёс: «Савелия – то накормили».

– На кухне его накормила, – ответила Людмила Ивановна, – и убежал уже к друзьям, на улицу.

Городские гости усиленно налегали на деревенские помидоры с жареной рыбой.

По всему было видно: приехали голодными.

В этот момент вступает в разговор хозяйка дома: «Подняли бы тост за хозяина, который сегодня завершил эту локальную стройку».

– Ну, конечно, – вытер салфеткой губы Василий, разливая коньяк по стопкам, – За НЕДВИЖИМОСТЬ!

Анатолий Федорович отставил стопку с коньяком в сторону.

– Ты чего, дед, – удивляется супруга.

– Чего?! Ты спрашиваешь: чего! – Неожиданно «вспыхнул» хозяин дома. – Кто пожилым людям напоминает о НЕДВИЖИМОСТИ. Это верх нетактичности.

Людмила Ивановна постаралась сгладить недоразумение: «Толя, для тебя уже какая разница за какую НЕДВИЖИМОСТЬ произнёс тост Василий, и вообще он не думал о том, что тебе взбрело в голову».

– Может быть для тебя, как женщины и безразлична эта самая НЕДВИЖИМОСТЬ, а для меня мужчины это не пустой звук. Пусть произнесёт другой тост, а то это равнозначно тому, что доме висельника начинают разговоры о верёвках.

– Вася, произнеси для деда другой тост, – взмолилась его жена.

– За ДВИЖИМОСТЬ! – Рявкнул зять.

– Это другое дело сказал Анатолий Фёдорович, подняв стопку и стукнув её краем о стопку Василия.

За столом воцарилось веселье и доброе настроение.

Внук Савва уже вторую неделю жил в в деревне, у бабушки с дедушкой. И как все пятилетние мальчишки любил играть в куче строительного песка и в луже, которую они с соседским мальчиком Женей делали в яме, наполняя её водой из колонки. Это было самое весёлое занятие. Через два часа Савва бежал домой, чтобы сменить грязную одежду на чистую. Бабушка Лида обыкновенно поругивалась: «Стиральная машина только на тебя и работает, – мне даже отдохнуть некогда: я – стираю, дед – развешивает твои портки»