Татьяна Катушонок - Близкая даль. Мистический роман

– Что и говорить – бабья доля нелегкая, некогда нам было, соседушки, учиться… Время такое на наш век выпало, может, хоть нашим детям повезет – выучатся, в город уедут, иную жизнь узнают… – вздохнула Акулина.

За беседой женщины не заметили, как закончилась кадриль, и массовик-затейник объявил «Барыню». Баянист Дома отдыха достал из чехла инструмент, сел на табурет, поставил баян на колени и занес ладони над рядами глянцевых кнопочек. Сделав небольшой проигрыш, мужчина стал наигрывать мелодию. На помост, игриво поглядывая на кавалеров, вышли три молодые женщины и, грациозно взмахнув платочками, пустились в пляс, гармонист оживился и прибавил темп, его черный завитый чуб то опадал на широкие изломленные брови, то прикрывал прихваченный сединой висок. «Барыня ты моя, сударыня барыня…» – хлопая в ладоши, подпевали отдыхающие, исполнительницы вовлекали в танец все новых и новых участниц, и вскоре «Барыню» лихо выплясывали почти все присутствующие.

– Активнее, товарищи, активнее!.. – подзадоривал отдыхающих массовик-затейник.

Дух веселья охватил всех присутствующих, казалось, даже вечерняя прохлада отступила. Анастасия, словно завороженная, смотрела на танцплощадку…

– Эх, была – не была! – решительно произнесла Коржакова.

– Ты, что, Томка, не дури… – схватила ее за руку Фаина.

– Отвяжись! И потанцевать нельзя…

– Танцуй сколько угодно, только не здесь, знаешь, что будет, если Гольдман узнает…

Тамара насупилась и гневно глянула на подругу:

– Отпусти! – пригрозила она девушке.

– А то что?

– Сейчас узнаешь, – Тамара толкнула одноклассницу в грудь и с силой дернула за косу.

– Ай! – вскрикнула Фаина и ударила обидчицу по руке.

– Ну, держись! – сквозь зубы процедила Коржакова и вцепилась руками в волосы подруги.

– Девчонки, вы что?.. – опешила Настя и бросилась разнимать одноклассниц, Роза и Зинаида присоединились к ней.

Раззадоренный весельем ведущий объявил «Польку», затем «Подыспань» и под занавес вечера – «Краковяк», однако все это осталось для девчат за кадром. Одноклассники с ухмылкой посматривали на кусты акации, где под пологом сгустившейся ночи подруги пытались урезонить разбушевавшуюся Тамару.

– Коржакова в своем репертуаре, – заметил Седельский, – видно, ей сегодня не хватило…

– Да ну ее… Давно можно было разобраться – не хочется связываться с девчонкой, – махнул рукой Юрий Стригунов, которого в деревне за его живой непоседливый нрав звали Стригунком.

– Пацаны, сторож идет! – шепнул Рыжик и скрылся в кустах сирени.

Парни пригнули спины, юркнули в кусты, добежали до забора и, крикнув одноклассницам «Атас!», бросились врассыпную. Анастасия и Зинаида растащили подруг и, увидев приближающегося сторожа, последовали за одноклассниками.

Девчата покидали территорию Дома отдыха без настроения, ссора, затеянная Коржаковой, испортила впечатление от вечера.

– Отдохнули… – приглаживая растрепанные волосы и недовольно поглядывая на Тамару, буркнула Фаина. – Устроила вечеринку – нечего сказать… Что ты все оглядываешься?

– Седельского ищу… – ответила Коржакова и внимательно осмотрелась по сторонам.

– Дался тебе этот Колька… Зачем он тебе? – поинтересовалась Зинаида.

– Должок отдать…

– Уймись, тебя в деревне за девчонку не считают… – укорила подругу Анастасия.

– Что вы ко мне привязались?.. – огрызнулась Тамара. – Бабка с утра до ночи воспитывает, учителя в школе – теперь вы! Что я такого сделала? Подумаешь – подралась с мальчишками… Ну и что, за дело досталось, чтоб не лезли, куда не след… Я за вас – в огонь и в воду, синяк вон на ноге посадила… – девушка подняла подол платья и показала одноклассницам свое боевое ранение.

На правой ноге девушки чуть выше колена красовался синяк размером с кулак – следствие драки с Седельским и Рыжаковым.

– Ничего себе! – ахнула Фаина. – Бабе Дуне что скажешь?

– Ничего.

– Больно?.. – поинтересовалась Зинаида. – Нужно лист подорожника приложить – мне бабушка советовала.

– Знаем мы твою бабку! Не зря ее знахаркой зовут, – одернув платье, произнесла Коржакова.

– Нечего сплетни разносить! – приструнила ее Анастасия.

– А это не сплетни… – возразила Тамара. – Я сама видела, как кузнец свою жену к ней на телеге привез, спрыгнул с воза и как закричит: «Спасай, Федосья! Помирает Клавдия, змея ужалила в руку…» Гляжу – а в телеге жена кузнеца лежит, лицо испариной покрылось, рука и губы посинели, опухли, думала, впрямь помирает… Баба Федосья выбежала из дома, пальцы к ее шее приложила и говорит: «Еле поспел ты… Если б чуть позже привез – ей бы уже никто не помог, а так – не переживай, выходим мы твою Клавдию, не голоси по живой, как по покойнице, не к добру это…» А потом увидела меня и давай со двора гнать, а я любопытная… За калитку выбежала и за куст калины спряталась. Вижу – бабка Федосья над Клавдией склонилась и безымянным пальцем вокруг укуса змеи круг чертит, а сама что-то тихонько нашептывает, потом плюнула трижды через левое плечо и пошла в дом, принесла бутылку с черной жидкостью и рану Клавдии ею намазала, а поверху льняной тряпицей повязала. Кликнула она кузнеца и говорит: «Я свое дело сделала, теперь пусть природа свою работу выполнит… Будь с ней рядом и наблюдай, если глаза до заката солнца не откроет – пошли за мной, а сейчас ступай, мне отдохнуть надо – стара я стала, силы уже не те…» С тем Иван и уехал, а о том, что дальше произошло, я от своей бабушки узнала. Она в тот вечер трижды к кузнецу наведывалась – все о здоровье Клавдии справлялась, так вот, моя бабушка рассказывала, что как только солнце стало садиться, Клавдии стало лучше, а ты говоришь – сплетни…

– И я об этом слышала, – кивнула Роза.

– Мама говорила, что бабушка Федосья многим в деревне помогла, даже жизнь спасла… – добавила Фая.

– Тоже мне, защитницы… – хмыкнула Анастасия. – А еще заявление о приеме в комсомол писать хотите, комсомольцы должны быть убежденными ленинцами и разъяснять политику партии, а она, как вам известно, против суеверий. Эх, вы… Мне за вас стыдно! Несете всякий вздор…

– Зря ты так, Настя! Я со своей бабкой с самого рождения под одной крышей живу, потому лучше тебя знаю – сказки это или нет, – вступилась за родственницу Зинаида. – Вот скажи, кто лучше ее в колхозе знает, что пришла пора сеять в землю зерна различных сельскохозяйственных культур? Даже агроном с ней советуется! И ветеринар наш частенько к ней захаживает, а когда у наших женщин роды с осложнениями бывают – к кому за помощью спешат? К моей бабке…

– Не знаю… – покачала головой Анастасия.

– То-то! Мы на жизнь глаза не закрываем и тебе не советуем, а то знаешь, как бывает – кто от чего зарекается, тот с тем и сталкивается. Мне бабушка об этом неоднократно говорила…