Анатолий Егин - Русская пляска

– Привет, паря! – приблатнённой походкой с надвинутой на лоб кепкой к Олегу подкатил шибздик. – А ты не покажешь ли нам, что у тебя в карманах, фраерок вишнёвский?

Олег стоял молча, ждал, что будет дальше.

– Ах, так ты ленишься залезть в собственный карман! Тогда я это сделаю, – сквозь зубы процедил мелкорослый.

Окружающие пацаны громко засмеялись, а мелкий протянул руку к чужому карману. Родин ударом в ухо сбил с ног несостоявшегося грабителя и твердой походкой удалился за дверь школы. Но после уроков Олег не успел даже дойти до калитки школьного двора, как получил удар в глаз. Толпа нападавших тут же разбежалась.

Расстроенный парень пытался замазать синяк кремами и пудрой, но ему это не удавалось. На следующее утро по дороге в школу встретил Картавого, так звали Сашку Соркина, предводителя вишнёвской шпаны.

– Пгивет, Годя! – прокартавил Сашка. – Я тебя таким кгасивым никогда не видел. Где схлопотал?

– Тебе-то какое дело?

– Мне как газ и дело. Думаю, фингал тебе поставили Оськины пацаны. А это не пегвое нападение на наших вишнёвских. Если я никаких мег не пгиму, мой автогитет упадёт. Усёк? Надо дать Оськиной кодле бой.

Думаю, в эту субботу на танцплощадке у дома культугы. Ты с нами пойдёшь?

Олег думал недолго, а что думать, шобле нужно отвечать их методами.

– Пойду! Потом скажешь во сколько.

– Молодец, Годя! Ты всегда был пгавильным пацаном.

Драка была страшной, дрались человек пятьдесят на пятьдесят, и не только кулаками – в ход шли ремни и колья. Спасибо, милиция разогнала, а то бы покалечили друг друга ребята из-за своих пацанских амбиций. Олег в драке не получил ни одного удара, зато сам трёх человек уложил на землю, силён был парень, от природы силён и от физического труда.

Не прошло и недели после драки, как к Родину подошёл Ося, Борька Оськин, учащийся ремесленного училища.

– Слышь, Родя, отойдём, базар есть.

– Базар есть, базарь здесь.

– Ты, слышь, поговори с Картавым, встретиться мне с ним надо.

– Тебе надо, ты и говори.

– Да не борзей ты, Родя. Я мировую заключить хочу, краснооктябрьские на нас бочку катят.

– Ладно, только говорить с Картавым сам будешь, а свести я вас сведу.

Вишнёвские объединились с баррикадскими, бились с краснооктябрьскими, потом договорились с ними и ходили в походы на Балканы, так тогда называли в народе район Сталинграда, где сегодня построен мост через Волгу.

Не прошло и двух месяцев, как жизнь Олега вошла в привычное русло. и мама перестала волноваться за сына, фингалов у него не было, зато лицо его часто украшала приятная улыбка. Учителя в школе поняли, что к ним пришёл способный ученик, пацаны зауважали Родю за его силу, за то, что он думает, прежде чем говорит, никогда не бахвалится, не предаёт и не сексотит.

Через год комсомольцы избрали Олега Родина секретарём школьной молодёжной коммунистической организации. Круг общения юного секретаря стал расширяться, он участвовал в районных и городских комсомольских мероприятиях, бывал в других школах, на заводах, завёл новых друзей, старше и опытнее, учился у них, но никогда никому не подражал, постепенно вырабатывая свой стиль подхода к делу. По инициативе Олега старшеклассники начали походы по местам боевой славы. По субботам под руководством учителей группой в 15–20 человек выходили в окрестности Сталинграда ухаживать за могилами воинов: поправляли ограды, красили памятники. Ночевали в палатках, а по вечерам засиживались у костра. На следующей неделе комсомольцы приходили в Музей обороны Царицына – Сталинграда, изучали места интенсивных боёв – и снова в поход.

Зимой ребята катались на лыжах, коллективно смотрели спектакли в драмтеатре, потом обсуждали их. Жизнь кипела, она была интересна для всех. Школьная комсомольская организация была отмечена в докладе первого секретаря горкома ВЛКСМ на городской отчётно-выборной конференции. Родина наградили почётной грамотой и избрали в обновлённый состав горкома комсомола.

Мама и дедушка радовались успехам сына и внука, но не бурно, про себя и между собой, а в беседах с Олегом намёками и напрямую давали понять, что человек, поднимающийся на вершину столь стремительно, может оступиться и упасть, притом больно ушибиться, если не разбиться совсем. Голова у парня конечно же кружилась от столь бурных перемен, но в ней одновременно подрастали разум и воля, юноша учился размышлять, разбираться в людях и на деле понимал, что ещё наивен и неопытен, а потому оглядывался и оценивал свои поступки.

Шёл десятый год учёбы в школе. А кто в этом возрасте не влюбляется? Влюбился и Олег. Его избранницей стала Валя Плаксина из соседней школы, девушка среднего роста с шустрыми карими глазками, постоянно смеющимися и озорными. Валя была лидером у старшеклассниц своей школы, но не комсомольским, а так, по жизни. Девчата признавали ум, способности, решительность и бескомпромиссность Валентины, с ней советовались. И не только девчонки, но и мальчишки, а учителя использовали ситуацию для управления учениками. Вале нравилось во всём быть первой, и никто не знал, Олег выбрал Валю или она его, но они подружились и со временем начали встречаться каждый день. Пацаны шептались и давали совет незнающим:

– К Вальке не клейся, с ней Родя ходит, этот и зашибить может.

Дружба двух десятиклассников постепенно перешла в привязанность и, наверное, в любовь. Встречая новый, 1957 год, они впервые поцеловались, не понимая, как всё случилось, но им обоим это понравилось, и чем дальше, тем больше. Инстинкт звал их к чему-то более глубокому, но Олег не решался, ибо толком не знал, как и что делать. Конечно, россказней от пацанов он слышал много, но это были какие-то пошлые, гадкие истории. В душе парень понимал, что это должно быть возвышенное чувство, которое приносит удовольствие и не роняет чести.

Спросить у деда внук стеснялся, потому и обратился с вопросом к тёзке Олегу, второму секретарю райкома комсомола, которого считал своим другом. Тёзка был старше Родина на семь лет, женат и опытен, его и спросил юноша о волновавшем:

– Скажи, пожалуйста, а есть ли серьёзная литература, обучающая интимным отношениям мужчины и женщины?

– Серьёзной я не встречал, а всякие самиздатовские книжонки типа лекций профессора Вертибутылочкина – это такая глупость, что читать не советую.

– А у тебя-то самого как с этим обучением?

– Меня, друг мой, обучила одна вдовушка из соседнего подъезда. Затащила к себе, лишила девственности, а потом показала столько приёмов любви, что и я и моя жена получаем сейчас полное удовольствие, и на сторону не тянет.

– А где же мне такую вдову найти?

– Этого я не знаю, моя-то уже года три как замуж вышла… А впрочем, скажи мне: Надя Глазкова, учительница младших классов, в твоей школе работает?