Maria Selezneva - В твоей голове

Джим подхватил Вайса на руки и поспешил обратно в свой кабинет, напоследок еще раз пообещав Хелен позаботиться о ее дочери.

****

4 июня

– Доктор, почему она не приходит в себя?! Прошло уже четыре дня и насколько я понимаю кризис, миновал – Хелен нервно расправляла несуществующие складки на своей юбке цвета молочного шоколада.

– Хм… видите ли Хелен – доктор Чак Вербер, который был главным врачом больницы и заведующим отделение нейрохирургии, пытался подобрать слова, потирая красную от очков переносицу- случай вашей дочери, оказался сложнее чем мы могли предполагать в начале. По правде сказать, как только она поступила к нам, прогнозы в отношении ее жизни были крайне противоречивы, не говоря уже об отдельных функциях ее организма. Сейчас состояние уже не критическое, сердце и остальные органы функционируют стабильно. Она в коме.

– И как долго она может находиться в таком состоянии? – голос Хелен сел и она с трудом произносила слова

– Пока рано делать выводы, доктор Гудман занимается этим – ответил ей доктор Вербер.

****

Джим вошел в палату интенсивной терапии, в которую 2 дня назад перевели Анни из реанимации, когда врачи убедились в стабильности ее состояния.

Девушка лежала на больничной кровати, ее грудная клетка равномерно поднималась и опадала, рядом мерно гудели измерительные приборы.

Джим сразу узнал её. Рыжая, веснушки на носу и щеках, 4 дня назад они столкнулись на улице буквально за пару часов до той злополучной аварии.

Джим вспомнил ее ярко зеленые глаза, задорный живой смех. Подумать только, всего четыре дня прошло и сейчас эта зеленоглазая хохотушка лежит здесь, щеки утратили свой розовый оттенок, губы бледны, глаза закрыты. Словно спящая принцесса в замке дракона лежит она в ожидании прекрасного принца.

Джим подошел ближе посмотрел на линии кардиограммы, удары сердца несколько медленнее, чем в обычном состоянии организма, но для комы это вполне нормальное явление. Энцефалограф улавливал стабильный мозговой импульс.

Джим присел на стул напротив кровати Анни и раскрыл блокнот.

«Запись №1.

Пациент Анна Элизабет Морис.29 лет. Закрытая черепно-мозговая травма, полученная в результате автомобильной аварии, гематомы в области затылочной и височной области. Кома 108 часов.

Анна открыла глаза, вокруг было темно и тихо. "Где я? Что произошло? " – последнее, что она помнила, были слова мамы о черничном пироге, затем какой-то удар, ощущение, что она летит и пустота.

Она попробовала пошевелить руками, странное ощущение легкости поразило её. Всё тело словно состояло из воздуха. Боли не было, Анни не ощущала ни тепло, ни холод, не было и чувства голода, пить ей так же не хотелось.

«Странно» – подумала Анни. Она попыталась встать, но внезапно ей овладела слабость и сознание померкло.

В следующий раз когда Анни пришла в себя темнота стала реже, но состояние не изменилось.

«Что это за место? Почему она не видит ни одного предмета, не слышит звуков? Сколько времени она уже здесь? – вопросы с калейдоскопической скоростью проносились в её голове, но ни на один из них не было ответа.

Внезапно Анни услышала слабый звук, он был похож на гул роя пчел, затем к рою пчел прибавился писк комаров. Анни стала вслушиваться в этот звук, издаваемый оркестром насекомых, постепенно звуки перестали напоминать насекомых, превратившись в равномерный гул работающих механизмов. Анни уже могла различить 5 разных приборов. Помимо механических звуков девушка стала различать и другие: шорох чьи-то шагов, шепот голосов, кажется один из них был мужским. Анни попыталась закричать, позвать на помощь, но ничего ровным счетом не произошло, тогда Анни захотелось расплакаться, но слез не было, внутри у нее стала нарастать паника. Но в этот момент девушка почувствовала тепло в правой руке, словно кто-то бережно взял ее за ладонь, паника стала отступать, мысли путались, вновь наступила темнота.

****

Хелен взяла дочь за руку и медленно поднесла её к груди – маленькая моя, моя обезьянка, ты должна поправиться, знаю что ты сможешь, ты у меня всегда была сильной девочкой и на этот раз ты справишься слышишь, обязательно справишься.

– Джим, почему она не приходит в себя?! – Хелен нервно ходила по кабинету нейрохирурга – прошло уже 6 месяцев, а она все так же лежит, словно восковая кукла.

– Хелен, я понимаю ваше беспокойство. Ситуация вашей дочери достаточно сложная. Со стороны физиологии она полностью здорова, переломы срощены, гематом нет, внутренние органы функционируют стабильно.

– Да, но она спит – прервала рассказ Джима Хелен

– Вы правы, именно спит, она спит и не желает просыпаться.

Джим помолчал, затем внимательно посмотрел на Хелен.

– Хелен я могу задать вам откровенный вопрос, касающийся вашей дочери?

– Да конечно – Хелен присела на край кушетки

– В последнее время, до того как произошла авария, у Анны не было никаких серьезных потрясений, не казалась ли она расстроенной, подавленной или напротив излишне веселой?

– Да пожалуй что нет – пожала плечами Хелен, со времени их с отцом ссоры на тот момент прошло уже полтора года, она переселилась в отдельную квартиру, завела кота и казалась вполне счастливой.

Ссора с отцом? – заинтересовался Джим – Хелен скажите, насколько серьезной была ссора? Могла она вызвать у Анни желание сбежать дальше, чем в дом за пару кварталов от вас?

– Ах, Джим ну что вы, прошло уже полтора года и к тому же Анни очень целеустремленная в своих идеях, и если бы ей пришло в голову сбежать, она бы уже давно это сделала. Отец ее тогда конечно сильно обидел, знаете, она ведь и кота завела назло ему, у Рональда аллергия на кошачью шерсть и чтобы он не смел даже, показаться на пороге ее дома, Анни завела Дьюи. Но в последнее время они стали общаться хоть и немного напряженно, но все же.

Джим улыбнулся.

– А что насчет ее бойфренда? Какие у них отношения?

Хелен пожала плечами.

– Патрик, типичный ботаник, тихий добрый, скромный парень, вечно в потертых джинсах и с наушниками на голове. Меня, признаюсь вам, всегда удивляло, что держит этих двух людей вместе, они совершенно не подходят друг другу.

– Любовь странная штука – задумчиво произнес Джим

– Не думаю, что здесь замешана любовь – Хелен посмотрела на Джима с ухмылкой – скорее им обоим было удобно.

– Возможно – Джим не стал спорить с Хелен, хотя у него была своя точка зрения в вопросах любви, в конце-концов это ее дочери и ей лучше знать.

Джим немного помолчал.

– Хелен вы говорили с Анни в тот момент, когда произошла авария, что она говорила?

– Да ничего особенного, пустая женская болтовня, про букет для младшей сестры, про то что забрала платье у портнихи – при этих воспоминаниях на губах Хелен появилась еле заметная улыбка, но она сразу же потухла – а затем виз тормозов и тишина. Хелен опустила голову. Джим положил руку ей на плечо