Сергий Чернец - Болезнь века

Когда я подошёл, он как раз сделал выдох и нагнулся. Его голова была между ног и глядела оттуда прямо на меня. Зачем-то я присел и сказал «здрасти».

Ничего смешного в этом не было, но все, кто стоял и не наклонился, все они захохотали. А физкультурник очень обиделся. Он вообще у нас очень обидчивый и подозрительный: когда он идёт по коридору, то всё время оглядывается на тех кто идёт сзади. Ему, может, кажется, что за спиной его обязательно передразнивают?..

Так и тут. Ему сразу же, может, показалось, что я его передразниваю. Он покраснел и сказал, что он мне этого так не оставит. А я почему-то сказал ему «пожалуйста».

Я вовсе и не хотел ему грубить, а, наоборот, хотел сказать что-нибудь вежливое. Но все эти «спасибо» и «пожалуйста» перепутались в моей голове, и я сказал первое попавшееся.

А физкультурник бросил зарядку и убежал в учительскую к заучу.

В дверях нашего класса меня опять задержали. Верка-санитарка. Она у нас в классе уши проверяет. Есть у нее картонка с бумагой: чистые – ставит плюс, грязные – минус. Вот и теперь одно ухо моё «пропустила», а за другое минус поставила. А за ней ещё Клавка, её помощница, руки проверяет.

– Вы поглядите, какие у него руки! – чуть не крик раздался на весь класс.

А у меня и правда руки в угле. Пошёл мыть ухо и руки. Пока мыл, урок начался.

– Вечно ты, Зайцев, опаздываешь, – говорит Марь-Михайловна.

– Я не опаздываю, я руки мыл, – говорю.

– Руки дома моют, – говорит она.

– Дома они у меня ещё чистые были, – говорю.

– Ну, тебя не переспоришь, – говорит она. – Садись скорее на своё место, столько времени отрываешь. И вообще нам с тобой ещё надо поговорить. —

Это она про физкультурника, – подумал я и оказался прав.

Этот день мне запомнился, потому что я тогда встретил своего друга – собаку, хотя я много пострадал и по-другому – схватил двойку по химии, был у зауча вместе с Марь-Михайловной, когда выяснилось почему у меня в школе нет друзей. Родители детей-одноклассников не советовали своим дружить со мной – лоботрясом и плохим мальчиком. Вот почему, все хорошие отношения могли продлиться едва ли один-два дня.

Тогда уже я почувствовал своё полнейшее одиночество в целом мире.

Каждую зиму, когда выпадает большим слоем снег и дети катаются с горок, я заболеваю. Такой я «болезненный тип».

Опять выпал снег, а я по-прежнему болею. Врачи говорят – ангина. Но я-то знаю в чём дело. Я с самого начала всех болезней это знал, но мне не верят. Ну, что поделать, придётся мне болеть всю жизнь. Из школы, из медпункта, где мне смерили температуру – меня отправили домой.

Мама, как только меня увидела, даже за голову схватилась в ужасе:

– Опоздал, да?! Тебя не пустили, да?! Так тебе и надо! Теперь я из-за тебя на работу опоздаю! Да что с тобой? —

– Я заболел. —

– А ну-ка дай лоб! – Она потрогала мой лоб. – Да, – говорит, тридцать восемь, не меньше! Что же ты раньше-то молчал! —

– Я только в школе заболел, а пока шел – не болел. – Я заболел потому, что у меня нет собаки. —

– — – — – — – — – —

Мама протянула мне толстую книгу с полки, чтобы я читал: это был том Льва Толстого: «Детство, отрочество, юность». Я уже читал, начал читать про детство его и мне было интересно, – жил он совсем по-другому. Но скоро чтение наскучило, и я пошёл к окну смотреть во двор.

Во дворе гулял сосед – Вовка. Он был меня старше, и он был первый, с кем мы познакомились тогда, может он станет моим другом, – именно ему я рассказал, что мечтаю о собаке и что собака стоит больших денег – 30 рублей. Я открыл окно и позвал его зайти.

Скоро мы с Вовкой уже обсуждали, как можно купить собаку. Вовка знал больше меня, он был пятиклассник и учился во вторую смену, после обеда. В школе Вовка был самым умным, как он говорил, – его даже учителя боялись, – по его же словам, – потому что он вопросы задавал.

– И так, – прошёлся Вовка по комнате. – А что, если, – и он остановился возле моей кровати, в которой велела лежать мне Мама. – А что, если нам продать свои скелеты? – сказал Вовка, пристально глядя на меня.

– Можно и продать, только почём? – выдержал я Вовкин взгляд спокойно.

– Ну, не меньше, чем тридцать рублей, а может даже и больше! —

– А где их покупают эти скелеты? —

– В медицинском институте, сказал Вовка. – Там студенты. Знаешь, как им нужны скелеты? Три десятиклассника уже сдали, – придумал на ходу Вовка.

– А как это делается? —

– Очень просто, – сказал Вовка. – Подписываешь завещание, что в случае твоей смерти скелет будет принадлежать институту. Не родственникам, а государству. – И для науки полезно. Может быть твой скелет поставят потом в нашей школе на уроке по биологии. Это же лучше, чем в земле он будет лежать для археологов. —

– Конечно, лучше, – согласился я. – почему люди не продают свои скелеты? —

– Это из-за предрассудков, – сказал Вовка, ты ходить-то можешь? —

И вскоре мы ехали на автобусе на другой конец города, истратив деньги «на обед в школе», которые Мама ещё не забрала.

В институте всё было белым, и стены и шторы на окнах. И все люди ходили в белых халатах. Мы пошли по белому коридору, который несколько раз поворачивал и привёл нас на то же самое место – к доске объявлений.

– Надо у кого-нибудь спросить, – И пошёл Вовка прямо на бежавшего мимо дядьку. Я за ним, как «хвост». Дядька остановился.

– Чего вам? – спросил он.

– Где здесь сдают скелеты? – спросил Вовка.

Дядька открыл рот. Он, наверное, что-то хотел сказать, но забыл что, и поэтому так и остался с открытым ртом стоять некоторое время.

– И где эти ваши скелеты? – наконец спросил он.

– Скелеты это мы, – сказал Вовка.

– Вы? – сказал дядька. – Не слишком ли вы молодые и здоровые для скелетов. —

– Ну, что Вы, – сказал Вовка, – это только кажется, а здоровья у нас никакого.

– У меня ангины постоянные, и температура 38. – поддакнул я.

Дядька внимательно посмотрел на меня.

– Да, вид неважный, – сказал он. Пожалуй подойдешь. —

– А я, а я? – забеспокоился Вовка. – У меня тоже было воспаление легких. —

– Тебя ещё надо проверять, сказал дядька.

И он привёл нас в небольшую белую комнату. Почти вся комната была заставлена скелетами. Были они жёлтые и костлявые, выглядели неважно, будто старые. На столе вдоль стены лежали недорезанные лягушки, стояли колбы с чем-то внутри.

Дядька посадил нас за стол, сам сел напротив.

– Так вы хотите сдать институту свои скелеты? – спросил он.

– Завещать науке, – поправил умный Вовка.

– Нет, – сказал я, – мне нужна собака.

– Вот ещё и собака… – сказал дядька. – Ты хочешь поменять свой скелет на собаку? —

– Нет, – стал я объяснять, – я хочу продать свой скелет и купить щенка.