Артём Нахапетов - История одного мира. Часть I

– Да, капитан, я абсолютно уверен, что это мой брат. Вот эти три родинки и шрам на ключице. Было бы, наверное, лучше, если бы вы предупредили меня об этом заранее.

– Прошу прощения, но дело повышенной важности и секретности, жертвы – высокопоставленные чиновники, сами понимаете. Нельзя распространяться о подробностях за пределами участка, приказ комиссара. Вам, кстати, еще придется подписать соглашение о неразглашении. Только давайте поднимемся ко мне в кабинет, нечего тут задерживаться, право слово.

– Как скажете, капитан, – Кевар действительно хотел уйти из помещения морга как можно скорее. И все же он отметил про себя некоторое несоответствие в словах полицейского: сначала рассказал подробности о расследовании, и лишь потом сообщил о секретности. Странно.

Они попрощались с Крр и поднялись на лифте на шестнадцать этажей выше, где располагался отдел расследования убийств, или просто Плохой угол, как его называли сами полицейские. Здесь служили самые лучшие, смекалистые и хорошо подготовленные детективы и оперативники. В то же время это были самые жесткие и суровые люди во всем управлении. Стать своим в Плохом углу – цель любого уважающего себя копа, но добиться этого могли только лучшие из лучших.

Кабинет капитана Теманова располагался в дальнем углу этажа, и был обставлен в том же мрачном типовом стиле, что и все помещения здесь – металлические панели и мебель, узкие бойницы окон, старые кряхтящие компьютеры.

Капитан сел за узкий стол, Кевар расположился на скрипящей табуретке напротив. Пока Теманов заполнял бумаги для подписи, лорд получил возможность хоть немного поразмышлять над сложившейся ситуацией.

Спросил у капитана, можно ли закурить, из кармана пиджака достал электронный ингалятор, заправленный лучшим сортом кристальной пыли (такую качественную собирали только в одной провинции Королевства, в разрушающемся скоплении кристаллов Мбали), свернул маску, забил трубочку и, уже не задумываясь о правилах хорошего тона, сделал глубокую затяжку. Тело как будто перестало существовать, все его самовосприятие сконцентрировалось в голове, и он смог сосредоточиться на своих мыслях.

С семьей Кевар не имел уже давным-давно никаких контактов: пару раз в год общался с отцом, а с братом – и того реже. Причин для этого было много, но, тем не менее, какие бы у них с братом и отцом ни были отношения, каким бы Кевар ни был оторванным от семьи ломтем, он действительно был опечален гибелью брата и хотел понять, что же все-таки произошло.

Мысли свободно скользили мимо, и ему было достаточно только выхватить нужную. Воспоминания, логические связи, догадки, идеи – все это стало овеществленным, таким же реальным и ощутимым, как и мир вокруг. Такой концентрации он мог добиться и с помощью медитации, но на приведение разума в подобное состояние путем дыхательных упражнений требовалось значительно больше времени.

Когда действие кристальной пыли закончилось, Кевар задумчиво спросил у детектива:

– Послушайте, капитан, у вас есть какие-нибудь рабочие версии? Хоть что-то? Кроме того, что это, скорее всего, не революционеры – это уже и так вполне очевидно.

Полицейский оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на Кевара. Потом вздохнул, пощелкал клавишами на запястье костюма – маска по ячейкам свернулась, открыв молодое лицо с волевым подбородком, коротко остриженными черными волосами, смуглой кожей и ярко-зелеными умными глазами.

– Лорд, я понимаю, что вам тяжело. Все-таки он ваш брат. Но и вы поймите – у нас почти нет людей, мы пытаемся усмирять народные волнения, сдерживать последствия нападений революционеров, ну а антивоенные митинги с кучей вооруженных кретинов под лозунгами «Сложим оружие!» – это вообще нечто. В общем, мы, само собой, будем пытаться разобраться в этом деле, но я не могу вам обещать никаких быстрых результатов. Говорю вам честно и надеюсь, что отцу вы передадите… в чуть более мягкой форме, – во время всей речи лицо детектива выражало искреннее сочувствие, но на последней фразе стало почти испуганным – видимо, вспомнил, с кем говорит. Впрочем, Кевар оценил и искренность собеседника, и то, что тот удосужился снять маску для более эмоционального диалога. Да и говорить хоть что-нибудь отцу он не планировал. Но делать с этим все равно что-то надо было, он просто не мог оставить все как есть.

– Я понимаю, конечно, все понимаю. Но… знаете, я, пожалуй, могу помочь. У меня за плечами много чего, военная разведка, в том числе… Могу оказаться полезным. Вы, кстати, уже проанализировали по своим базам послание?

– Какое послание?

– Как какое? Которое на теле брата, – Кевар видел непонимающее выражение лица капитана, поэтому решил сразу пояснить,– там надписи, на древнем языке куахири, его до сих пор используют последователи некоторых монашеских орденов, насколько я помню. Странно, что вы не заметили. Я сейчас отыскал пару старых книг в электронной копии семейной библиотеки – я их когда-то читал… В послании говорится что-то вроде… Сейчас, попробую перевести.

Кевар повернул к себе сенсорный экран на столе капитана и принялся сосредоточенно писать, водя по стеклу пальцем, время от времени зачеркивая и стирая. Через несколько минут повернул экран обратно к детективу. На черном фоне светились яркие буквы:

Начало положено смерти,

Коса пожнет всех причастных.

Не зря принесены жертвы эти,

Но лишь для спасенья несчастных.

– Как-то так примерно это выглядит в переводе. Есть какие-нибудь идеи?

– Если честно, нет. Но я загружу и перевод, и оригинал в аналитическую программу – может что-то и найдем. А… откуда вы знаете этот язык? – с любопытством спросил детектив.

– Как я уже сказал, в свое время я немало читал – а память у меня неплохая. Что-то еще, как оказывается, помню.

– Еще раз благодарю вас за желание оказать помощь следствию, лорд. Если что-то станет известно или если нам действительно понадобится ваша помощь – я дам вам знать. И будем надеяться, что наш убийца в столице пролетом, и больше жертв не будет, – устало вздохнул капитан, возвращаясь к документам.

После более чем насыщенного утра Кевару была остро необходима хоть какая-то разгрузка: нервы его, хоть и привычные уже к большим стрессам, натянулись до почти ощутимого звона. В ответ на вежливое предложение капитана Теманова подвезти его до дома, лорд отказался и отправился на ближайшую станцию общественного транспорта.

Детектив произвел на него исключительно положительное впечатление: он казался вполне приятным человеком, что было редкостью для представителя государственного учреждения. Но главное, капитан показался лорду профессионалом своего дела – а это было еще большей редкостью. Так что Кевар решил не отвлекать лишний раз полицейского от дела – чем быстрее начнут полноценное расследование, тем больше будет шансов найти убийцу – так он для себя решил. Кроме того, и эта причина на самом деле была куда важнее (хотя сам Кевар себе в этом не хотел признаваться): ему было чрезвычайно трудно сходиться с новыми людьми, и общество даже самых приятных и положительных личностей крайне его тяготило. Причин для этого было множество: начиная от аристократического воспитания и привычки всегда держаться отстраненно и холодно, и до приобретенной за годы жизни в столице и, особенно, на фронте, нелюдимости.